Ее зовут Тень - Ксения Чайкова

— Я не… — безнадежно начал Чессин, но тут же осекся столкнувшись взглядом с недобрыми огоньками, пляшущими в глубине моих глаз.

Он выболтал все. Рассказ особой неожиданностью для меня не стал — я подозревала что-то подобное. В заварушке с кристаллами род Бельдерских оказался замешан по самые уши, причем как райдасская, так и йанарская его ветви. Зачем они вступили в склоку за растреклятое магическое оружие, можно сказать сломавшее мне личную жизнь, Чессин, кажется, и сам не знал. О причинах, побудивших его раз за разом пытаться прихлопнуть носителя кристаллов, Бельдерский распространялся весьма путано. Боги не зря столкнули меня в Каленаре с Райтмиром. Как хорошо, что я вняла этому предупреждению! В общем, кристаллы зачем-то нужны оказались всем.

Я задумчиво воззрилась на замершего в кресле Торина, машинально прижимавшего к себе пояс с кошелем обеими руками. Похоже, мы сами многого не знаем об этой магической штуке, за которой развернулась настоящая охота. То представители одной из богатейших и знатнейших аристократических династий Райдассы и Йанары за ней бегают, то альм из правящего рода нацеливается…

Чессин был не в том положении, когда врут. Так что его торопливым признаниям я была склонна верить. Связь между собой ветви рода Бельдерских всегда поддерживали тесную, так что Чессин был прекрасно осведомлен о необходимости попытаться отнять у Лорранского какое-то небывалое магическое оружие. А тут такая радость: не нужно бегать за недалеким графом по всему Триалону, он сам напросился в гости. При наличии денег и связей мага и наемников найти не проблема. Что Чессин и сделал. И был неприятно поражен, когда выяснилось, что бравый охранник сумел отстоять своего господина во время первого покушения. К моей профессиональной гордости, хорошенькую дуру любовницу Торина Бельдерский и не подумал заподозрить в причастности к сорвавшемуся посягательству на жизнь графа — я слишком хорошо играла свою роль. И еще один момент не мог не радовать — герцог был излишне самоуверен, потому и не нанимал хранов. Иначе мне пришлось бы схватываться с коллегой, а чем бы закончилась подобная драка, ведомо только богам, ведь, как известно, хозяева лаются, а у хранов кулаки болят и чубы трещат. Злосчастная корзина с цветами тоже была подброшена по приказу Чессина. Правда, не дождавшись результатов (служанка, принесшая поднос с завтраком сначала нам, а потом и своему господину, сообщила ему, что мы живы и здоровы), герцог решил, что Торин к цветам не подходил, и весьма этому обстоятельству огорчился. Зато какой простор для фантазии открылся после этого неудавшегося покушения! Бельдерский тут же начал с жаром выдумывать новые способы избавления от носителя кристаллов. Просто напасть и силой отнять эти магические цацки, а потом отпустить Торина на все четыре стороны никому, как ни Царадоксально, и в голову не пришло.

— Еще вопросы? — выслушав сбивчивые признания Чессина, приподняла я брови, поворачиваясь к Торину и солдатам. Те отрицательно покачали головами, демонстрируя полное отсутствие каких-либо непоняток и неясностей. — Вот и хорошо. Значит, этого мы бросаем тут…

— А может, лучше… — Торин не договорил и хищно провел ребром ладони по горлу, намекая на возможный способ расправы.

— Зачем? — пожала я плечами, с интересом разглядывая позеленевшее лицо Бельдерского. Вот уж не думала, что человеческая кожа может приобретать подобный нежно-салатовый оттенок! Как бы он прекрасно гармонировал с моим утренним платьем, привезенным из Каленары! — Он знает не слишком много, а понимает еще меньше. Пусть живет. Представь, какой скандал поднимется, если хозяина поместья обнаружат убитым прямо во время бала!

Я встала и внимательно посмотрела на бархатные портьеры, вернее, на толстые золотые шнуры с тяжелыми кистями, подвешенные на карнизе почти под самым потолком. Правый проследил за моим взглядом, кивнул и изо всех сил дернул за шторы. Видимо, их вешали на совесть — сооружение слегка качнулось, скрипнуло негодующе, но срываться и не подумало. Левый, оставив Чессина на попе чение Зверюги, поспешил на помощь братцу. Тяжести их тел, одновременно повисших на портьерах, карниз не выдержал и вылетел из креплений, едва не прибив восседающего в кресле Торина.

