Оплот добродетели - Екатерина Лесина

— Посторонним, — человек с кодом заступил дорогу. — Доступ запрещен.

— Я не посторонняя, — Лотта подняла планшет, раскрывая карту доступа. — Я с инспекцией.

— У нас ужин скоро! — возмутился он.

Он был немолод.

И сердит.

И не было понятно, сердит он на Лотту или сам по себе. Или может, просто атмосфера, его окружавшая, жар печей, гудение робоповаров и суета раздатчиков, делала его таким.

— Ужин, это хорошо, — Лотта вытолкнула перед собой упирающуюся Эрру. — Она проследит, чтобы все шло по плану… вы, к слову, давно здесь служите?

— Первый сезон.

— И как вам?

— Дерьмо, — человек хотел сплюнуть, но удержался. — Продукты дерьмо. Машины старые. Функционал ограничен. Рецептурники устарели лет пять тому. И они хотят, чтобы я готовил на уровне! Какой, я вас спрашиваю, может быть уровень, если здесь сплошная вторичка? Мясо, мало того, что ненатуральное, так даже безволокнистое. А рыба? Что можно приготовить из порошкового фарша?

— У вас замечательно получается, — Лотта попыталась успокоить разошедшегося повара.

— Делаю, что могу, — буркнул он. — Но чтобы я еще раз… так значит, инспекция?

Лотта кивнула.

— И чего инспектировать будете?

— Запасы. Насколько их хватит?

— Да… стандартно… дня на два, если в обычном режиме. До Зафара точно дотянем.

— А… если не до Зафара?

Повар нахмурился.

— А до куда?

— Пока не знаю, — Лотта прикусила губу. — Но… весьма вероятно, что полет затянется… и тогда…

— Будет плохо, — совершенно спокойно произнес повар.

— Насколько плохо?

— Если сократить меню на треть и уменьшить отходность, то еды хватит дня на четыре. Если сократить еще больше… — он посмотрел на Лотту, выжидая. И она кивнула. — То до недели… чтобы по составу и калорийности в нормы вкладываться. Если еще больше…

— Нет, — она покачала головой. Не хватало еще вызвать страх голода. — А со стационарными пайками? Сколько их?

Повар потянулся к браслету.

— Да… как и положено, семь тысяч стандартных порций. Так что еще на две недели…

— И где они лежат?

— Проверить хотите? — он насупился, но кивнул, соглашаясь, что мысль в общем-то здравая. А Лотта ответила:

— Хочу.

Что-то подсказывало, что не стоит доверять одному лишь реестру.

— Эрин, — крикнул повар, заглушив надолго и гул автоматики, и все голоса. — Закрывай второй мясной, смену отправляй сюда. Корректируй меню. Один суп, одна закуска, одно горячее… Давай, делай, что говорят. И с минимальной отходностью. Что? Да в жопу красоту! И вообще жрать надо меньше! Идемте.

Это уже предназначалось Лотте. Шагал повар быстро, умудряясь уворачиваться и от платформ с подносами, и от прицепов, на которых в переработку подвозилось, что мясо, что чаны с сублимированным фаршем, которому предстояло отмокнуть в питательном растворе.

Все это выглядело весьма неаппетитно, но…

— Вот, — он добрался до двери и быстро выстучал код доступа. — Прошу… убедиться.

Лотта и убедилась.

За дверью было не то, чтобы совсем пусто, однако ей казалось, что семь тысяч порций должны были бы занимать больше места, чем пара ящиков в углу.

— Твою ж…

Этот человек умел выражаться образно и с выдумкой. Впрочем, ситуацию это не исправляло.

— Неделя… — выдохнул он. — И потом пару дней на остатках. Есть еще собственные теплицы, там тоже можно переработать. Зеленая масса, конечно, не самый лучший продукт, но… аппараты старые, переварят.

…лучше, чем ничего.

— Вы только…

— Буду молчать, — он потер лысину. — Я ведь понимаю, паника никому не нужна.

И хорошо, что понимает. Вот только сколько еще получится хранить этот секрет? А не этот? И что будет, когда все они выйдут наружу?

Лотта не знала.

К такому ее бабушка точно не готовила.

Боги всех миров, существующие или выдуманные, — вдруг это перестало иметь хоть какое-то значение. Главным было, что Тойтек соскучился по работе.

Он и сам не представлял, насколько соскучился.

Душа горела.

Руки… с руками было не все так хорошо, все-таки Тойтек не настолько доверял себе, чтобы прикоснуться к пробиркам из ашшарского кварца. Хотя желание было. Острое. Почти на грани сознания. Хотелось оттолкнуть женщину, которая орудовала слишком уж уверенно, чтобы можно было придраться, и самому…

Гудела центрифуга.

Подмигивал желтым светодиодом сепаратор, плавно подбираясь к завершению цикла первичной очистки. Тихо пощелкивала установка высокомолекулярного синтеза. А по блеклым, переведенным в рабочий режим — никогда-то не любил Тойтек чересчур резких, каких-то ненастоящих словно, заводских установок — ползли змеиные полосы графиков.

— Почти готово, — сказал он, сглотнув вязкую вдруг слюну.

Стало страшно.

А вдруг… вдруг не получится? Вдруг он, Тойтек, был слишком самоуверен? И теперь его самоуверенность обойдется…

— Жаль, если не выйдет, — тихо произнесла Заххара, обнимая себя. — Хотите кофе? Я аппарат видела. Не уверена, правда, что он работает, но попытаться можно.

— Хочу, — согласился Тойтек и кресло развернул.

До конца первого цикла оставалось полтора часа. И эти полтора часа следовало просто переждать.

Алина спала, вернее, состояние ее нынешнее было чем-то средним между сном и комой. Мозговая активность находилась на пороговом уровне, и это утешало. Если вдруг… боли она не почувствует.

Это тоже хорошо.

Аппарат стоял в дальнем углу, на узкой башне старого, если не сказать, старинного, синтезатора. Его покрывал толстый слой пыли, которую Заххара просто смахнула. Она ловко откинула панель, заглянула внутрь и хмыкнула.

— Картриджи полные. Такое ощущение, что его поставили и забыли. Сейчас принесу воды. Вы какой кофе предпочитаете?

— Черный. Эспрессо. Двойной.

Тойтек ощутил укол совести. Ему не кофе следовало бы пить, а… что? Метаться по лаборатории, рвать на себе волосы и одежды? Запереться где-нибудь с угрюмым видом? Погрузиться в размышления?

В размышления погружаться он предпочитал в условиях комфортных.

С кофе, например.

— Сейчас будет, — воду Заххара лила медленно и осторожно, не пролив ни капли. Она в целом была очень аккуратной женщиной. И в другой ситуации…