Аэропорт - Артур Хейли

— Ты в этом уверена? Это шаг серьёзный. — Даже сейчас, подумал Мел, она виляет, не хочет взять решение целиком на себя, ждёт, чтобы он облегчил ей это. Он едва не усмехнулся. Хотя, по правде говоря, ему было не до смеха.

— Уверена, — сказала Синди. И повторила твёрдо: — Да, уверена.

Мел сказал спокойно:

— Что ж, тогда, вероятно, это правильное решение.

На секунду Синди заколебалась:

— Ты в этом уверен тоже?

— Да, — сказал он. — Уверен.

Казалось, Синди была обескуражена тем, что всё произошло так быстро, что не возникло спора. Она сказала:

— Значит, решено?

— Да.

Они всё так же с вызовом смотрели друг на друга, но раздражение прошло.

— А, чёрт побери! — Мел качнулся, словно хотел сделать шаг к жене. — Мне жаль, что всё так получилось, Синди.

— Мне тоже. — Однако Синди не двинулась с места. Теперь её голос звучал более уверенно. — Но это наиболее разумный выход, не так ли?

Мел кивнул.

— Да, по-видимому, так.

Значит, всё кончено. Оба понимали это. Оставалось обсудить условия развода.

Синди уже начала строить планы.

— Роберта и Либби останутся со мной, но ты, разумеется, всегда сможешь навещать их. Я не буду этому препятствовать.

— Я в этом не сомневался.

Да, конечно, думал Мел, это естественно: девочки должны остаться с матерью. Ему будет очень не хватать их, особенно Либби. Никакие свидания, пусть даже самые частые, не могут заменить жизни под одной крышей изо дня в день. Ему вспомнился сегодняшний разговор по телефону с младшей дочуркой. Что это Либби попросила у него? Карту февраля. Ну что ж, она у него уже есть: февральская погода готовит им несколько сюрпризов.

— Мне придётся нанять адвоката, — сказала Синди. — Я, тебе сообщу, когда решу, кого взять.

Мел кивнул. Все ли браки, думал он, заканчиваются таким буднично-деловым разговором, если супруги решают разойтись. Вероятно, так уж положено в цивилизованном мире. Во всяком случае, Синди, казалось, с поразительной быстротой снова обрела уверенность в себе. Опустившись на тот же стул, на котором она сидела вначале, она раскрыла пудреницу и, глядя в зеркальце, стала приводить в порядок лицо. В уголках её рта заиграла улыбка. Мелу даже показалось, что её мысли уже где-то далеко. Мел всегда думал, что в такого рода ситуациях женщины проявляют большую эмоциональность, чем мужчины, однако по Синди этого никак нельзя было сказать, тогда как сам Мел едва удерживался от слёз.

Он услышал голоса и шаги в приёмной. Раздался стук в дверь.

— Войдите! — крикнул Мел.

Вошёл лейтенант Ордвей. Увидев Синди, он сказал:

— Ох, извините, миссис Бейкерсфелд!

Синди подняла на него глаза и отвернулась, не произнеся ни слова. Ордвей, почувствовав, что явился некстати, нерешительно переминался с ноги на ногу.

— Я, пожалуй, зайду попозже.

Мел спросил:

— А что вы хотели, Нед?

— Там вся эта компания из Медоувуда — протестуют против шума. В центральном зале их собралось человек двести, и подходят ещё. Все хотят разговаривать с вами, но я сделал, как вы просили: предложил им направить к вам делегацию. Они выбрали шесть человек, и с ними увязались три репортёра. Я разрешил репортёрам прийти тоже. — Полицейский кинул взгляд в сторону приёмной. — Они все ждут вас там.

Мел понимал, что делегацию надо принять. Но как же ему не хотелось сейчас ни с кем разговаривать!

— Синди, — с мольбой произнёс он, — это не займёт много времени. Ты подождёшь? — Она ничего не ответила, и он добавил: — Прошу тебя!

