Обратная сторона Истока - Екатерина Шашкова

— Эвакуатору, например.

Договаривали почти на бегу, каким-то чудом не нарвавшись больше ни на какую охрану. Видимо, местные закончились, а подмога ещё не подоспела. Но Алекс всё равно вздрагивал от каждого шороха и постоянно оглядывался. Получить пулю в спину очень не хотелось, и ещё меньше хотелось, чтоб эта пуля досталась кому-то другому.

Машина, к счастью, оказалась на месте. Из под помятого капота струился бледный, едва заметный дымок.

— Вы движок маслом облили, что ли? — принюхался Алекс.

— Ну да, для наглядности. Остыло уже. Садись вперёд.

Долан прыгнул за руль, остальные загрузились на заднее сидение. Сандру уложили туда же, головой на колени Ракуну.

Уместились разве что чудом — машинка была маленькая. И знакомая, доводилось уже на ней ездить, умиляться весёленькой расцветке сидений и ворчать на слишком низкую крышу. Силю и Ирме было нормально, а вот Алекс вечно головой о потолок стукался.

Он осторожно выковырял из рамы пару застрявших осколков, выкинул в окно и заметил:

— Ирма не обрадуется, что вы ей машину раздолбали.

— Эм… — сказал Долан. И так резко рванул с места, что из распахнувшегося бардачка посыпалась косметика.

— Налево, — скомандовал Силь.

— Мы же в больницу? Тогда направо, тут до ближайшей рукой подать.

— А ещё туда сейчас повезут всю ту толпу, которую мы так эффектно размазали по стенкам. Как думаешь, что выйдет из такого соседства? Твои бывшие коллеги-милиты нашу выхухоль подушкой придушат сегодня же ночью, и никто концов не найдёт. Гони в центральную.

Долан не спорил. Он давно уже свернул туда, куда приказали. Привык, что Силь знает лучше.

Но всё же пробормотал вполголоса:

— Не довезём…

— Заткнись и рули. — Силь пнул спинку водительского сидения. Потом цапнул из-под пассажирского аптечку, достал оттуда шприц, почти не глядя набрал лекарство и так же быстро, не особо осторожничая, вколол его Сандре. Потом ещё раз, но уже что-то другое. — Довезём.

— Довезём, — эхом повторил Алекс.

Ракун молчал. С того момента, как они выбрались из тюрьмы, он не проронил не слова, и это выглядело очень странно. Обычно магоса было не заткнуть, и чем хуже складывалась ситуация — тем больше он болтал.

Но сейчас молчал.

И даже не улыбался.

Сидел с абсолютно каменным лицом, закрытыми глазами и отстранённо гладил Сандру по волосам.

— Эй, енот, ты сам-то как? — окликнул Алекс.

Ракун не ответил, только дёрнул уголком губ, обозначая улыбку.

Силь продолжал копаться в аптечке. Чего-то нужного явно не нашёл, снова пнул переднее сидение:

— А те таблетки ты куда дел?

— Там где-то. — Долан не оборачиваясь перебросил назад куртку.

Силь прощупал карманы, выгреб наружу женскую заколку, огрызок карандаша, мелкое фото и, наконец, стеклянный пузырёк без этикетки. Вытряхнул пару драже на ладонь, посмотрел на них с сомнением.

Алекс тоже посмотрел. Таблетки были приметные, зелёненькие. А ещё маленькие и гладкие, глотать можно даже не запивая.

Что Силь и сделал.

— Совсем рехнулся? — прошипел Алекс, вспомнив наконец-то, что это такое. — И даже не пытайся врать, что первая доза за сегодня. Ты себя в зеркало видел? У тебя же сердце не выдержит!

— Предпочитаешь, чтоб не выдержало всё остальное? — Силь попытался запихать весь вытащенный хлам обратно в карман куртки, но тут машину тряхнуло на повороте. Рука дрогнула: заколка укатилась на пол, фотография попыталась улететь в открытое окно. Ракун машинально поймал её, покрутил в пальцах, вслушиваясь в шелест бумаги. Потом любопытство победило, магос всё-таки открыл глаза.

И оторопело уставился на карточку.

— Тина?

— Кто? — не поверил Силь. Вырвал фото, вгляделся. — Да брось, тебе кажется. Даже не похожа.

— Просто ты её вживую никогда не видел! А я тебе точно говорю, она это! Глаза её. Шея её. Лицо не её, да. Но хороший хирург такое сотворит безо всякой магии, сам знаешь.

— Знаю, но… Нет, быть не может!

Алекс обернулся назад всем телом, но портрет не ему показывать не спешили, пришлось довольствоваться надписью на обратной стороне.

— Тут говорится, что это какая-то Берта Веллас.

— Берта! Альбертина! Какие тебе доказательства ещё нужны? — прорычал Ракун.

Силь шёпотом выругался. Снова вгляделся в фото, запоминая черты. Спросил хрипло:

— Виктор, откуда у тебя в кармане взялась эта широко известная в узких кругах дама?

— Понятия не имею. Последний год это был карман Алины.

— А где, кстати, Алина? — опомнился Ракун.

— В школе, где ж ей ещё быть. — Силь перевернул карточку и так же внимательно изучил надпись на обороте. Царапнул ногтем остатки клея.

— Сегодня? Разве что её к кровати привязали…

Машину снова тряхнуло.

А потом ещё раз.

Нормальная асфальтовая дорога закончилась, начался участок брусчатки, бережно любимый городскими властями и поклонниками старины, но искренне ненавидимый автовладельцами.

— Почти приехали, — с наигранным оптимизмом заявил Алекс.

— Почти. — Долан снизил скорость, не дожидаясь, пока машина начнёт молить о пощаде.

Сандра открыла глаза.

— Ты знаешь, что река — традиционный путь в страну мёртвых? — спросила Нина. Голос едва слышался за рёвом мотора и дребезжанием колёс по брусчатке.

Машину трясло.

— Чего? — оторопело переспросил Ракун.

Потом вспомнил, как ощущается огнестрельное ранение при тряске и понадеялся, что хотя бы в одном из шприцов было обезболивающее. Хотя, зная альтернативные отношения Силя с медициной, там могло оказаться вообще что угодно. Судя по тому, с каким расслабленно-благодушным видом Нина разглядывала потолок машины, коктейль ей вкололи забористый.

— Миф такой есть древний. Когда умрёшь, тебя встретит лодочник и повезёт в загробный мир. Откуда не возвращаются. Вот ты Галку забрал — и она не вернулась. А потом забрал меня…

— Хватит болтать глупости.

— Это не глупости. Я же всё понимаю. Я умру. Или уже умерла? Я ещё год назад в окошко вышла, как и собиралась, а ты меня подобрал и увёз. На лодке. А остальное всё — бред просто, привидилось… Чтоб не так страшно, не так обидно, чтоб хоть что-то хорошее напоследок… — Нина дёрнулась, всхлипнула.

Из глаз текли слёзы. Скапливались во внешних уголках, потом катились вниз.

Ракун попытался их вытереть, но руки были в крови, в пыли и чёрт знает в чём ещё, поэтому вместо влажных прозрачных полос на лице Нины остались грязно-бурые.