Я слышу, как ты дышишь - Остин Марс

Док хмурился все сильнее, даже писать перестал, просто сидел и смотрел в лист, мыслями находясь где-то в чертогах разума, где затевалась глобальная перепланировка.

"Только бы несущие стены не тронуть…

Как же сложны для понимания взрослого человека истины из книги для четырнадцатилетних детей. Надо будет в честь Буслика какого-нибудь святого назвать, все-таки такой вклад внес."

— Интересно, — наконец родил Док, потер лоб и медленно написал одно слово, поставил жирную точку. — Планы я и раньше перед сном строил, а вот благодарить не задумывался, чаще перебирал то, что не вышло, и ругал себя и людей. Даже вчера после операции, я мысленно так себя крыл, и Карима, и жену, и всех. Это грех?

— А от этого кому-нибудь стало лучше? — мягко спросила Вера, — выводы какие-то сделали, решения приняли? Только сами себя расстроили.

Дох нахмурился, надулся и осторожно глянул куда-то под рукав, Вера вытянула шею и рассмотрела там шпаргалку, видимо, со списком вопросов.

— Так как ему служить, вашему богу-создателю? Если взносы и храмы не нужны, жертвы не нужны, поклоны и молитвы не обязательны… Я понять не могу, как ему угодить?

— Просто быть хорошим человеком, Док, — с извиняющимся видом вздохнула Вера.

— Этого мало.

— Этого более чем достаточно, потому что это очень сложно — когда вы попробуете, вы поймете.

— Нет, — замотал головой Док, — мне дана сила, я должен за нее расплатиться.

— Это не так работает…

— Так работает все, есть услуга и есть цена, ничего бесплатного не бывает. Я понимаю, что должен использовать эту силу во благо, но этого мало, я и раньше лечил людей, это моя работа, просто теперь я могу лечить чуть больше людей, и все. А я хочу сделать что-то более существенное.

— Ну… можете начать благотворительностью заниматься, только не в ущерб семье и здоровью.

— Деньги? Но кому, храма же нет?

— Не деньги, что-то… что сделает мир лучше и людей счастливее. Ну вот вы, например, врач… — Он смотрел на нее так, как будто уже сомневался в ее святости, Вера попробовала зайти с другой стороны: — По воскресеньям нельзя работать. — Министр Шен бросил на нее такой зверский взгляд, что пришлось приложить усилие, чтобы не подавиться этими словами. Но Док смотрел на нее, опять взявшись за карандаш, и Вера продолжила: — Бог говорит по воскресеньям духовно развиваться, думать, читать, ходить на мероприятия, общаться. Можете лекции читать, если считаете нужным, или лечить кого-то, заниматься общественно полезными вещами, или научными изысканиями, чем-то хорошим. Подумайте сами, что бы вы могли сделать, бог не думает за людей, они должны думать сами.

— Я понял, — Док внезапно ощутимо собрался и как будто поймал наконец волну, чуть улыбнулся, — мне недавно как раз поступало предложение, я отказался, было много работы. Но если у меня будет выходной раз в неделю, то да. Шен? — он обернулся к бледному от негодования министру, довольно улыбнулся: — У меня теперь будет раз в неделю выходной, ищи мне замену. — Развернулся к Вере и опять посмотрел на шпаргалку: — Дальше, праздники?

— Рождество, день рождения сына божьего, — Вера изучала свои пальцы, чтобы не смотреть на дымящегося от злости министра, — седьмой день после Нового Года.

— Как его отмечают?

— Семейный праздник, собираются дома, вместе ужинают, разговаривают, играют в игры, дарят друг другу конфеты или какие-нибудь приятные мелочи, недорогие. По праздникам нельзя работать, даже по дому, это типа такое внеочередное воскресенье.

— Ага. Еще?

— День воскрешения сына божьего, седьмой день весны. Тоже семейный праздник. Шестого всей семьей раскрашивают вареные яйца и пекут специальные булки, это символизирует жизнь и здоровье. Седьмого встают утром, умываются, вместе завтракают, а потом весь день дарят друзьям раскрашенные яйца и булки, вечером ходят в гости, все меняются этими булками и яйцами, потом еще неделю их доедают, потому что получается очень много и их продолжают все дарить, их потом вместо хлеба едят, уже не по-по-праздничному

"Боженька, надеюсь, у тебя есть чувство юмора"

— Еще? — Док выглядел подозрительно довольным, Вера не понимала причин, но улыбалась вместе с ним.

— Док, если честно, я сама не очень в этом разбираюсь, я в своем мире не была особо верующей. Есть дни почитания всяких святых, но это святые моего мира, вряд ли они откликнутся здесь или им будет как-то лучше от того, что их чествуют там, где они никогда не жили. Давайте пока этим ограничимся? Если я что-то вспомню, я вам расскажу, а вы пока не распространяйтесь об этом всем, люди еще к этому не готовы.

"Особенно я."

— Ладно. Хорошо, я понял, — он опять глянул на руку, по пунктам сверился с записями. — Как-то мало информации. Расскажите еще, может, легенду какую-то? Притчи, пословицы?

— Притчи есть, но я их мало помню. Это истории о древних людях и вмешательстве бога в их жизнь, когда религия только зарождалась, люди были необразованными и бог их учил, потом они вроде как научились и его вмешательство уже не требовалось, раньше эти вещи постоянно взрослые рассказывали детям, а сейчас уже не рассказывают, нет необходимости.

— Расскажите, хоть одну.

Вера задумалась, лихорадочно листая страницы памяти, боковым зрением увидела господина министра, складывающего руки на груди в позу "я же вам говорил", разозлилась и решилась:

— В древности был один город, и рядом с ним начал извергаться вулкан. Люди стали просить бога, чтобы он их спас, а он им явился и сказал, что если они хотят выжить, они должны уйти, тогда они не пострадают, и что когда будут уходить, они ни в коем случае не должны оглядываться. Они собрались, упаковались и пошли, но одна женщина не выдержала и обернулась, увидела, как город засыпает пеплом и лавой, и превратилась в соляной столб.

Док в шоке вытаращил глаза, потер лоб и напряженно улыбнулся:

— Жестокая какая-то притча. Он наказал ее за то, что она его ослушалась? И не остановил вулкан, хотя они просили? В чем тогда его сила?

Вера устало поморщилась, вздохнула:

— Это не реальная история, просто символизм. Типа если случается какое-то непреодолимое событие, то не надо сидеть ка попе ровно и надеяться, что кто-то поможет или все каким-то чудом образуется, а надо брать ноги в руки и что-то предпринимать, в крайнем случае, бежать и спасаться. И что когда уходишь оттуда, где все плохо и разрушено, нельзя смотреть назад и зацикливаться на прошлом, потому что можно застрять в этом прошлом навсегда и перестать идти вперед.

Док опять согнулся знаком вопроса и ненадолго ушел в себя, пришел обратно и вздохнул:

— Надо это хорошо обдумать. Завтра воскресенье, как раз посижу, помедитирую. Может, еще что-нибудь, для сравнения?

— Ладно. В общем, была война, и на один город напала армия, и была такая традиция, чтобы не терять солдат зря, выбирали сильнейшего воина из агрессоров и из защитников, и они сражались, и чей воин проиграл, та армия сдается. И нападающие выбрали самого огромного и сильного, а от защитников вышел обычный молодой парень, но у него была праща. И он этой пращой убил противника с одного броска, не дав ему даже приблизиться.