📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыПусть умирают дураки - Марио Пьюзо

Пусть умирают дураки - Марио Пьюзо

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 158
Перейти на страницу:

Проходя через разные комнаты, я услышал много интересных разговоров. Высокая, худая, агрессивная темноволосая женщина дралась с красивым типом, похожим на продюсера, в кепке яхтсмена. Очень маленькая хрупкая блондинка бросилась к ним и сказала женщине:

— Еще раз дотронешься до моего мужа, и получишь по п…

Мужчина в кепке яхтсмена с невозмутимым видом, заикаясь, произнес:

— Это не страшно. Она все равно редко ей пользуется.

Проходя через спальню, я увидел парочку, лежавшую валетом, и услышал сладкий женский голосок:

— Поднимись сюда.

Я слышал, как парень, в котором я узнал нью-йоркского писателя-романиста, говорит:

— Кинобизнес. Если у тебя репутация великого дантиста, тебе разрешат делать операции на мозге.

И я подумал, вот еще один обозленный писака.

Я пошел прогуляться по территории парка вдоль Тихоокеанского шоссе, и увидел Дорана с компанией друзей, восхищавшихся Stutz Bearcat. Кто-то уже успел сказать Дорану, что автомобиль стоит шестьдесят тысяч долларов.

Доран сказал:

— Как вы отважились припарковать его здесь? Это все равно, что ходить на ночную работу, женившись на Мерилин Монро.

Я пошел на эту вечеринку исключительно для того, чтобы встретиться с Кларой Форд лучшей, по моему мнению, обозревательницей американских фильмов. Она была чертовски хороша, писала очень длинными предложениями, читала огромное количество книг, смотрела все фильмы, и наши оценки фильмов совпадали в девяносто девяти случаях из ста. Когда она хвалила фильм, я знал, что могу пойти посмотреть его и, возможно, он мне понравится, или, по крайней мере, я смогу досидеть до конца. Ее критические обзоры смыкались с художественным творчеством, и мне нравилось, что она никогда не претендует на роль творца. Она удовлетворялась положением критика.

На вечеринке у меня не было возможности поговорить с ней, но это меня вполне устраивало. Мне только хотелось увидеть, что она за женщина. Она пришла вместе с Келлино, и он занимал ее весь вечер. А так как большинство из присутствующих скопилось вокруг Келлино, Клара Форд также попала в центр внимания. Я сидел в углу и только наблюдал.

Клара Форд была из тех миниатюрных женщин, которых обычно называют дурнушками, но ее лицо было таким одухотворенным, что, во всяком случае, в моих глазах, она была красавицей. Особенно восхитительной ее делало то, что она могла быть одновременно и вульгарной, и невинной. Она была достаточно крута, чтобы заткнуть за пояс всех остальных крупных кинокритиков в Нью-Йорке и показать, что все они — первоклассные задницы. Она делала это с легкостью, как дважды два.

Она выставила полным идиотом критика, прославившегося заумью своих воскресных юмористических кинообозрений. От имени любителей авангардного кино из Гринвич Виллидж она объявила его занудным кретином, но была достаточно умна, чтобы разглядеть в этом тупице подлинный вкус к некоторым фильмам.

Я видел, что она хорошо себя чувствует на вечеринке. Она понимала, что Келлино морочит ей голову, рассказывая всякие небылицы. Сквозь шум я услышал, как Келлино говорит:

— Этот тип — тупица и неудачник.

Это был старый трюк, испытанный на многих критиках, мужчинах и женщинах. Он имел огромный успех: одному критику надо называть другого — «шестеркой» и неудачником.

Теперь Келлино был так обаятелен с Кларой Форд, что это напоминало сцену из фильма. Келлино демонстрировал свои ямочки на щеках, как другие демонстрируют бицепсы, и Клара Форд, несмотря на всю свою интеллигентность, начинала ослабевать под его напором, но все еще слегка сопротивлялась. Неожиданно голос рядом со мной произнес:

— Как вы думаете, Келлино даст ей возможность трахнуться с ним при первом свидании?

Голос принадлежал красивой девушке, или женщине, потому что она не была похожа на ребенка. Ей было около тридцати. Как и у Клары Форд, ее лицо красила одухотворенность.

У нее были выпирающие скулы, обтянутые белой кожей, безо всякого грима. Ее карие глаза могли быть восторженными, как у ребенка, или трагическими, как у героини Дюма. Если это звучит как описание героини из романа Дюма, тогда все в порядке. Может быть, у меня было другое впечатление, когда я впервые увидел ее. Остальное пришло позже. В данный момент ее карие глаза выражали злобу. Она неплохо себя чувствовала в стороне от эпицентра вечеринки. Вокруг нее была аура счастья и удовольствия (необычная для красивой женщины), но свойственная ребенку, предоставленному самому себе. Я представился, и она сказала, что ее зовут Дженел Лэмберт.

Теперь я узнал ее. Я видел ее в маленьких ролях в различных фильмах, она всегда была хороша. Она играла свои роли на втором дыхании. Она всегда хорошо выглядела на экране, но никогда не воспринималась как звезда. Я видел, что она восхищается Кларой Форд и надеется, что Клара что-нибудь скажет ей. Этого не произошло, и теперь Дженел забавно злилась. В устах любой другой женщины ее вопрос прозвучал бы как злобное замечание в адрес Форд, но у нее это вышло довольно безобидно.

Она знала, кто я такой, и сказала все те банальности, которые люди обычно говорят о книге. И я напустил на себя свой обычный отсутствующий вид, как будто услышал простой комплимент. Мне нравилось, как она одевалась, скромно, хотя чертовски стильно, без претензии на высокую моду.

— Давай пройдемся, — сказала она.

Я подумал, что она хочет встретиться с Келлино, но в тот момент, когда мы там оказались, я увидел, что она пытается завязать беседу с Кларой Форд. Она говорила умные вещи, но было заметно, что Форд холодно реагирует на них из-за того, что Дженел слишком красива, во всяком случае, мне так показалось. Внезапно Дженел повернулась и пошла прочь. Я последовал за ней и видел только ее спину, но догнав ее в дверях, увидел, что она плачет.

Ее глаза со сверкавшими в них слезами, были прекрасны. Они были золотисто карие с черными крапинками (позже я обнаружил, что это контактные линзы), от слез глаза казались огромными. От слез также стало заметно, что глаза у нее чуть-чуть подкрашены, и косметика растеклась вокруг них.

— Ты прекрасна, когда плачешь, — сказал я.

Я вошел в одну из ролей Келлино — обольстителя.

— Ой, отъебись ты, Келлино, — сказала она.

Я ненавижу женщин, употребляющих матерные слова. Но она была единственной женщиной, у которой это слово звучало юмористически и дружелюбно.

Было очевидно, что она никогда раньше не произносила это слово. Может быть, таким способом она хотела дать мне понять, что догадывается, кого я пытаюсь имитировать. На ее лице была усмешка, а вовсе не очаровательная улыбка.

— Не знаю, почему я такая дура, — сказала она. — Но я никогда не хожу на вечеринки. А пошла только потому, что знала, что Форд будет здесь. Я восхищаюсь ею.

— Она — хороший критик, — сказал я.

— О, она так умна, — сказала Дженел. — Однажды она очень хорошо отозвалась обо мне. И, знаешь, я подумала, что понравлюсь ей. Потом она меня унизила ни за что ни про что.

1 ... 88 89 90 91 92 93 94 95 96 ... 158
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?