Город моей любви - Саманта Янг

Я подняла бровь, глядя через плечо на ее жениха. Брэден сощурился, и я заметила, как начинается еще один молчаливый диалог.

— Ф-фух, хватит уже, — сварливо буркнул Мик, распахивая дверь номера и вылетая в коридор.

Брэден вышел за ним, Кэм послал мне еще один многозначительный проникновенный взгляд, прежде чем последовать за ними.

Во мне все переворачивалось, когда я думала о том, что они собираются сделать.

* * *

Другое такси увезло Джосс, Оливию и меня к нам домой. Я была измотана, но все же достаточно бодра, чтобы бросить на дверь Кэма столь яростный взгляд, что порог лишь чудом не запылал жарким всепоглощающим пламенем моего гнева.

— Он все объяснил нам с папой, — внезапно сообщила Оливия, видимо заметив это. — Тебе нужно с ним поговорить.

— Сейчас ей нужно только отдыхать, — мягко возразила Джосс, вытаскивая ключи из моей сумочки, когда мы поднялись на наш этаж.

— Все в порядке, — промямлила я. — Я ему верю. Увидеть ее было шоком, я не могла думать ясно… но Кэм так бы со мной не поступил. Что, однако, не может помешать ему думать в эту сторону.

— Он не думает, — заверила меня Оливия, но я слишком устала, чтобы слушать.

Мы постарались войти тихо, я устроилась на диване с Оливией, а Джосс приготовила нам всем чай, но я все равно услышала, как открылась дверь Коула. Я закрыла глаза и поглубже вдохнула.

— Что происходит? — услышала я его вопрос, явно обращенный к Джосс.

Она что-то шепнула ему, и следующим звуком стали легкие шаги по паркету.

— Что за дьявол?

Мои глаза распахнулись, и я обнаружила, что надо мной стоит Коул в пижаме. Широко открытыми испуганными глазами он смотрел на мое лицо и сейчас опять казался маленьким мальчиком.

— Я в порядке, — попыталась я заверить брата и, поморщившись от боли, взяла его за руку и усадила рядом с собой.

Страх начал уходить из его глаз, а на смену ему пришло нечто очень знакомое по этой ночи — гневное обещание мужских разборок.

— Кто это сделал?

Несмотря на все дерьмо, случившееся за последние двадцать четыре часа, от этого гнева и злости за меня я начинала чувствовать себя любимой.

— Отец, — честно ответила я, уже решив, что не буду от него скрывать.

Я рассказала ему все — и не только про сегодняшнюю ночь. Собравшись с духом, я призналась им троим, что отец бил меня, когда я была маленькой.

Последнее слово слетело с моих губ несколько минут назад, и до сих пор никто ничего не произнес. Мы сидели в гостиной в тяжком молчании.

Мой желудок бурлил в ожидании реакции брата.

Джосс заговорила первой:

— Ну, теперь, я надеюсь, Мик убьет эту свинью.

— Ты же так не думаешь? — пробормотала я.

— Разве? — спросила Оливия, удивив меня своей злостью. Она всегда выглядела такой спокойной. — Люди бывают… Ну, могут быть чудесными. А иногда, к сожалению, могут быть чудовищами, от которых мы прячемся дома. Мы беспокоимся, что эти чудовища смогут пробраться внутрь. Нам не приходит в голову бояться, что они уже внутри. Твои мама и папа должны были защищать тебя от этого — они сами не должны были становиться этим чудовищем.

— Она права. — Коул наклонился вперед, прижав локти к коленям и низко опустив голову, глядя в пол. — Мик должен преподать ему еще один урок. Так, чтобы запомнил.

Расстроенная огорчением брата, я положила руку ему на спину и начала успокаивающе поглаживать.

Он посмотрел на меня:

— Вот почему ты с катушек слетаешь, когда мама говорит, что я на него похож.

Мои губы сжались.

— Ты совсем не похож…

— На него, — закончил Коул. — Угу, теперь я понимаю.

Мы опять помолчали, а потом мой маленький братец снова поднял на меня глаза:

— Тебе пора перестать пытаться защитить меня от всего мира, Джо. Я уже не ребенок. Ты стараешься справиться со всем сама, но это нечестно по отношению к тебе, так что перестань. Мы команда.

Гордость и радость, смешавшись, образовали комок у меня в горле, поэтому я только кивнула, ласково проведя рукой по его волосам. Брат прикрыл глаза от ласки и, к всеобщему удивлению, ткнулся в мой здоровый бок и обнял меня. Мы сидели так долго, что я уплыла в сон…

Шепот приглушенных, но возбужденных голосов просочился в мое сознание, удачно выдернув из угрюмого пейзажа сна, состоящего из мокрых листьев, крови и грохочущих шагов. Мои воспаленные глаза раскрылись, и мутные цвета довольно быстро собрались в образ заполненной людьми гостиной.

Оливия и Коул по-прежнему сидели рядом со мной, Джосс — в кресле, на подлокотнике его притулился Брэден, массируя ей шею и плечи. Кэм с Миком стояли у камина с пожилым человеком, которого я не узнала, а мама жалась в другом кресле.

Все они смотрели на меня.

Я смотрела на Мика.

Воздух вокруг него потрескивал, и хотя было понятно, что он уже немного успокоился, но аура мужчины, вернувшегося с войны, оставалась. В нем так и бурлила сдерживаемая энергия.

Мой взгляд переполз от его плеча к кисти.

Сбитые костяшки.

Я с усилием сглотнула.

— Он больше не потревожит тебя, малышка.

Наши взгляды встретились, и я ощутила, как рассыпается мой страх.

— Тебя он не ожидал.

Мик улыбнулся уголком рта:

— Нет. Такого не ожидал. Я с ним… поговорил. — Он бросил быстрый взгляд искоса на незнакомого мужчину. — Мюррей уехал обратно в Глазго, зная, что, если вернется, я его удалю силой.

— Что у тебя за власть над ним, Мик? — с любопытством спросила я сиплым от недосыпа и боли голосом.

Он вздохнул, глаза его потемнели.

— Дело не во власти, а в том, что я о нем знаю. Я знаю, на какие кнопки нажимать.

Я помотала головой в растерянности.

— Скажем так, его отец тоже был склонен к насилию.

Эта информация заставила меня застыть на секунду.

С Мюрреем Уокером тоже обращались жестоко? Разве это не объясняло все? Цикл насилия. Конечно.

Я повернулась к Коулу и убрала волосы с его лица. Пусть я не уберегла его от шаловливых маминых ручонок, но спасла от отцовской жестокости. Это было хоть какое-то, да утешение.

При мысли о маме я перевела взгляд на нее.

— Мы тебя разбудили? — мягко спросила я, на самом деле совершенно не заботясь, так ли это.

Нападение отца снова возродило во мне глубинное ощущение предательства и ту злость, когда я обнаружила, что она бьет Коула.