Древняя Греция - Владимир Миронов

Свои лекции и беседы он всегда сопровождал живыми рассказами историков, мнениями философов, красочными сравнениями из великих поэтов. Удивителен был и его дар говорить со всеми тем языком, который им более всего понятен. Так, когда его просили выступить с речью перед детьми, он говорил с ними их языком, когда он выступал перед женщинами, он находил понятные им мысли и образы, а в речах, обращенных к правителям и эфебам, выстраивал иную аргументацию. Будучи сам человеком не бедным, он знал цену золоту, и даже считал, что «по нему устанавливается цена всему остальному» (Ямвлих). Именно на Пифагора, судя по всему, намекал Эмпедокл, говоря о человеке огромного дарования среди греков:

Гораздо замечательнее всех легенд о наличии у него якобы «золотого бедра» явились поистине золотые его заслуги перед обществом. Пифагор первым ввел у эллинов понятие мер и весов. Говорят, что даже название науке философии он придумал первым, правда, называя себя не философом, а «любомудром». В основе его учения лежит стремление к мудрости и истине. Мудрость же есть не что иное, как знание о тех реальностях, что окружают нас (мира, человека, общества). Его ученики были искренне ему преданы. Тот из членов, кто выдерживал пятилетний испытательный стаж, становился членом пифагорейского ордена ученых-любомудров, где царили законы справедливости, милосердия, умеренности. Жили пифагорейцы, можно сказать, по-спартански: не ели мяса, обходились хлебом, овощами, медом. Недоброжелатели над ними смеялись:

Реконструкция деталей Парфенона

Надо отметить, что вокруг пифагорейцев сочинялось невероятное количество разного рода смешных, а часто явно злопыхательских историй. Одни говорили, что они «страдают словесным поносом» и поэтому ничего не едят. Как их только ни называли: жалкими, ничтожными, грязными, выродками, жрущими собак, надменными волосатиками, безумными нечестивцами. Иные считали их просто болтунами, говорящими о том, что им неведомо. Другие с недоверием взирали на их часто эпатажный вид. Так, Аристофонт в «Пифагорейце» скептически заметил:

Пифагорейцы тех, кто не подходил по своим нравственным или умственным качествам, отчисляли из кружка без сожаления. И в первую очередь тех, кто не разделял принципов дружбы, товарищества, а также их философско-идеологической платформы. Таких изгоняли из ордена, насыпав на его месте могильный холм, даже если он был живым (ходила легенда, что тем не менее им давали серебра и злата, ибо что есть злато по сравнению с бесценным даром мудрости и знаний). Учение его в дальнейшем воплотилось в его учениках, среди которых были политики, философы, законодатели, учителя. На вопрос, как и где лучше воспитать сыновей, один из них, Ксенофил, ответил: «Родить его в благозаконном государстве».

Философ считал, что самое трудное в жизни начать: «Половина всего – начало». Мы убеждены, что ничуть не менее важно в жизни государственного деятеля, да и обычного человека – это конец… Говорят же: «Конец всему делу венец». Можно запоздать с началом, совершить немало ошибок, но при наличии разума и верного взгляда все можно поправить и успеть совершить нечто великое и достойное. Хотя пример жизни самого Пифагора свидетельствует: идеологии умирают вместе с яркими вождями. Когда общество пифагорейцев осталось без своего вождя и учителя (тот уехал в Метапонт и там умер), тут же нашелся некий смутьян, который возомнил себя вождем. То был кротонец Килон, человек из знатных, но «по складу характера тяжелый, склонный к насилию, воинственный и тиранический человек». Когда-то он считал себя пифагорейцем, но попытка приобщиться к нормальной и умной жизни оказалась ему не по плечу. Тогда он повел войну против вчерашних соратников. Его переполняла злоба на то, что его изгнали из ордена пифагорейцев. В итоге он и его окружение решили осуществить подлый и коварный замысел. Подлость не прощает достоинств.

Дмитрий из Алопеки. Портрет философа Антисфена

Килоновцы выждали удобный момент, когда пифагорейцы обсуждали свои дела, – и подожгли белый дом, где заседали философы-общинники. Только двоим из них (Архиппу и Лисиду) удалось спастись. Самые авторитетные пифагорейцы погибли, а народ, который они учили достоинству и мудрости, как паршивое и безмозглое стадо, отреагировал на это с полнейшим равнодушием и безразличием. По другой версии, пифагорейцев не только сожгли, но побили камнями и выбросили без погребения (500 г. до н.э.).

Есть еще одна версия, которая, как нам представляется, ближе к истине. Будучи сильны в науках и искусствах, члены ордена пифагорейцев вскоре заняли все места в управлении полисом. Вначале это устраивало тех, кто пользовался их знаниями. Затем, переняв кое-какие знания, аборигены решили, что им не нужны вчерашние учителя. У них – «своя национальная гордость». Возник конфликт, в основе которого, как это часто случается, лежали властные, материальные и экономические интересы. Раздражало людей и то, что члены ордена общались только между собой, что было вызвано более высоким уровнем знаний и развития. Хотя нельзя, конечно, исключать и того, что вскоре пифагорейцы превратились в своего рода замкнутую касту. А это, будь ты пифагореец, коммунист или капиталист – все равно плохо для согласия. Ямвлих пишет, что народ потребовал, чтобы «все граждане имели право участвовать в органах власти и в народном собрании, а высшие должностные лица давали бы отчет тем, кто избран по жребию из всего народа». Пифагорейцы контролю стали препятствовать. Противники этим воспользовались. При этом дело не обошлось без фальшивок, интриг, науськиваний толп. Конец пифагорейцев, как видим, печален.

Краснофигурная пелика из Камироса

И все же учение Пифагора надолго пережило его время. Пифагор стал символом научного знания. У него не только учатся, но ему стараются подражать. В каком-то смысле слова Пифагор для ряда поколений стал учителем и богом одновременно. Это от него пошла традиция «Священного Слова Пифагорейцев» («Молитва от Пифагора»), стихотворное изложение его учения, которое легло в основу «Золотых Стихов Пифагорейцев». В этих стихах содержатся напутствия, «путевка в жизнь»: