Дочь алхимика - Кай Майер

Некоторые спутники Джиллиана предполагали, что она погибла под осколками, но он в это не верил.

— Что здесь случилось? — спросил Гиан, когда не смог найти ответ на этот вопрос в унаследованных воспоминаниях.

— Это здание снесли, — не вдаваясь в подробности ответил Джиллиан. Хотя прошло всего три года, ему казалось, все произошло очень давно. Изменилась его жизнь, его видение мира, он сам. Сейчас, как и тогда, он был убежден, что другого пути навсегда остановить убийства девочек у них не было, если, конечно, исключить возможность убить самого Морганта. Но старик был умен, как оказалось, даже слишком. Вполне возможно, что он еще продолжает свои убийства, но хотя бы покровительства интерната он лишился.

Джиллиан подвел детей к ступеням входа. Они потрескались, одна сломалась вообще. Развалившиеся стены, не превышавшие пяти метров в высоту, все еще дочерчивали контур здания, хотя его внутреннее пространство было заполнено горами мусора, каменные склоны которых были выше остатков стен и простирались до бывшего парка.

То здесь, то там линялые красные флажки и веревки выдавали то место, которое швейцарская полиция перекрывала во время проведения расследования. Никто из них так и не напал на след Джиллиана и его спутников. После трех лет безуспешных попыток распутать это дело, полиция отправила его в архив. Слишком запуганными были показания свидетельниц, слишком туманным мотив нападения. Почему перед взрывом не были ограблены комнаты? Почему с голов девочек не упал ни один волос? Все это, по мнению полицейских, не имело никакого смысла.

Дети остановились на верхней ступени и смотрели сквозь открытый вход на груды осколков внутри руин.

— Это было здесь, — быстро прошептал Гиан.

— Именно здесь, — согласилась с ним Тесс. Джиллиан остановился в нескольких шагах от них, стараясь умерить своё любопытство. Он не знал, как себя вести. То ли задавать детям вопросы, чтобы они поведали о том, что знают, то ли ждать, пока они сами расскажут о событиях многовековой давности?

— Старик был здесь, — произнес Гиан. — Моргант.

— И мой отец, — сказала Тесс.

— Вместе с моим дедушкой. Они учились здесь у Морганта.

— Расскажите мне, — сказал Джиллиан, который был уже не в силах справиться с любопытством. — Расскажите мне, что пережили здесь ваши предки. Вы ведь можете почувствовать это, не так ли? Это скрыто в вас самих.

Не глядя на него, дети кивнули. Их взгляды были прикованы к развалинам по ту сторону ворот.

— Мы как будто сами пережили это, — тихо произнес Гиан, и Тесс пропищала своим детским голосочком:

— Словно мы были там.

— Где? — настойчиво спрашивал Джиллиан. — Что именно здесь случилось?

В ответ дети одновременно повернулись к нему.

Одно из самых ранних воспоминаний Нестора.

Он в одиночку карабкается вверх по горе, по сбившейся в комья земле и примятой траве. Из-за дождя земля стала скользкой. Он поднимает голову. Вода хлещет по лицу ребенка. Позади слышны голоса. Другие следуют за ним, но отстали на много шагов. Он самый первый, самый быстрый.

Слышится скрежет. Вверху на стене пронзительно скрипят шарниры. Перекладина взмывает ввысь, у основания высокой серой стены образуется отверстие. Кто-то кричит, потом что-то с шумом падает на покрытый жидкой грязью склон. Гора в этом месте достаточно крута. Когда лавина из отверстия в стене достигает Нестора, то несется уже со скоростью дикого быка. Гнилые кочаны капусты, обглоданные кости, вонючие мясные обрезки, даже пара рыбных костей — в конце недели всегда есть рыбные кости — кубарем мчатся навстречу Нестору. Монахи в монастыре выбросили три бочонка с объедками, вывалили их на съедение беднякам. Нестор самый первый и самый быстрый, но также и самый младший, самый слабый.

На него несется лавина отходов, увлекая его за собой в глубину, навстречу остальным мальчикам и девочкам. Они ждут его у основания горы, там, где остановится поток объедков. Они даже не тратят времени на то, чтобы посмеяться над Нестором. Все набрасываются на еду, каждый тащит к себе то, что может схватить, и то, что может унести. Многие дерутся, остальные кричат. Льется кровь, трещат кости. Кто-то хлестнул Нестора рыбьим хребтом по лицу. Острые кости разрывают кожу. Ему все еще ничего не досталось из отходов. Отец изобьет его палкой, если он не принесет домой хотя бы пару кочанов капусты, только два кочана капусты…

Но другие сильнее. Вскоре руки у всех заняты мясом, костями и гнилыми овощами. Первые уже бегут назад в деревню, чтобы поскорее спрятать свои сокровища. Их родители в поле. Это задача детей — собирать подаяния монахов. Монахи добрые люди: у них всегда остается что-нибудь для бедных.

Нестор все еще лежит в грязи, и среди всех этих хватающих рук, дерущихся детских тел, пинков и ударов пытается подняться на ноги. Самые лакомые кусочки уже расхватали. Кому-то удалось достать ногу быка — на ней достаточно мяса, чтобы вся семья могла питаться дня два. Двое других преследуют счастливчика, чтобы отобрать добычу. Все трое с визгом скатываются в грязную жижу, переваливаясь друг через друга. Нестор видит это и думает: монахам хорошо, они должны молиться, а не бороться за пищу, небо дает им все, в чем они нуждаются. Небо и крестьяне на полях.

Ему удалось схватить что-то, перемазанное, как и все остальное, грязью в палец толщиной. Это может быть наполовину съеденная рыба. Она гладкая, скользкая и ужасно воняет. Нестор очень гордится находкой и прижимает ее к груди. Кто-то тащит его за волосы, и Нестор бьет этого некто кулаком в грудь, но вдруг видит, что это девочка Мара. Она живет со своими родителями через две хижины от него. Удар отбросил её назад, и она упала в грязь. Какой-то мальчик спотыкается, наступая при этом — может и не нарочно — ей на живот. Мара кричит. Нестор бросает рыбу и спешит к ней, хочет помочь подняться, но она отбрасывает его в сторону. Он падает, а Мара на животе подползает к рыбе, хватает её, поднимается и бежит прочь.

Нестор лежит в этой топкой грязи, которая засасывает его и не может думать ни о еде, ни об угрозах своего отца, а только об одном: он ударил Мару!

Все возвращаются назад в деревню. Каждый с тем, что ему удалось схватить. Те трое, которые бились за бычью ногу, ползают на коленях в грязи и шарят руками вокруг. Кость и мясо засосало в грязь, так что невозможно найти. Два мальчика заливаются слезами от страха перед побоями, которые ждут их дома.

Нестор тоже плачет. Он лежит у подножия горы, над ним возвышается монастырская стена. Рядом с его лицом пара капустных листьев. Это все, больше ничего не осталось. Он был самым первым, самым быстрым, но он ударил Мару.

* * *

Нестор молится.

Он лежит на животе, распростер свои руки и ноги. Губы целуют прохладный камень церковного пола. Ему шестнадцать лет, один из монахов навел справки. Последние три года он провел в монастыре. Он любит Бога, а Бог любит его. Это хорошо, и Нестор счастлив. Ему не приходится больше голодать, только во время поста. Тогда он с радостью голодает ради Господа.