Техник — ас - Евгений Владимирович Панов

ней домой приехал Гайдар и сказал, что Илью арестовали за убийство какой-то женщины, она не поверила. Он не мог такого сделать. Потом её вызвали в НКВД и долго расспрашивали о том, приносил ли Илья ей продукты, знает ли она о том, продавал ли он их. Она честно рассказала, что да, приносил и не только ей, но и отправил много продуктов в Институт растениеводства. Нет, не продавал. Тётя Дуся тоже подтвердила, что все продукты, которые приносил Илья, они привезли с собой с Большой земли. Так же она рассказала о той самой торговке, которая за золотые серьги продала ей банку кофе и о том, как на это отреагировал Илья и его механик Анатолий Кузьмич. Описала она и внешность спекулянтши.

Гайдар и начальник особого отдела эскадрильи, которой командовал Илья, Данилин, помогли с документами и её с дочкой отправили на Большую землю в эвакуацию. Так они попали в этот маленький, уральский городок, уютно расположившийся среди гор, покрытых густым лесом.

Белорецк ей понравился, хотя пока они ехали в маленьком, почти игрушечном узкоколейном вагончике с насквозь промёрзшими стёклами, который долго петлял среди гор, было немного тревожно. Как оно всё будет на новом месте?

Встретили их очень хорошо. Сразу выделили комнату в доме, расположенном прямо в городском парке и это привело Катюшку в неимоверный восторг. Она никогда не видела так близко такие огромные сосны. Соседи, узнав, что к ним подселили блокадников, в тот же вечер натащили к ним в комнату буквально всего, включая тёплые зимние вещи, постельное бельё, посуду. Соседка, тётя Насима, даже зарубила курицу и приготовила вкусную наваристую лапшу, которой угостила их. Все старались что-то сделать для них.

На следующий день Светлана пошла на металлургический завод, куда её распределили работать, благо было близко, лишь спуститься по деревянным ступенькам вниз и перейти через реку Белая по мосту. Так она начала работать в машинописном бюро. Катюшку устроили в детский сад.

Светлана сразу написала письмо для Ильи и отправила его на московский адрес Гайдара. От Ильи писем долго не было, но она понимала, что у него просто нет возможности писать. А вскоре почтальонша с улыбкой на лице вручила ей заветный конверт со штампом на лицевой стороне "Воинское" и на обратной "Просмотрено военной цензурой". Счастью Светланы не было предела. Да и соседи, узнав о пришедшем письме, радовались не меньше, словно это им пришла весточка от родного человека. Она бессчётное число раз перечитала его сама, закапав слезами. Потом несколько раз вслух читала для Катюшки, которая от радости прыгала, хлопая в ладоши. Потом были ещё письма, наполненные любовью и нежностью. Она тоже писала в ответ, что любит и ждёт. Сходила и сделала фото с Катюшкой и отправила Илье.

Перед самым Первомаем в газете она увидела фото Ильи на первой странице. Он улыбался со снимка, а на его груди над многочисленными наградами были три Золотые Звезды Героя. Продавщица в киоске с удивлением смотрела на странную покупательницу, которая со слезами на глазах рассматривает фото. Светлана до сих пор так никому и не сказала, кем является её муж. Стеснялась она его известности. А Катя вырезала фото из газеты и прикрепила на стену над своей кроваткой. В детсаду она всем хвалилась, что её папа "лыцаль и гелой", но на это мало кто обращал внимания.

Однако рано или поздно всё тайное становится явным. Через несколько дней после праздника к ней домой пришёл военный в форме НКВД и, проверив предварительно документы, вручил объёмный конверт, на обратном адресе которого значилось "Москва, Кремль". В конверте были фотографии. Красивые, цветные. На одной из них, самой большой, на фоне Кремля была запечатлена вся героическая эскадрилья, а в первом ряду, рядом с Ильёй, стоял САМ Сталин и легендарный маршал Будённый. На следующем фото Сталин пожимал руку Илье. Были и другие фото, на которых улыбающийся Илья стоял рядом с Гайдаром, с дядей Толей Федяниным, своим механиком, со своим ведомым, которого он называл Дедом. Светлана рассматривала фото, вглядываясь в лицо того, кто стал её самым близким, после Катюшки, конечно, человеком и едва сдерживала слёзы. Слёзы радости и гордости за любимого.

Соседка, баба Шура, не выдержала первой. Естественно визит военного с пакетом к новой соседке не остался незамеченным и все искали повода зайти и разузнать подробности. Вот и баба Шура, зайдя в дверь и уже открыв рот, чтобы что-то спросить, вдруг замерла, устремив взор на лежащие на столе фотографии.

— Ох ты ж, божечки! Сам Сталин! А енто хто ж рядом с ним то?

— Это мой папа!— радостно завопила Катюшка, кружась в каком-то только ей ведомом танце. Баба Шура перевела совершенно обалдевший взгляд, в котором без всяких слов отчётливо читался очередной вопрос, на Светлану.

— Это мой муж, лётчик Илья Копьёв,— тихо произнесла Светлана.

Баба Шура не отрывая взгляда от фотографий боком вышла в двери. Было слышно, как она почти галопом помчалась куда-то. В следующие несколько дней к ним домой, казалось, наведалась половина города. Сарафанное радио моментально разнесло, что здесь, рядом, живёт семья того самого лётчика-аса, трижды Героя Советского Союза, который уничтожил 150 фашистских стервятников. Люди приходили, чтобы увидеть ТЕ САМЫЕ фотографии, приносили гостинцы. Один старичок принёс полную банку мёда и долго благодарил за что-то Свету. Даже директор завода и первый секретарь горкома партии приезжали. Предлагали Светлане переехать в большую квартиру, но она отказалась. Ей было неудобно от всего этого. Словно это она причастна к тем подвигам, что совершил её муж. Так и остались они в этой комнатке.

И вот сегодня что-то тревожно сдавило сердце. Она ещё раз погладила пальцами лицо Ильи на фото и решительно вернула рамку обратно на стену.

— Он жив!— сказала она вслух самой себе и та тяжесть, что давила на неё, вдруг исчезла,— Он жив!,— произнесла она уже окончательно успокоившись.

Глава 20. За линией фронта.

Наверное загонная охота это увлекательное мероприятие. Особенно если не вы в роли дичи. Мне вот не повезло и пришлось играть эту самую роль. И немцы были близки к тому, чтобы я стал их трофеем. Уж не знаю, кого или чего умыкнули у них партизаны, но злость интуристы решили выместить на мне. Сыграло роль в их заочной нелюбви к моей персоне и то, что я пилотировал самолёт с так ненавистной им расцветкой. А может и бортовой номер со звёздами