Торговцы живым товаром. Афера «Бьютимейкер» - Джеймс Хэдли Чейз

утихомирить ее, я должна без конца покупать джин, да и сама я иногда заглядываю в рюмку, чтоб не сойти с ума. Но мне некуда было пойти…

— Вы всегда могли прийти ко мне, — тихо произнес Дарк, все еще не придя в себя от шока.

— Вы мой враг, Пол, — ответила Мери.

— Я не враг вам. Мери, — горячо запротестовал он. — Я не мог поступить иначе…

— Я знаю… Вы очень принципиальный человек. К черту человечность! Принципы — вот единственное, что имеет значение! Это весьма благородная принципиальность, но в данном случае жестокая и бессердечная. А если разобраться до конца — это самый настоящий эгоизм. Разве подумали вы когда-нибудь обо мне — о том, как могут отразиться ваши драгоценные принципы на моей карьере, на моей внешности, на моем будущем?!

— Да, — признался он, — я думал о вас, но не заглядывал слишком далеко вперед. Я не предполагал, что доктор Рафф сбежит, и никогда не считал, что созданная им красота так скоро поблекнет. А впрочем, можно найти какой-то выход и без доктора Раффа. Должен же быть у нас врач, знакомый с гормональной терапией, который сумеет поставить все на свое место.

На этот раз улыбка Мери была искренней, хотя и немного смущенной.

— Я не смогла бы снова пройти через весь этот ужас. Пол. Единственное, чего я хочу, это стать такой, какой я была, — обыкновенной простой Мери Стенз. Как вы думаете, я стану когда-нибудь сама собой?

— Конечно, — серьезно ответил Дарк. — В конце концов, вы снова станете такой, как были, но ближайшие несколько недель будут весьма болезненными. Если вы сумеете пережить эту катастрофу, все будет хорошо. А пока что…

— А пока что?.. — перебила она его.

— Я хочу, чтобы вы пошли со мной и остались у меня.

Она нерешительно прикоснулась пальцами к своему лицу.

— Между нами преграда, Пол.

— Единственной преградой была ваша красота. Она отделяла вас от меня, от обыкновенной повседневной жизни. Она подняла вас на недосягаемый пьедестал. Вы верили мне тогда, вначале, так почему же не хотите поверить теперь?

— Если бы я знала, что вы этого действительно хотите… — вздохнула она.

— Я этого хочу.

Мери включила свет. Ее лицо сразу же превратилось в ужасную маску.

— Посмотрите на меня, — сказала она. — Посмотрите как следует, прежде чем связывать себя словом. Для вас это может быть ужаснее, чем для меня.

Он вяло улыбнулся.

— Мери, если меня никогда не привлекала ваша красота, так почему я теперь должен пугаться вашей…

— Моего уродства, — подсказала она.

— И все равно я хочу, чтобы вы пошли со мной, — настаивал Дарк. — Вы сможете оставаться у меня сколько захотите.

— Благодарю, — прошептала Мери. — Вы настоящий друг.

Несколько последующих недель Пол Дарк жил в одном помещении с женщиной, внешность которой с каждым днем менялась все более ужасно. Обратное перевоплощение было стремительным. Последние остатки недавней красоты быстро таяли, пока не осталась лишь жалкая пародия на женщину — некрасивое и бесформенное существо. Дарк с трудом сдержал желание позвать врача, но он хорошо понимал, что всякая попытка возобновить шаткое гормональное равновесие, вызвавшее к жизни искусственную красоту, только оттянет то, что раньше или позже неминуемо должно произойти. Лора Смайт умирала ужасной смертью, а вместо нее постепенно возрождалась Мери Стенз.

Тем временем шум вокруг крема «Бьютимейкер», который продолжался целую неделю, наконец, утих. Газеты совсем забыли эту историю, не было и никаких упоминаний о судебном процессе. Очевидно, посоветовавшись с юристами, Фасберже решил оставить свое намерение. Вскоре Дарк узнал, что фирме «Черил» пришлось прекратить производство крема — спроса на него почти не было. Он почувствовал некоторое удовлетворение — все-таки его репортаж достиг цели. Но, с другой стороны, что произошло бы, если бы он так и остался ненапечатанным? «Бьютимейкер», нисколько не вредный сам по себе как косметическое средство, и до сих пор раскупался бы в магазинах. Он, Пол Дарк, остался бы редактором отдела репортажей «Обсервер», а Мери Стенз под именем Лоры Смайт делала бы свою карьеру в Голливуде, как первая красавица мира. Честное слово, как можно дать объективную оценку своим действиям в этом страшном мире, где все критерии так сомнительны!..

К концу пятой недели Мери выглядела так, что ей самой, по мнению Дарка, не следовало видеть этого. Он незаметно и тактично поубирал все зеркала в квартире. Девушка все время оставалась в четырех стенах, не осмеливаясь показаться людям. Она полностью положилась на Дарка и безгранично верила ему. Потом она медленно стала выздоравливать, возвращаясь к своему прежнему облику. И по мере того, как происходило это перевоплощение, возрастала и ее уверенность в себе. Линии фигуры заметно округлились, кожа стала глаже и свежее, а лицо постепенно приобретало знакомые черты, зафиксированные на первых фотографиях, которые сделал Дарк. Так шаг за шагом возрождалась Мери Стенз. Вскоре она была почти такая же, как прежде, приятная и женственная, а самое главное — естественная и искренняя.

— Я очень благодарна вам за то, что вы дали мне приют и опекали меня во время этой… катастрофы, — сказала она Дарку.

Он пристально посмотрел на нее.

— А я еще больше благодарен вам за то, что вы все-таки пришли ко мне, когда считали, что у вас нет уже ни одного друга.

— Вы всегда были моим другом, Пол.

Дарк взял ее руку и привлек к себе.

— А вы — моим, Мери.

Он нежно поцеловал девушку.

— Нравится вам фамилия Дарк? — спросил он немного погодя.

Мери сделала вид, что раздумывает.

— Мне пришла мысль, — продолжал он, — что когда-нибудь вы согласитесь переменить фамилию Стенз на Дарк?!

Она улыбнулась.

— Как это ни странно, Пол, меня совсем не пугает такая перспектива. Тем более, когда рядом вы.

Примечания

1

В оригинале — G-men, т. е. government men, «люди правительства» — сленговое именование агентов Федерального бюро расследований. — Прим. книгодела.

2

В оригинале — Mann Act, закон Манна, принятый в 1910 г. федеральный закон США, который объявлял уголовным преступлением перевозку между штатами «любой женщины или девушки с целью проституции или разврата или в любых других аморальных целях». Закон был принят как раз для пресечения торговли живым товаром, против похищения женщин для проституции, но использовался весьма расширительно. — Прим. книгодела.