Она продолжала молчать, полностью игнорируя их обоих.

— Если это очень не вовремя, — сказал Ордвей, — я скажу им, чтобы они пришли в другой раз.

Мел покачал головой. Он уже связал себя обещанием принять делегацию.

— Нет уж, давайте их сюда. — Полицейский шагнул к двери, и Мел вдруг спохватился: — Ох, я же не поговорил с этой женщиной… Забыл, как её зовут.

— Герреро, — сказал Ордвей. — И вам не придётся с ней, разговаривать. Когда я шёл сюда, мне показалось, что она собирается уходить.

Делегаты от Медоувуда — четверо мужчин и две женщины — гуськом вошли в кабинет. За ними следом — трое репортёров. Один был из «Трибюн» — подвижный моложавый мужчина по фамилии Томлинсон, который обычно вёл все репортажи из аэропорта для своей газеты на любые связанные с авиацией темы. Мел хорошо его знал и уважал за точность и непредвзятость сообщений. С остальными двумя репортёрами Мела связывало лишь шапочное знакомство. Тут была пожилая дама из местного еженедельника и совсем ещё молодой человек из «Сан-Таймс».

В отворённую дверь Мелу был виден лейтенант Ордвей: он разговаривал с женщиной, с этой миссис Герреро, — она стояла и застёгивала пальто.

Синди продолжала сидеть всё в той же позе.

— Добрый вечер. — Мел отрекомендовался и сказал, указывая на диваны и стулья: — Прошу садиться.

— А мы и присядем, — сказал один из вошедших, аккуратно причёсанный мужчина в дорогом костюме — по-видимому, руководитель делегации. — Но должен вас предупредить: мы пришли сюда не для того, чтобы поболтать в уютной обстановке. Нам есть что вам сказать в лоб, напрямик, и мы ждём от вас такого же прямого ответа, без увёрток.

— Постараюсь удовлетворить ваше желание. С кем имею честь говорить?

— Меня зовут Эллиот Фримантл. Я адвокат. Представитель этих людей и всех, кто собрался там, внизу.

— Ну что ж, мистер Фримантл, — сказал Мел. — Почему бы вам не приступить прямо к делу?

Дверь в приёмную всё ещё была раскрыта. Мел заметил, что дожидавшаяся его женщина ушла. Нед Ордвей вошёл в кабинет и притворил за собой дверь.

Самолёт, вылетевший рейсом два «Золотой Аргос» из международного аэропорта имени Линкольна, уже двадцать минут находился в воздухе и продолжал набирать высоту. Через одиннадцать минут, когда самолёт будет над Детройтом, он достигнет тридцати трёх тысяч футов, и подъём закончится. Машина уже вышла на трассу, которая длинным кружным путём приведёт её в Рим. Последние несколько минут самолёт летел в спокойных слоях атмосферы, снежная буря осталась далеко внизу. Впереди и ещё выше в небе висел ущербный месяц, словно покачнувшийся фонарь, и всё пространство было в звёздах — ярких, мерцающих.

В пилотской кабине напряжение первых минут полёта разрядилось. Капитан Хэррис уже сделал пассажирам сообщение по трансляции. Все трое пилотов были заняты обычными делами, связанными с большим перелётом.

За спиной у Хэрриса и Димиреста под столиком второго пилота громко зазвучали позывные. В тот же миг на радиопанели, расположенной над рычагами дросселей, замигала жёлтая лампочка. Это означало вызов по спецсвязи — особой радиосистеме, дававшей возможность связываться почти с каждым из лайнеров, словно по личному телефону. Все лайнеры «Транс-Америки», так же как и других крупных авиакомпаний, имеют собственные позывные, передаваемые и принимаемые автоматически. Сигналы, только что полученные самолётом номер 731-ТА, не могли быть приняты или услышаны никаким другим воздушным кораблём.