Ричард Длинные Руки - барон - Гай Юлий Орловский

– Мне велели… мне сказали, что избалованный юнец… все дело в его охране…

– Охрана спит, – согласился я. – А мы с тобой нет. Не шевелись! Не знаю, умеешь ли мысленно плести заклинания, так что лучше не пробуй… Отвечай, кто придет за мной утром?

Он побледнел, сказал хриплым голосом:

– Не могу…

– Лучше отвечай, – сказал я недобро. – Видел бы ты, как я заставлял говорить даже самых стойких…

– Не могу, – повторил он с мукой. – Либо я выдержу пытки, либо умру… Я сам под заклятием! Если назову имя – умру… еще до того, как скажу. Ты не знаешь мира магов и чародеев…

Он побледнел еще больше, лицо посинело, он захрипел и упал по ту сторону стола. О пол с глухим стуком ударилась голова, я увидел бессильно откинувшуюся руку.

Рефлекс заставил меня сделать шаг вперед, старому человеку надо помочь, но седалищный нерв завопил так панически, что я отшатнулся и отступил непроизвольно, старших нужно слушаться, а мозг – зеленый сопляк рядом со все повидавшим ветераном.

Ладонь так же непроизвольно сжала рукоять молота. Послышался шорох, я сделал шаг в сторону, из-за стола поднимается чудовищный зверь размером со льва, только без гривы. Он повернул ко мне голову, в желтых глазах вспыхнула дикая ярость. Под тонкой кожей вздулись могучие мускулы, толстые лапы с силой взметнули его в воздух…

Рука как будто сама по себе, но опять же ведомая видавшим и львов, и саблезубых тигров, и динозавров седалищным нервом, взметнула молот и разжала пальцы в тот миг, когда чудовищный зверь взвился над столом. Стальная болванка ударила тугое тело из сухих мышц с силой биты, что бьет по мячу.

Зверя отшвырнуло к стене, затряслись и посыпались на пол картины, вещи с полок. Зверю расплющило грудную клетку, а когда он сполз по стене, я по вмятине в стене понял, что молот попросту пробил зверя насквозь и раскрошил каменную плиту. Я поймал молот дрожащими пальцами, с той стороны стола тишина, но я обошел по широкой дуге, держась под стеной.

Красная лужа быстро растекалась по всему кабинету, зверь слабо дергает конечностями, лежа на спине, и хотя это предсмертные судороги, но кто знает этих чародеев, я осторожно повесил молот и тут же вытащил меч. Лезвие блеснуло красным в кровавом свете горящего в тигле металла, удар получился неровным, но голову зверя отделил как бритвой, хоть и вместе с плечевыми мышцами.

Снизу вроде бы донеслись голоса, я прикрылся рукавом от нестерпимого жара и быстро опрокинул тигель на пол. Расплавленный металл первым плеснул на дорогой ковер, следом посыпались пылающие угли.

Я отступил, сунул меч в ножны и, приняв беззаботный вид, быстро вышел и закрыл дверь.

Когда я добрался до отведенных нам комнат, снизу послышались испуганные голоса: «Горим!.. Пожар!» В окна дыхнуло пламенем, я быстро выглянул, башня на той стороне изнутри озарилась багровым, в окна полыхнули оранжевые языки огня.

Эбергард ухватился за меч, едва я, ступая неслышно, вошел в комнату.

– Что случилось? – потребовал он еще сонным голосом, расширенные от крепкого сна зрачки быстро сужались в точки. – Тревога?

– Умело брошенный окурок, – сказал я, – может стать причиной пожара! Одевайтесь. Поднимайте всех, старайтесь не шуметь.

Он подбежал к окну, на лицо пали багровые пляшущие отблески.

– Пожар? Мы должны помочь нашему благородному хозяину!

– Мы должны как можно быстрее смыться, – отрезал я жестко. – Не спорьте, граф. Это очень серьезно.

Никто не устает смотреть на горящий огонь, текущую воду и работу, которую делают за тебя, так что идеальный объект для сладостного созерцания – как раз пожар, но нам удалось поднять всех, выскользнуть во двор, где уже от вылетающих из окон искр загорелись пристройки. Особенно жарко заполыхала булочная, народ с криками таскает воду из колодца, мужчины мечутся с баграми, растаскивая бревна, я первым вбежал в конюшню и вывел Зайчика.

Пес ринулся было смотреть на пожар, я свистнул ему, еще через несколько минут мы убедили стража ворот, что решетка должна быть поднята, и с огромным облегчением выскользнули в свежий ночной воздух.

Холодно и недружелюбно смотрят колючие звезды, призрачный свет падает на странно посеребренную землю под острым углом, все тени кажутся резче, злее, опаснее. Сэр Смит и брат Кадфаэль поспешно обматывали копыта тряпками, вся сбруя прилажена так, чтобы ничего не звякнуло, не грюкнуло, даже шпоры пришлось завязать, не дай бог тренькнут.

– Не торопиться, – предупредил я. – Я впереди, сэр Смит следом…

Граф Эбергард возразил шепотом:

– По старшинству…

Я прошептал жестко:

– По старшинству здесь первый – я! Хоть как герцог Легольс, хоть как… не знаю кто. Не хотите подчиняться, мы втроем уходим, а вы как хотите…

Граф Эбергард стиснул челюсти так, что я услышал скрежет зубов, выдавил хрипло:

– Хорошо… Но потом я припомню.

Я вскочил на коня, не удостоив его ответом.

Розовый рассвет застал нас в двадцати милях от замка. Все чувствовали мой страх и настегивали коней, даже Брайан и леди Ингрид не отставали, держались почти в середине группы.

Под копытами гремела сухая земля, затем показалась роща, мы сразу нырнули под густые ветви. Над головой многоэтажная зелень, копыта уже не стучат, тонут в мягком толстом ковре прошлогодних листьев. Рыцари начали переговариваться, наконец-то в безопасности, наконец Эбергард придержал коня и, поравнявшись со мной, спросил с явной неприязнью:

– И что за причина такого поспешного бегства?

– Им стало известно, где мы.

– Вот как, – проговорил он серьезно. – Каким образом?

– То ли местный колдун сообщил, то ли они разослали… гм… ориентировки. Словом, колдун нас опознал.

– А что он сам? Не попытался…

– Попытался, – ответил я коротко.

Он открыл было рот, явно намереваясь продолжить расспросы, но взглянул на мое лицо, в глазах что-то изменилось, помолчал, спросил после паузы:

– Так чего бежим так поспешно?

– Мы не знаем, кто помимо колдуна поблизости, – объяснил я. – Мы не знаем, насколько близко главные силы погони. Мы многое не знаем о противнике, в то время как он знает о нас все.

Он коротко взглянул, обронил:

– Думает, что знает.

– Что? – переспросил я. – Ах да, конечно. Но у нас не так уж много тузов в рукаве, как хотелось бы.

Воздух свеж, кони за двое суток отдохнули так, что играют на скаку и задираются друг с другом. Деревья неслись навстречу, а затем разом исчезли, мы выметнулись в залитое жарким солнцем пространство. В лужах блестит небо только в самых глубоких выемках, а так земля за ночь растеряла влагу, сейчас же на глазах высыхает, комья из-под копыт рассыпаются в воздухе.