Семя Ветра - Александр Зорич

На что же надеяться им? На стену Густой Воды, восставленную еще Стагевдом вокруг Дагаата?

Хорошо, пусть. Но они не могут, они просто не в состоянии находиться здесь долго. Ни воды, ни пищи на Дагаате нет. Есть только то, чем снабжал в свое время гарнизон Стагевд. И кое-какие запасы, привезенные Артагевдом. А в крепости сейчас – цвет Дома Лорчей, Гамелины и малочисленные, но прожорливые Эльм-Оры. Не менее полутора тысяч человек.

«Через неделю займемся ловлей рыбы, удостоверимся, что ее здесь нет, и примемся жрать друг друга. Начнем с самых жирных…»

Герфегесту было не смешно. Кто такие варанцы, он знал не понаслышке. Кто такой Шет окс Лагин – тоже. Герфегест некогда видел, как Звезднорожденные в одиночку останавливают целые армии, как рвется в их пальцах ткань мироздания. Горе миру!

На востоке, над стеной Густой Воды, занимался серый рассвет. Всмотревшись в туманное море, Герфегест разглядел приземистые силуэты кораблей.

Сомнений быть не могло – варанцы.

3

По мере того как рассеивалась ночная мгла, дозорные на башнях приносили все новые и новые известия.

Большая часть варанских кораблей с совершенно неопределенными намерениями окружила Священный Остров Дагаат редким кольцом вдоль стены Густой Воды. На юго-западе, напротив входа в гавань, расположились файеланты Орнумхониоров, «Голубой Полумесяц», «морская колесница» Горхлы и чудовище, о котором Герфегест был наслышан от Киммерин. «Молот Хуммера».

Что они намерены делать и, главное, зачем их корабли окружили Дагаат этим подозрительным кольцом? Не собираются же они осуществлять блокаду столь наивным способом? Любой незначительный шторм швырнет их корабли прямо в пасть Густой Воды и на этом история половины варанского флота бесславно окончится.

Хозяева Гамелинов, Артагевд, Торвент и Киммерин занимали высшую точку крепости. Они собрались на вершине уродливой полуоплавленной грибообразной башни, которую изысканные Гамелины называли Алмазным Гвоздем, а простые воины, народ непоэтичный и грубый, – Гнутым Хреном.

Справедливости ради, башня откровенно походила на второе. От Алмазного Гвоздя в ней был, пожалуй, только материал. Не то какое-то древнее магическое стекло, не то неизвестного происхождения слюда. Впрочем, ни слюды, ни стекла в таком неимоверном количестве Герфегесту никогда прежде видеть не приходилось. «Ну да Хуммер и не такое строил», – заключил Герфегест.

– Что же это Шет задумал? – покусывая нижнюю губу, процедила Хармана.

– Возможно, он хочет ворваться сюда на Серебряной Птице самолично и, проникнув внутрь цитадели, сокрушить Хрусталь Стагевда? – предположил Артагевд, с неприязнью всматриваясь в темную громаду «Молота Хуммера».

– Это было бы славно, – задумчиво протянула Хармана. – Потому что с нами клинки Стагевда, которые он специально выковал на таких, как Ганфала и Шет. Именно поэтому Шет окс Лагин никогда не сунулся бы сюда без армии. Без Ганфалы и Горхлы.

В этот момент огромный белый рог, установленный на носу «Молота Хуммера» и видимый с вершины Алмазного Гвоздя невооруженным глазом, издал протяжный томительный вой. Ему отозвались горны варанского галерного кольца. Шет окс Лагин начинал сражение. Но как?

4

Шет окс Лагин начинал сражение. Легонько барабаня указательным и средним пальцами правой руки по рукояти своего мертвящего льдом меча, Сиятельный князь Варана прохаживался по длинному мостику, перекинувшемуся от борта до борта над палубой «Молота Хуммера».

Сегодня был его день. Он чувствовал это, и радостная волна живительной ярости неспешно поднималась из темных глубин его двуединой души.

Самое интересное происходило сейчас прямо под его ногами.

Две створки, каждая размером с основание хорошего купеческого дома, пришли в движение. На створках были начертаны красные змеистые линии, которые Сиятельный князь наносил на них собственноручно неделю назад, не доверяя никому такой ответственной и важной работы. Так было надо. В противном случае «Молот Хуммера» не прошел бы со своим страшным грузом и десяти лиг.

В палубе открылся кажущийся бездонным провал, из которого исходило едва заметное в свете нарождающегося дня золотистое свечение.

Шет окс Лагин перегнулся через перила мостика и вперил взгляд в трюмные пустоты. Так он простоял не менее двух коротких колоколов, а потом серьга в его левом ухе затопила трюм ослепительным мертвенно-изумрудным светом. Вместе с этим резкий порыв сверхъестественного неземного ветра разъял надвое его плащ. От каймы до самой шеи.

К этому моменту на всей бескрайней палубе «Молота Хуммера» не оставалось ни одного воина, ни одного матроса, которые бы не пали ниц, зажмурив глаза и плотно зажав уши ладонями. Это не было самоуправством. Таково было строжайшее приказание Сиятельного князя. Впрочем, ослушника ждала бы смерть и без его вмешательства.

Навстречу свету серьги из трюма поднялось ослепительное золотое сияние. В глазах Шета отразились первые звенья. Их сейчас мог видеть только Звезднорожденный. Любой другой человек, окажись он на месте Шета, увидел бы просто золотистый свет. Увидел – и спустя мгновение умер.

– Ацнарен-на мм-ха, рахха, ацнарен-ун мм-рахха, – прогремел голос Сиятельного князя, в котором сейчас оставалось не больше человеческого, чем в гибельном ворчании вулкана.

Цепь вняла велениям Истинного Наречия Хуммера. Цепь поползла к человеку, назвавшемуся ее хозяином. Над палубой взметнулись два звенящих золотистых вихря.

Полотнища раздвоившегося плаща Шета вились и трепетали за его спиной, как два крыла невиданной человекообразной птицы. Шет раскинул руки и поймал полы плаща. Некоторое время они продолжали трепетать, издавая громкий гул, но вот их колебания стали медленно замедляться. В беспорядочном доселе трепете наметилось плавное и размеренное движение. Плащ Шета теперь струился над мостиком двумя совершеннейшими в подлунном мире волнами.

И этот строй, этот порядок передался Цепи. Золотистые вихри, готовые сорваться с бортов «Молота Хуммера», заколыхались в такт полотнищам плаща Шета. Заколыхались – и поползли вниз, к воде. За ними из трюма поднимались все новые и новые звенья, и не было им конца…

5

Все это видели на вершине Алмазного Гвоздя. Расстояние глушило звуки, утренняя дымка смягчала нестерпимый золотой свет и разлитое над мостиком «Молота Хуммера» изумрудное сияние, но главное они видели.

Две золотые змеи расползались в стороны от «Молота Хуммера». Они достигли соседних варанских галер, зачинающих кольцо вокруг острова, проструились по их носам и поползли дальше.

– Цепь Золотая положена здесь: Калладир – ешь, остальное – нет, – неожиданно сказала Киммерин и Герфегест наконец понял все.

Хуммеров пасынок знал что делал! Он знал это еще до того, как Горхла прибыл к нему с приглашением в Алустрал. Он знал, что ему придется брать Дагаат, и не собирался устраивать многодневной осады. Шет хотел решить судьбу кампании одним молниеносным ударом. Решить раз и навсегда.