Если ангелы падут - Рик Мофина

Хилл стряхнул с ладоней меловую крошку.

— И если вы выясните, кто этот человек, и копнете его прошлое, у вас будет шанс узнать, что он успел сделать или что замышляет.

В эту секунду та неуловимая зацепка шибанула Сидовски буквально наотмашь.

«Знаете, инспектор, я ведь была членом университетской группы скорбящих».

Об этом у себя в «Стар» написал Рид. И подошел тогда к нему после пресс-конференции о похищении Габриэлы. Как раз после просмотра того размытого видео!

«Уолт, а если я знаю того парня? Он похож на одного деятеля, которого я однажды встречал».

Рид встречался с группой Анджелы Доннер, но никому из оперативников не пришло в голову приглядеться к этим людям — людям, которые перенесли травматическую, корежащую психику боль, связанную с детьми!

— Зак?

Почему он не отвечает? Энн Рид, как могла, собралась и оглядела бабу, что таращилась на нее из зеркала комода. Всклокоченные лохмы, красные заплаканные глазищи, морщины на лице.

— Закари!

Она сосредоточила слух на ответе — его не последовало. Ладно, потерпим.

Ах, какой патетический вид. Взрослая, тридцатитрехлетняя женщина, мать девятилетнего сына. Университетское образование, свой бизнес. И где же она теперь?

Обитает в той самой комнате, где играла в куклы, смотрит в то же зеркало, что и в детстве, в грезах о том, как у нее славно сложится жизнь.

Как такое могло произойти? Как обернулось?

— Зак, пожалуйста, зайди сюда, нам надо поговорить.

Ответа нет. Сердится, наверное, на нее и на отца. Можно ли его в этом обвинять? Оба хороши. Через такой ад ребенка протащили. А может, он просто утомился после раннего перелета из Чикаго и задремал. Вот и хорошо. Самой бы не мешало уснуть. Да дел много.

Нужно оставить этот беспорядок в прошлом, проверить магазины. Но сначала принять душ.

«Мать права», — размышляла она, стоя под успокаивающими горячими струями. На Тома как-то жестко напустилась. Слишком остро отреагировала. Он много работал. Те похищения — история непростая, да еще такой масштаб. И газета, в которой он сейчас на испытательном сроке, наверняка его не щадит и спуску не дает.

Краны закрутились с легким скрипом.

Том, наверное, весь в мучениях.

Ладно, пусть немного поизнывает. Сегодня вечером она ему позвонит, и они решат, как быть дальше. В какую сторону двигаться. Тома она по-прежнему любила и готова была предпринять операцию по спасению. Если он тоже того захочет.

— Закари, сынок!

Энн натянула джинсы, свежую майку, причесалась и тихонько постучала в дверь сыновней спальни.

Никто не ответил. Энн приоткрыла дверь.

— Зак… — Она замерла как вкопанная.

Он исчез. Куда? Где он?

Окликая по имени, она поискала его наверху, в обоих санузлах, во всех спальнях. Ни следа. Странно. Наверное, проскользнул вниз.

— Закари!

Где он может быть?

Энн протопала по дому.

— Закари Майкл Рид!

Свое второе имя он ненавидел. Она его использовала лишь затем, чтобы выразить ему свой гнев. Зака не было нигде.

Хлопнув дверью, она вышла наружу. Начинало пробирать раздражение. Она же ему говорила: «Иди наверх и оставайся у себя в комнате». Разве нет? Энн проверила гараж. Велосипед стоял здесь, нетронутый. Передний и задний дворы — пусты. Уперев руки в бока, Энн раздраженно выдохнула. Только сейчас этого не хватало.

Зака не оказалось ни на улице, ни в угловом магазинчике с автоматами пинбола. Не было и в полуквартале на пустыре, где играли соседские дети.

Двое мальчишек лет двенадцати, в перепачканной смазкой одежде, неуклюже меняли здесь цепь на перевернутом велике.

— Привет, ребята.

Те переглянулись, а затем оглядели ее так, как смотрят только на незваных чужаков. Родители в царство детей не вторгались никогда. На все контакты отряжались мелкие посыльные в лице братишек и сестренок.

Однако при виде лица Энн защитные экраны были подняты. Кем бы ни был этот Зак, с ним, видно, стряслось что-то серьезное. Один из мальчишек осторожно засунул ногой под лежащую на земле куртку пачку «Лаки Страйк». Энн сделала вид, что ничего не заметила.

— Ребят, вы его тут недавно не видели? Его зовут Зак Рид. Девять лет, светлые волосы, новые кроссовки, штаны мешком, бейсболка «Джайантс»…

— Зак? Пацанчик с той стороны Залива? — спросил старший, хулиганистого вида. — У бабушки живет, дальше по улице?

— Да, точно! Вы его видели?

— Вчера да, а сегодня… Сегодня нет.

Она изучала этих мальчиков, незнакомых ей, но знакомых с ее сыном, и понимала, что случайно приоткрыла потайную дверцу в жизнь Зака. Оказывается, она более не знала всех деталей жизни своего сынишки, которого родила на этот свет. Ему было девять лет, а он знался с мальчишками старше себя, которые курят и умело врут. Это пугало.

На нее покосился мальчишка помладше:

— Он во что-то вляпался?

Чувствуя на глазах слезы, Энн прикрыла ладонью рот.

— Нет. Мне просто надо его найти.

После окликания и поисков в радиусе трех кварталов ее охватил леденящий страх: ее сын, ее Зак исчез.

Вернувшись домой, Энн схватилась за телефонную трубку и начала набирать номер матери в библиотеке. Хотя нет. Всхлипнув, она повесила трубку. Дороги до кампуса Зак не знает. А может, все-таки знает? Впрочем, если бы он объявился, мама б ей в ту же минуту перезвонила. Энн направилась к его комнате. Может, он за это время вернулся?

— Закари?

Комната была пуста.

Подавленная и беспомощная, она села на его кровать, дрожа и вся в слезах. «Где ты? Почему ты поступаешь так со мной?» В изножье кровати зияла открытой пастью черная нейлоновая сумка Зака, открытая, но не распакованная. Он вроде как начал распаковывать вещи и кое-что вытащил, а затем будто передумал. Энн оглядела комнату. А где его портативная компьютерная игра? А сиди-плеер? Перочиный ножик? Этими вещицами он дорожил. Энн подошла к комоду и слегка его приподняла. Заначки Зака, скопленной из карманных денег, на месте не было. Энн снова огляделась. Исчезли его куртка и школьный рюкзак. «Он сбежал».

Энн набрала домашний номер Тома. После нескольких гудков включился автоответчик. Она оставила сообщение с призывом срочно ей перезвонить. А после этого, повесив трубку, набрала еще один номер.

Надо бы сделать вот что.

— «Сан-Франциско Стар», отдел новостей, — скороговоркой сказали в трубке.