Анна Австрийская. Первая любовь королевы - Шарль Далляр

Поанти, со своей стороны, спрашивал себя, не безумно ли бросать счастье, находившееся у него под рукою, и не благоразумнее ли, отказавшись от предприимчивой жизни, уединиться с Денизой для жизни, исполненной спокойствия и любви.

— Послушайте, Дениза, — вдруг сказал Поанти, — не знаю, откуда происходит уныние, которое я чувствую, но в минуту разлуки с вами я колеблюсь; мне кажется, что нам угрожает несчастье еще ужаснее тех, которые уже поразили нас.

— И я также, друг мой, имею печальное предчувствие, — сказала Дениза, — не потому ли, что я знаю, что вы должны оставить меня?

— Нет, Дениза, не эта мысль печалит вас. У нас одно предчувствие: эта новая разлука должна быть гибельной для нас.

— Для чего же вы решаетесь на нее?

— Для того, что я дал слово и спешу освободиться от него. Я как слепой бросился в предприятие, еще связывающее меня; я думал найти в нем выгоды и славу; я думал, что дело идет об открытой борьбе против врагов, достойных меня, а теперь вижу, что я ошибся. Какую роль я играю? Тайного покровителя двух лиц, которых мне запрещено узнавать. Это постыдно. Я поклялся принять всякую обязанность, какую мне дадут, но с условием, однако, что она ни в чем не будет противна чести дворянина. Исполнили ли это обязательство? Не думаю, и если бы я не видел в людях, с которыми мне велено бороться, ваших и моих врагов, Дениза, я проклинал бы себя за то, что сражался с ними.

Дениза с волнением слушала Поанти. Он передавал ее собственные мысли.

— Ну так что же? — спросила она.

— Видя себя здесь, среди этой спокойной природы, радуясь, что нахожусь вместе с вами, я чувствую неистовую охоту вернуться к людям, которым я служу, только для того, чтобы сказать им, что я не хочу больше им служить.

— О! Если вы это сделаете, как я буду счастлива! — вскричала Дениза.

— Я бедный дворянин, как я уже говорил вам, Дениза, но у меня в Дофинэ есть хижина немножко более этой.

— Для нас будет достаточно.

— Она окружена виноградником, в конце которого течет ручеек. Не можем ли мы быть счастливы там, как эти добрые люди здесь?

— Это был бы рай! — прошептала Дениза.

— Если вы хотите, мы можем пользоваться этим раем.

— Хочу ли!

— Я вернусь к моему посту, ждать того, который может освободить меня, и, исполнив эту обязанность, вернусь к вам, чтобы не расставаться с вами. Мы не вернемся в Париж, чтоб нас не узнали агенты кардинала, но я дам знать вашему отцу. Если он захочет поехать с нами, в моей хижине поместятся трое.

— О, батюшка захочет! — вскричала Дениза, и радость заблистала в ее глазах.

Когда настал час разлуки, молодые люди расстались почти без огорчения. Они надеялись увидеться скоро, с тем чтобы не расставаться никогда. Дениза проводила Поанти до лодки, в которой уже сидел рыбак. Наступила ночь, темнота покрывала реку. Когда Поанти доехал до берега, он увидел на острове тень, которая махала ему рукою в знак прощания.

В гостинице «Серебряный Голубь» не случилось ничего во время его отсутствия. Д’Арвиль еще не приезжал. Поанти лег и заснул, мечтая о Денизе. Она со своей стороны мечтала о нем.

На другое утро на рассвете топот лошадей, стук колес тяжелых карет разбудил обитателей гостиницы. Ни Поанти и ни один из его товарищей не решились посмотреть, откуда происходит этот шум. Но трактирщик скоро пришел сообщить Поанти полученное им сведение. Новая английская королева уезжала в это утро из Парижа в Кале. Ее провожал первый министр короля Карла I, герцог Букингем. Его величество Людовик XIII, королева Анна Австрийская, королева-мать, Мария Медичи, герцог Анжуйский и большая часть придворных провожали их до Амьена. Лошади и повозки, беспрерывно скакавшие по дороге; были гоффурьеры, отправлявшиеся приготовлять квартиры в Компьене, где их величества должны были ночевать. Поанти вовсе не ожидал этого известия, но тотчас понял, что скоро появится посланный д’Арвиля или сам д’Арвиль с последними инструкциями. Посланному д’Арвиля он ничего не мог сказать, но мог через него просить у д’Арвиля разговора, в котором хотел сообщить ему о своем намерении.

К одиннадцати часам показался королевский поезд. В карете Людовика XIII сидели герцог Анжуйский, его брат принц Кондэ и принц Конти, его кузены, маршал Бассомпьер и Лафорс. С королевой-матерью Марией Медичи сидели графиня де ла Флот, девица д’Отфор, и герцогиня де Комбалэ. Королева Анна Австрийская взяла с собой только нескольких фрейлин и старую графиню де Ланноа, свою первую статс-даму. Герцогиня де Шеврез, к великому сожалению ее государыни, сидела в карете королевы английской с маркизой Амбик и маркизой Гамильтон, двумя знатными английскими дамами. В карете герцога Букингема сидели французский посланник герцог де Шеврез, лорд Карлиль и лорд Голланд.

Свита всех этих благородных особ была достойна их звания. Людовик XIII взял своих мушкетеров, роту гвардейцев и роту шотландской гвардии, Букингем — свиту, сопровождавшую его из Англии во Францию и состоявшую из знатных вельмож, пажей, лакеев, всего более шестисот человек. Этот огромный поезд, начавшийся в одиннадцать часов, тянулся до трех.

Поанти, сначала удалившись со своими товарищами в самую отдаленную комнату гостиницы, не мог устоять от желания взглянуть самому. Он встал за окном, выходившим на дорогу; его поразило отсутствие поезда кардинала Ришелье. Такой проницательный человек, как Поанти, не мог долго оставаться обманутым тайной, которой окружили вверенную ему роль.

Присутствие герцогини де Шеврез, преданного друга королевы, во главе предприятия, которого его сделали начальником, и данное ему поручение наблюдать за безопасностью английского министра во время его ночных прогулок — все показало ему, что он обязан оберегать от кардинала любовь и тайные свидания Анны Австрийской с Букингемом. Отряд, которым он начальствовал, не имел другой обязанности, как бороться с отрядом более многочисленным подчиненных Лафейма. Это были две маленькие армии, назначенные сражаться одна против другой, пока герцог Букингем останется при французском дворе, одна на жалованье кардинала, другая на жалованье если не королевы, которая могла в случае надобности сделать вид, будто не знает ничего, то герцогини де Шеврез.

Велико было удивление Поанти, когда он увидел, что кардинал не участвует в этой поездке. Неужели он отказался мешать умыслам герцогини де Шеврез и любви королевы к Букингему? Неужели обязанность его, Поанти, кончалась в ту минуту, когда он сам намеревался отказаться от нее? Поанти недолго задавал себе эти вопросы. За парадными каретами, между мушкетерами и шотландской гвардией, ехало верхом бесчисленное множество дворян в сопровождении своих пажей. Проницательные глаза Поанти пробежали по этой движущейся толпе и узнали посреди нее там и сям знакомые физиономии поборников Лафейма и его самого. Кардинала или, лучше сказать, полководца тут не было, но солдаты были. Положение осталось то же. Впрочем, Поанти скоро не мог сохранять никакого сомнения на этот счет. К нему пришел трактирщик.