Стенка на стенку - Евгений Сухов

— Было, — честно признался Баринов и, отпив из высокого бокала, произнес:

— Жаль, что с нами сейчас нет Андрея Антоновича. Он-то уж большой ценитель женской красоты. Посмотри, как у нее между ног все подстрижено, ну прямо как английский газон, — хохотнул отставной полковник. — Просто не верится, что такое может быть. И как это ей удается!

— Однако удается, товарищ полковник! — Хруль продолжал тянуть через соломинку хмельной коктейль.

В этом стриптиз-баре все было хмельным — спиртное, танцовщицы, музыка.

— Послушай, Семен, у меня к тебе серьезный разговор, — неожиданно брякнул Баринов.

Хруль напрягся: он предполагал, что разговор будет не из приятных. Не в правилах Баринова было водить своих подчиненных по дорогим кабакам и выкладывать за один вечер столько, сколько иной работяга не зарабатывает за месяц усердного труда. А коли уж это случилось, так, значит, разговор обещает и впрямь быть нешуточным.

— Я внимательно вас слушаю, Яков Степанович, — в подтверждение своих слов Семен даже отставил в сторону недопитый коктейль.

— Для начала я хотел тебя спросить: как ты относишься к Андрею Гаврилову?

Хруль даже не попытался скрыть удивления: его лоб собрался в кривые складки, нижняя губа поджалась, отчего подбородок пошел мелкими морщинами. Он откинулся на спинку стула, но высказался сдержанно:

— А как я могу к нему относиться? Кто я и кто он? Мне порой кажется, что Гаврилов меня не замечает. Он большой босс.

Музыка смолкла, танец закончился. Девушка, победно выбрасывая вперед длинные ноги, побежала за кулисы.

Яков Степанович с сожалением отвел взгляд от удаляющейся фигурки и печально изрек:

— Ну конечно, как же еще может относиться преданная псина к своему хозяину? Ты это хотел сказать?

Хруль неопределенно пожал плечами:

— Ну что-то вроде того.

— А если я тебе скажу, что ты сам можешь вдруг сделаться большим боссом.

Как тебе такая перспектива?

— То есть? — опешил Хруль.

— Скажу тебе откровенно, Сема. Гаврилову пришел конец. Каюк!

— Откуда такие данные?

— Все очень просто: если его не прибьют местные блатари, так обязательно достанут чекисты. Грешков-то за ним числится немало. Он же отъявленный бандит.

Ты со мной не согласен?

Хруль с шумом потянул через соломинку коктейль. Сейчас напиток уже не показался ему хмельным.

— Согласен, Яков Степанович, — посмотрел он на полковника. — Слишком круто он берет. Особенно в последнее время…

Вновь заиграла музыка. На сцену вновь скользнула танцовщица. Теперь она была в темно-зеленом длинном платье. В этом платье она выглядела олицетворением целомудрия. Именно в таких нарядах барышни в начале века чинно прогуливались по Невскому и, подметая длинным шлейфом тротуар, мечтали о героях-любовниках из французских романов.

Неожиданно медленная музыка сменилась быстрым фокстротом. Танцовщица легко закружилась по сцене, напоминая проворную ящерку.

— У него есть одна отрицательная черта: он не сдерживает своих обещаний.

Разве не так? — пытливо поинтересовался полковник.

— Так, Яков Степанович. Мне вон обещал оклад удвоить после аукциона. И молчит…

— Если не можешь выполнить обещанного, так нечего трепать языком. Разве не так? Ко мне бойцы подходят и спрашивают, где же тачки, что были обещаны? Где квартиры в центре? Через руку Гаврилова проходят миллионы долларов, а мы получаем крохи… У него уже из ушей прет, а он все гребет и гребет под себя!

— Андрюшка просто больной человек, — смело предположил Хруль и посмотрел на сцену.

Танцовщица быстро крутанулась раз, другой, потом дотронулась до алой броши, закрепленной на воротничке, — и платье неожиданно упало к ее ногам.

Девушка повела сначала одним плечом, потом другим. Теперь стало ясно, что даже у самых целомудренных женщин под платьем имеется то же самое, что у обыкновенных жриц любви.

— Как только Андрея грохнут… а его грохнут — помяни мое слово… его империя развалится, — вещал отставной полковник. — Нам с тобой придется искать новое место работы. Но это далеко не самый худший вариант, я допускаю, что и за нас очень крепко возьмутся.

— Кто?

— А хотя бы ребята из ФСБ! Эти ребята не зря получают свою зарплату, поверь мне!

— Что же вы предлагаете, Яков Степанович?

— Сначала я должен спросить тебя: ты со мной? В полумраке рассмотреть глаза Баринова было невозможно. Хруль улыбнулся:

— Вы же знаете, что я всегда с вами. Куда вы, туда и я. Вы мне предложили когда-то работать на Гаврилова, и я не отказался.

Неожиданно девушка выбросила в зал шляпку, которая, описав ровный полукруг, бумерангом вернулась на сцену, упав к ее ногам. Теперь от ее строгого туалета осталась единственная деталь — темная комбинация. Но это придавало ей еще большую пикантность.

— Мы сами должны его убрать, — очень просто объявил Баринов. — Только таким образом мы сумеем обезопасить себя от ареста. И с этим делом затягивать не следует.

Вытащив соломинку из стакана, Яков Степанович залпом допил остатки коктейля.

— К этому делу не стоит привлекать лишних людей, — как бы в раздумье протянул Хруль.

— Ты меня правильно понял, Семен. — Баринов поставил пустой стакан на стол. — Справишься?

Хруль впервые за всю беседу улыбнулся:

— А разве я хоть однажды дал вам повод усомниться во мне, Яков Степанович?

— Что-то не припомню, — ответил Баринов. — После его устранения я займусь финансами. Я уже кое-что предпринял. Нарисовалась интересная сумма — неучтенной прибыли.

Наконец девушка, под восторженные крики и рукоплескания поклонников, сорвала с себя комбинацию. Зрители разразились аплодисментами.

Яков Степанович задержал взгляд на юном лице стриптизерши, после чего повернулся к Хрулю:

— Пойдем, майор, кажется, нам здесь делать больше нечего.

В этот раз все было как обычно. Бойцам Баринова и раньше приходилось проходить тест на «детекторе лжи», и они давно уже не испытывали какого-то трепета. Каждый из них воспринимал эту процедуру как рутину нелегкой службы.

Паша Орлов был третьим по списку. На его красивом лице было написано полнейшее равнодушие, что скорее всего свидетельствовало о волнении, которое он тщательно скрывал.

— Садись, — коротко распорядился Баринов, указав на стул у короткого стола, на котором был установлен аппарат. — Расслабься! — Яков Степанович прикрепил датчики Паше на запястья, на грудь, один приставил к виску. — На вопросы отвечать коротко — «да» или «нет». Ты меня хорошо понял?