— Осторожно, предводителя зашибете! — прошипела я, подхватывая резную буковую палку карниза и отводя его в сторону от ног переменившегося в лице графеныша.

Близнецы, ничуть не устыдившись, споро отмотали шнуры и начали качественно связывать Бельдерского. В результате гордый герцог в вечернем наряде стал напоминать жертвенного козла — запястья привязаны к щиколоткам, спина выгнута, во рту торчит одна из кистей, а в глазах застыло выражение тупого ужаса и обреченности. Разве что рогов и бороды для полного сходства недостает.

Пока двойняшки упаковывали нашу жертву, а Торин постепенно приходил в себя, Зверюга пошел в обход полок с книгами, изредка вынимая и задумчиво пролистывая том-другой. Фолианты, хоть и явно старые, дорогие, выглядели какими-то, если так можно выразиться, непользо-ванными — словно их поставили лет этак сто назад на полки, да так и не снимали с тех пор ни разу, только проходились иногда по корешкам метелочкой для смахивания пыли. Зверюга в полной мере оценил интеллектуальные сокровища — он восторженно таращил глаза, хмыкал, фыркал и держал каждую книгу бережно, как новорожденного ребенка. В конце концов тонкая душа солдата не выдержала и с очередным томом расставаться не пожелала категорически.

— Герцог, надеюсь, вы не будете в обиде, если я у вас позаимствую эту книгу? Я прочитаю и верну, честное слово! — бесконечно вежливо и учтиво обратился он к лежащему на полу Бельдерскому. Лично я на такую обходительную просьбу просто не смогла бы ответить отказом, однако Чессин, судя по дико вытаращенным и вращающимся глазам, был далеко не в восторге. Но высказать свои претензии он не мог рот был заткнут, так что Зверюга, решив счесть молчание знаком согласия, с учтивым поклоном сунул книгу за пазуху.

— Ну никто больше ничего не хочет взять на память? — уточнила я, подбирая подол и оглядываясь. — Тогда встре чаемся на условленном месте. Чем скорее, тем лучше.

Солдаты закивали и лихо выпрыгнули в окно, благо этаж был первым. Я помогла перевалиться через подоконник неуклюжему Торину, потом подошла к Бельдерскому и с бесконечной нежностью поцеловала его в лоб, заодно ласково приглаживая растрепанные волосы ладонью:

— Прости, милый, я понимаю, мы пообщались хоть и очень тесно, но немного не так, как ты рассчитывал. Тебе, несомненно, нужно вдоволь позлиться на женское коварство, поэтому на выходе я попрошу слуг не беспокоить тебя ближайшие пару часов. Думаю, они поймут… Не советовала бы тебе высылать за нами погоню. Это может очень плохо закончиться. Да, кстати! Я, чтоб ты знал, просто не навижу розовые сопли, которые зовутся сонетами Хэленнона. Да, кроме того, декламатор из тебя никудышный…

Чессин злобно зашипел сквозь кисть от портьеры, но больше ничем свое негодование выразить не смог. Я заботливо поправила его кружевное жабо, подхватила Тьму и вышла из кабинета, аккуратно притворив за собой дверь. Пора было делать ноги.

Солдаты не зря ели свой хлеб. Пока мы с Торином наряжались и прихорашивались, готовясь к балу, они прочесали парк, нашли маленькую, никем не охраняемую калитку и привели к ней оседланных лошадей. Так что с началом поспешного отступления проблем не возникло. Когда я, застревая каблуками в газоне и тихонько ругаясь сквозь стиснутые зубы, дошагала до этого запасного выходалзпоместья, близнецы успели сломать замок на калитке, а Зверюга — взвалить в седло неповоротливого в вечернем костюме Торина. Сами солдаты порхнули на спины лошадям легко и быстро, а вот у меня была маленькая проблема. В конце концов, наплевав на правила приличия, я безжалостно смяла и задрала подол до пояса, после чего подпрыгнула на каблуках и влезла-таки на спину Бабочки. Близнецы охнули и во все глаза уставились на открывшиеся горизонты.