Идеальный парень - Алексис Холл

– Я знаю, – абсолютно искренне ответила Тамара. – Это ужасно.

Адам был на удивление рассеянным, хотя речь шла об их бизнесе, который был делом их жизни и любимой темой для бесед. Потом я заметил, что он не сводил взгляда с моей руки, которая все еще сжимала руку Оливера. И знаете, это вызвало у меня некоторые затруднения. Потому что, с одной стороны, я должен был сделать все, чтобы этим людям здесь было комфортно, ведь в этом заключалась моя работа. Но, с другой… да пошли они куда подальше! Последние пару недель я прыгал на задних лапках, чтобы ублажить всех этих многочисленных Адамов Кларков, так что теперь имел полное законное право держать за руку моего парня – моего чудесного респектабельного и абсолютно благонадежного парня, и никто не мог у меня это право отнять. И если Адам и Тамара решат, что сегодня они вернутся домой со своей чековой книжкой, так как на вечере увидели двух парней, оказывающих друг другу небольшие знаки внимания, ну что ж, пусть потом объясняют это своим модным друзьям-левакам.

– Итак, – Адам наконец-то взял себя в руки, – Оливер, чем вы занимаетесь?

– Я – барристер.

– А в какой сфере? – поинтересовалась Тамара.

– Криминальной.

Адам отреагировал снисходительным смешком.

– Так вы из тех, кто отправляет за решетку невиновных или отпускает на свободу убийц?

– И то и другое, но по большей части я отношусь к категории тех, кто отпускает убийц, – ответил Оливер с безмятежной улыбкой. – Я бы хотел сказать, что деньги помогают мне заснуть по ночам, но на самом деле мне не так хорошо платят.

– Если вам понадобится восстановить душевный покой, – заметила Тамара с жаром, способным обуглить до костей, – я могу дать вам контакты чудесных йогов.

Прежде чем Оливер успел придумать, как ему отреагировать на это предложение, в разговор вмешался Адам:

– Я сам был в подобной ситуации. Только я работал в финансах, а не в юриспруденции. Но Тамара помогла мне найти правильную дорогу в жизни.

– Спасибо, – отозвался Оливер, изобразив на удивление искреннюю интонацию. – Я свяжусь с вами, если пойму, что готов на этот шаг.

Они одобрительно, хотя и немного высокомерно хмыкнули, затем похвалили меня за то, что я пригласил такой аутентичный валлийский мужской хор, и, наконец-то, оставили нас. Я бросил на Оливера извиняющийся взгляд, но не рискнул озвучить свои мысли, опасаясь, как бы кто-либо из гостей не услышал, как я осуждаю людей, собравшихся отдать мне большую сумму денег.

– Не переживай. – Он наклонился ко мне и зашептал на ухо, но сделал это так, чтобы его поведение не выглядело неприличным. – Если я смог притвориться, что уважаю судью Мэйхью, то уж смогу сделать вид, будто мне нравятся Кларки.

– Придется. Другого выхода нет.

– Ведь для этого я и пришел сюда.

Мда, почему все было так сложно и запутанно? Ведь он был прав – мой план заключался в том, чтобы привести сюда человека, который изобразил бы искреннюю заинтересованность во мне и в моих спонсорах. Но теперь, когда я видел все это в действии и когда на самом деле испытывал к нему сильные чувства, все это начало казаться мне… отвратительным.

– Ты выше этого.

– Выше чего, Люсьен? – Его глаза излучали мягкий свет, когда он смотрел на меня. – Выше того, чтобы быть вежливым с людьми, которые не вызывают у меня абсолютно никаких эмоций и которые пришли на мероприятие моего партнера?

– Ну… да.

Он легко коснулся губами моего лба, с трудом сдерживая улыбку.

– У меня для тебя новости. Как человек, который не рос в семье рок-легенды 80-х, я нахожу это… самой обычной жизнью. Все в порядке. Я рад, что сейчас здесь, рядом с тобой, а потом мы поедем домой и посмеемся над всем этим.

– Когда мы вернемся домой, – твердо заявил я ему, – у нас не будет времени для смеха. Ты даже не представляешь, как ты выглядишь в этих брю… вот черт! – К своему ужасу, я увидел, что доктор Фэрклаф общалась с какой-то гостьей. И такие разговоры никогда хорошо не заканчивались. Я схватил Оливера за локоть и проговорил: – Прости, но дело срочное. Надо идти.

Когда мы подошли поближе, стараясь не подавать вида, что собираемся осуществить вмешательство, я понял, что дело обстоит намного хуже, чем мне показалось вначале. Доктор Фэрклаф разговаривала, а точнее, выговаривала Кимберли Пиклз. Последние полтора года я старательно обрабатывал Кимберли Пиклз и ее жену и хорошо знал: проблема заключалась в том, что Кимберли плевать было на жуков, так как она считала, что ее нереально богатая супруга могла бы потратить свои деньги на куда более полезные вещи.

– …я не понимаю, то ли вы не хотите ничего знать, – говорила доктора Фэрклаф, – то ли просто невеж…

– Кимберли! – вмешался я. – Как я рад видеть вас! Кажется, вы не знакомы с моим партнером, Оливером Блэквудом? Оливер, это Кимберли Пиклз, возможно, ты знаешь ее по…

– Ах да, конечно, – заметил он. Я бы даже не сказал, что он перебил меня, скорее, легко и непринужденно вставил свою реплику: – Ваш недавний документальный мини-сериал о сексуальной эксплуатации детей был таким запоминающимся.

Она улыбнулась, но, увы, это нельзя было назвать улыбкой обезоруженного противника.

– Ах, спасибо. – Ее сильный эстуарный[74] говор еще лет десять назад точно закрыл бы ей дорогу на Би-би-си.

– А это мой босс, – сказал я, осторожно указывая на доктора Фэрклаф. – Доктор Амелия Фэрклаф.

– Я так рад с вами познакомиться. – Оливер не стал протягивать ей руку для рукопожатия, и подобная неучтивость была ему обычно не свойственна. Но, вероятно, он понял, что доктор Фэрклаф не обратит на это внимания и не сочтет нужным тратить время на бессмысленные социальные ритуалы. – Люсьен рассказывал мне о вашей монографии о жуках-стафилинидах.

Она смерила его… я бы сказал, своим самым пристальным взглядом, но, по правде говоря, ее взгляд всегда был в одинаковой степени пристальным.

– Неужели?

– Да. Но мне хотелось бы уточнить у вас некоторые моменты по поводу особенностей их взаимоотношений с колониями муравьев.

О боже. Неужели это и есть любовь?

– Я бы с радостью. – Никогда еще не видел у доктора Фэрклаф такого довольного лица, почти что счастливого. – Однако тема очень сложная, а здесь просто невозможно сосредоточиться.

Оливер заботливо отвел доктора Фэрклаф в сторону в поисках места, где они могли бы обсудить проблемы жуков-стафилинидов и колоний муравьев, оставив меня с чувством глубокой благодарности к нему и с надеждой, что мне удастся спасти положение с Кимберли Пиклз.

– Эта доктор Фэрклаф, – начала она, – та еще корова.

Я бы, конечно, использовал в адрес доктора Фэрклаф другое выражение, но понимал, что Кимберли хотела этим сказать.