Ветер перемен - Андрей Колганов

После разговора с женой записка как-то удивительно легко вышла из-под моего пера и в среду, третьего июня, уже легла на стол Дзержинскому. Само собой, я вовсе не собирался сам донимать своими идеями члена Политбюро ЦК РКП(б) и председателя Совнаркома. Лучше будет, если к товарищу Сталину не полезет с поучениями некий полуменьшевик, подвизающийся на вторых ролях, а придет посоветоваться свой человек, глава ВСНХ, кандидат в члены Политбюро, про которого известно, что он никаких оппозиций не жалует. А мне выскакивать вперед с криком – «а вот я что знаю!» – совершенно ни к чему. И записочку свою я Феликсу Эдмундовичу подаю не как очередной хозяйственный прожект, а под политическим соусом – как заготовку нашего сокрушительного ответа нарождающейся оппозиции. С такой приправой эти идеи могут проглотить даже те, кому что-то в моей программе и не очень будет по нраву.

В процессе написания этой записки вспомнилось, как мне в прошлом году, в бытность мою в НКВТ, пришлось неожиданно влезть в тракторные проблемы. Разбираясь с закупленным в Германии еще в двадцать третьем году оборудованием для тракторостроения, которое все никак не могли передать по назначению, обнаруживаю, что «Фордзон-Путиловец» – не единственный, хотя и самый массовый трактор, находящийся сейчас у нас в производстве. На Балаковском заводе, который его бывший владелец, Яков Васильевич Мамин (талантливый механик и изобретатель), добровольно передал в собственность государства и был поставлен рабочим комитетом техническим руководителем завода, изготовлена опытная партия тракторов Мамина «Карлик». А вот для массового производства нужно как раз специально закупленное, но до сих пор лежащее мертвым грузом оборудование.

В процессе разбирательства обнаружились чудовищные ведомственные дрязги между Саратовским совнархозом (которому был подчинен завод в Балаково и который почему-то имел зуб на бывшего владельца), Наркомземом, Главсельмашем ВСНХ и тракторной комиссией ВСНХ. Причем дрязги эти не имели даже серьезных корыстных мотивов – просто каждая шишка из названных ведомств хотела оставить последнее слово за собой. Заодно выяснилось, что на основе двигателя того же Мамина «Гном» (как и у трактора «Карлик», это был очень простой по устройству бескомпрессорный двигатель на нефтяном топливе, в просторечии – «нефтянка») уже с двадцать второго года производится трактор «Запорожец» на небольшом заводике «Красный прогресс» в селе Кичкасы Запорожской губернии.

Ужас! Сельскому хозяйству до зарезу нужны трактора, но уже начатый выпуск простых, даже примитивных, экономичных, легкодоступных в освоении машин губится ведомственными амбициями людей, не устающих кричать о тракторизации села! С трудом, во многом благодаря энергии Мамина, удалось согласовать выпуск трактора «Карлик» на заводе «Возрождение» в Марксштадте и добиться передачи туда закупленного импортного оборудования. Да, надо будет не забыть об этих тракторах. Сколь бы они ни были примитивны технически, нам сейчас все в дело сгодится, тем более что эти машины очень неприхотливы и дешевы…

После передачи по назначению законченной записки ее адресат – Дзержинский – вызвал меня к себе уже на следующий день, и начался дотошный разбор моих предложений. И обращал он внимание совсем не на то, за что цеплялась Лида. Было заметно, что основная аргументация моей записки для него понятна, если не вовсе очевидна. Его заинтересовали два главных пункта – реальность выполнения плана кооперирования крестьянства и уточнение последствий предсказанного мною мирового экономического кризиса (да и вопрос достоверности самого прогноза его тоже малость смущал).

– Виктор Валентинович, с основными положениями вашей записки трудно не согласиться, – начал Феликс Эдмундович, но тут же подпустил ложку дегтя: – Однако мне видится, вы слишком уж оптимист по части надежд на возможный рост сельскохозяйственного производства. За три, за четыре года, да хоть за пять или шесть перестроить все село на началах крупного механизированного производства? Это же утопия!

– Конечно, утопия! Но я ведь и не ставлю такой задачи, – спешу защитить свои позиции. – За несколько лет можно решить только ряд первоочередных задач, и то если к делу подойти с умом.

– Что же вы умолчали насчет первоочередных задач? Как вас читаешь, так представляется, что все разом надо сделать, – упрекнул меня председатель ВСНХ.

– Да, недоглядел, – приходится признать мне. – Как-то уже писал об этом в журнале «Социалистическое хозяйство» и решил не повторяться. Скажу вкратце, чтобы не пахло от меня хлестаковщиной: на первых порах нужна концентрация ресурсов на ограниченных участках. Но вот уж там-то мы должны показать зримый прорыв! Конкретнее: не гнаться за числом советских хозяйств и производственных коллективов крестьян, а гнаться за подъемом производительности. Поэтому коллективы и совхозы создавать поначалу только там, где можно рассчитывать на значительный прирост производства при сравнительно небольших затратах на механизацию. Имеется в виду механизация зернового хозяйства на больших площадях на Украине и на Юге России, механизация возделывания технических культур – льна, хлопка, сахарной свеклы и так далее.

– Вы же знаете наш поистине жалкий уровень оснащения тракторами и сельхозмашинами даже совхозов, не говоря уже о крестьянских кооперативах. А если быстро увеличивать их число, то оснащенность скорее упадет, чем поднимется! – Дзержинский не на шутку обеспокоен этим обстоятельством.

– Все верно. Но мы не будем размазывать манную кашу ровным слоем по столу. Мы и здесь пойдем по пути концентрации. Надо будет организовать машинно-тракторные станции, которые по договорам будут обслуживать близлежащие кусты совхозов и колхозов. Всю сложную сельхозтехнику давать будем только туда! – Стараюсь говорить как можно увереннее. – Там же, при этих станциях, создадим агрономические и зооветеринарные пункты. Проведем исследования по выработке наиболее рациональной агротехники для крупного производства в различных почвенно-климатических районах.

– Пусть так, – продолжает сомневаться председатель ВСНХ, – пусть такой подход даст успех. Но тогда мы добьемся его только на сравнительно узких участках. А нам нужен поистине переворот во всем сельском хозяйстве!

– Именно! Но успех на узком участке, как вы выразились, и послужит рычагом для такого переворота, – торопливо развиваю свою мысль. – Этот успех станет лучшим доводом для крестьян в пользу коллективного земледелия. А оно, даже на первых порах и без механизации, обеспечит для нас лучшие условия для хлебозаготовок. Разумеется, на ближайшие годы сельскохозяйственное машиностроение должно стать для нас одной из главных забот. Но об этом мы ведь уже договорились на Президиуме ВСНХ?

– Справимся ли? – Ну вот, заговорил совсем как моя жена! – Впрочем, похоже, вы правы, по крайней мере в том, что другого выхода нет…

– Феликс Эдмундович, – перехожу к доверительному тону, – вы думаете, меня не терзают сомнения? Но как еще обеспечить подъем промышленности и растущий слой городских рабочих поставками сырья и продовольствия?

– Ладно, – Дзержинский внезапно переходит от тревоги к улыбке, – прорвемся. В Гражданскую куда хуже приходилось, и ничего, выдюжили. – Тут он вновь становится серьезным и переводит нашу беседу на другую тему: – Насколько вы уверены в своем прогнозе относительно грядущего мирового экономического кризиса? Вы ведь делаете на него определенные расчеты, а коли они не оправдаются?