Излом зла - Василий Головачев

– Он знает, что говорит, – мягко проговорил Парамонов. – Если бы здесь побывали люди кардинала, мы бы это почувствовали.

– Куда мы направляемся?

– Домой, – так же коротко ответил Горшин, покосился на Василия, до краев налитого темной ненавистью, и добавил: – Сейчас сядем за комп, определим по сети ФСБ базы «Стикса» и начнем их искать. Если Улю и Стаса не убили, значит, они им нужны… в качестве наживки.

Некоторое время ехали молча. Потом Вася глубоко вздохнул, расслабился, вздохнул еще раз, уже свободней.

– В качестве наживки, говоришь? Ну, майор, радуйся, ты меня достал!

Парамонов, сидевший сзади, усмехнулся. Судя по тону Балуева, майору Ибрагимову радость в будущем не светила.

– Интересно, каким образом Ибрагимову, если только это был он, удалось выяснить адрес Соболева?

– Компьютерная база ФСБ отпадает, – сказал Тарас. – Сведения об агентах класса «абсолют» и «супер» в базу данных не заносятся. Есть только один источник информации о Соболеве…

– Непосредственный руководитель, – закончил Иван Терентьевич.

– Вы хотите сказать… – начал Василий.

– Ибрагимов добрался до руководства «Смерша».

Урча мощным мотором, машина въехала во двор дома Горшина, остановилась. Мужчины, почти невидимые в темноте, смотрели друг на друга и молчали.

– Где же Соболев? – пробормотал Василий спустя минуту.

– Это знает лишь Хранитель, – тихо ответил Парамонов.

Если первый вызов в «Белый дом» не вызвал у директора ФСБ почти никаких отрицательных эмоций, то второй пробудил мрачные предчувствия. Слишком много неприятностей свалилось на голову Владимира Алексеевича за последние полторы недели, чтобы он мог надеяться на приятную встречу с премьером.

Так оно и получилось. Глава правительства был угрюм, озабочен, разгневан и не выбирал выражений в беседе с Бондарем, которому успел доверить немало тайн властного двора.

– Что у вас там происходит? – бросил он Владимиру Алексеевичу, когда тот вошел в кабинет, прождав полчаса в приемной. – Пять убийств за неделю! И кого убивают – полковников и генералов военной контрразведки! Чем вы там занимаетесь, генерал?! Почему не наведете порядок?

– Мы наводим… – пробормотал вспотевший Бондарь.

– Значит, убийство начальника военной контрразведки генерала Дикого, и где – в больнице вашего ведомства! – называется наведением порядка?!

– Его убили «чистильщики»…

– Бросьте! – пренебрежительно махнул рукой премьер. – «Чистилище» не сует нос в дела спецслужб… пока, во всяком случае. Дикого убили ваши люди за то, что он влез в расследование деятельности Ельшина. Не будете отрицать?

Владимир Алексеевич отвел глаза, признаваясь в душе, что премьер имеет свои каналы сбора информации в органах, не подконтрольные никому.

– Кстати, – пригладив соломенный чуб, продолжал глава правительства, молодой, энергичный, целеустремленный, умевший видеть так далеко вперед, что ради карьеры два года назад даже развелся с женой – дочерью бывшего президента, – почему ваш Ельшин, скомпрометировавший службу так, что дальше некуда, этот плевок в лицо обществу, до сих пор на свободе?

– Мы проверяем…

– Какие, к черту, проверки! У вас же в руках бомба замедленного действия, а вы ждете, когда она взорвется! Немедленно изолируйте генерала… – Премьер швырнул на стол неработающую зажигалку, достал другую, золотую, закурил, – но было бы лучше для нас всех, если бы он исчез. – Премьер выпустил струю дыма. – Или, скажем, был убит при попытке задержания.

– Понимаю, – пробормотал Владимир Алексеевич, не решаясь вытереть пот с лица.

Премьер-министр посмотрел на него прищурясь, усмехнулся, пуская новую струю дыма. Курил он неумело, да и не мужские сигареты – ментоловые «Галуаз», но этот факт ничего не говорил о его характере.

– Ельшин слишком много знает, не так ли, Владимир Алексеевич? И повязан с такими людьми, что если начнет говорить…

– Понимаю, – снова выдохнул Бондарь.

– Вот и отлично. Действуйте, генерал. Нам ни к чему раздувать пожар в собственном доме. Сгорит дом – на нас повесят всех собак, не отмоешься. Тушите пожар и как можно скорей.

– Президент в курсе?

– Президент будет знать то, что мы ему скажем.

– А генпрокурор?

– Санкцию на арест Генриха Герхардовича получите через час. Идите.

Директор ФСБ кивнул, неловко повернулся, зацепившись за ковер, и вышел. Пот со лба он вытер только в машине.

Приехав к себе, Владимир Алексеевич хватанул полстакана украинской горилки с перцем, которую ему презентовали киевские коллеги во время визита, закусил соленым огурцом, банка с которыми всегда стояла в холодильнике, и вызвал Первухина.

Начальник Управления спецопераций явился через час, найденный секретарем директора в клубе «У Шварценеггера», где он общался с друзьями.

– Туши пожар, генерал, – сказал Бондарь, закуривая сигару, запах которой всегда ассоциировался Первухиным со скотным двором.

– Что? – не понял он.

– Готовь операцию по захвату Генриха. И всех остальных его помощников, выявленных в ходе расследования. Но… – Владимир Алексеевич поднял на Первухина заблестевшие глаза. – Генрих должен быть задержан… мертвым. Соображаешь?

Первухин выдержал взгляд директора, вполне понимая, что того загнали в угол люди более высокой политики и иных возможностей.

– Не ошибаемся мы в оценке ситуации, Владимир Алексеевич? Любая ошибка в этом деле будет стоить… – Первухин помолчал. – Будет стоить головы.

Бондарь поморщился.

– Не помню, кто сказал: как ни сделай, все равно ошибешься. В верхах начался новый передел власти, Москву тоже делят заново, ты же знаешь сводки о криминальных разборках. «Купол» зашатался, вот-вот рухнет, за ним посыплется насквозь коррумпированная Дума… Депутаты спешно уничтожают следы… им будет не до нас, Михаил. Зато Ельшин опасен не только им, но и нам, его надо срочно… нейтрализовать. Так что вперед и с песней, генерал. Своими силами обойдешься? Или подключить к тебе бакановский «Руслан»?

– Справлюсь-то я справлюсь, – сказал Первухин, потом подумал и добавил: – Но для усиления тылов от «Руслана» не откажусь. Да и от твоего «Витязя» тоже.

Бондарь понял генерала. Первухин не хотел отвечать один за грехи всей конторы. В случае непредвиденных осложнений или неудач он оставлял себе возможность маневра.

– Хорошо, бери, – буркнул Владимир Алексеевич.

Выйдя из кабинета директора, Первухин задумчиво прошелся по коридору с малиновым ковром, с тихими, незаметными охранниками в нишах через каждые двадцать метров, зашел к себе в кабинет и позвонил Балуеву. Сработал автоответчик. Генерал попросил Балуева перезвонить, и через полчаса тот действительно позвонил, что Первухин воспринял как удачу.