Игра в реальность - Алексей Калугин

– Куда? – повторил я его вопрос, обращаясь к Менелаю.

– Куда угодно, – ответил спартанский царь. – Только не проявляй неуверенности, выбирая направление.

– Туда! – указал я пальцем Витьке за спину.

Витька молча развернулся и зашагал в указанном направлении.

Теперь я видел, что его ноги обуты в кроссовки, правда, не мог определить их цвет, который постоянно менялся.

– Как выглядит выход? – спросил он, когда мы прошли больше половины обозначенного мною расстояния.

Я переадресовал вопрос Менелаю.

– О, боги, – недовольно проворчал спартанец, – да придумай все, что угодно! До сих пор у тебя отлично получалось.

– Выход выглядит как небольшая арка из белого мрамора с тонкими дорическими колоннами по краям, – сообщил я Витьке.

– Великолепно, – насмешливо заметил Менелай. – Беломраморная античная арка посреди пустыни. Интересно, как ты сам себе это представляешь?

Ответил бы я ему, если бы мог сделать это так, чтобы Витька не слышал.

По моим прикидкам, мы прошли уже гораздо более двухсот метров, а долгожданный выход так и не появлялся. Я уже начал подумывать о том, что и эта наша затея обернулась провалом, когда неожиданно Витька воскликнул:

– Я вижу его! – и побежал, свернув резко в сторону от того направления, в котором мы все это время двигались.

– Менелай, – позвал я негромко своего советника.

– Все в порядке, не останавливай его, – быстро произнес спартанец.

– Но он бежит не в ту сторону.

– Какая разница! Главное, что он видит выход. Следуй за ним.

И я пошел следом за Витькой, который к тому времени уже остановился и, повернувшись в мою сторону, что-то кричал, возбужденно размахивая руками.

По мере того как расстояние между нами сокращалось, я тоже начал различать очертания той самой арки из белого мрамора, которую представлял, когда описывал Витьке выход.

Вначале это был неясный, почти бесплотный образ, похожий на мираж. Мне потребовалось напрячь все свое воображение, чтобы в пересечении изогнутых линий увидеть круглое арочное перекрытие, опирающееся на тонкие дорические колонны. Но когда мне это наконец удалось, арка не просто стала реальной, преобретя объем и цвет, но еще и засияла каким-то удивительным неземным светом. Должно быть, это была придумка Витьки, потому что я себе ничего подобного не представлял.

– Менелай! – услышал я радостный Витькин голос, когда разделяющее нас пространство уже не могло служить преградой для звуков. – Где Менелай! – Витька призывно раскинул руки в стороны. – Я хочу прижать его к груди!

– Ну, с этим у нас скорее всего ничего не получится, – с усмешкой ответил Менелай.

Подойдя к арке, я приложил ладонь к колонне. Гладко отшлифованный мрамор был прохладным на ощупь. Я заглянул на другую сторону арки. Там было то же самое, что и с фасада: изогнутое дугой арочное перекрытие, опирающееся на две тонкие колонны, пространство между которыми было заполнено серебристым свечением.

– Куда мы попадем через этот проход? – спросил я у спартанского царя.

– Представления не имею, – ответил он.

У Витьки же был готов ответ на мой вопрос.

– Посмотри, – указал он на арочное перекрытие. – Там все написано.

Я поднял взгляд и в самом деле увидел выбитую в мраморе надпись, которой, готов поклясться, минуту назад там не было: «Мир № 99».

– Ну конечно, это все объясняет, – с готовностью принял я новую Витькину фантазию. – А интересно, что с другой стороны?

Я вновь обошел арку кругом. Если верить надписи, выбитой на арочном перекрытии с другой стороны, эти ворота вели в «Мир № 100».

– Ну что ж, у нас даже имеется выбор, – сообщил я своим спутникам. – Куда направимся?

– В мир девяносто девять, – уверенно заявил Витька.

– Почему именно туда? – поинтересовался я.

– Соглашайся! – ткнул меня в спину Менелай.

За последнее время этот полтергейст начал слишком уж активно проявлять себя в физическом плане.

– Просто число девяносто девять мне нравится больше, чем сто, – объяснил свое решение Витька. – В сотне, с ее вытянувшейся по стойке «смирно» единицей и двумя самодовольными нулями, чувствуется законченность и самодостаточность, свойственные только самоуверенным кретинам.

Довод показался мне достаточно веским для того, чтобы не вступать в дальнейшие дебаты.

Я протянул Витьке руку. Он улыбнулся и положил свою ладонь поверх моей. Так, держась за руки, словно новобрачные, мы шагнули под своды арки.

В отличие от Витьки, который свято верил в то, что этот путь приведет нас в придуманный им мир под номером девяносто девять, я испытывал серьезные сомнения по поводу того, где мы окажемся, пройдя через арку.

На этот раз ощущение падения в бездну не возникло. Мы просто прошли сквозь тонкую пелену серебристого тумана и оказались в просторном помещении, похожем на кабинет какого-нибудь весьма ответственного работника. Напротив двери у окна стоял большой письменный стол. За столом сидел человек, известный нам под именем Агамемнона.

На краю другого стола, установленного под прямым углом к столу Агамемнона, сидел еще один наш старый знакомый – Одиссей. Узкий носок левой ноги Одиссея в черной лаковой туфле упирался в блестящий паркетный пол, в котором, казалось, можно было увидеть свое отражение. Носок правой покачивался в воздухе, раз за разом описывая короткую дугу.

При нашем появлении Одиссей спрыгнул со стола и кинул журнал, который держал в руке, на низенький журнальный столик на трех тоненьких ножках.

– Приветствую вас, господа, – сказал он, сделав шаг к нам навстречу.

Я был потрясен настолько, что не мог и слова вымолвить. Витька, должно быть, чувствовал себя не лучше. Вопреки моим наихудшим опасениям, он не полез в карман за пистолетом, а стоял неподвижно, крепко держа меня за руку, как старшего брата, которому всецело доверял. Даже Менелай не подавал никаких признаков присутствия. Хотя, возможно, и к лучшему: если бы он сейчас принялся крушить мебель в кабинете, это было бы далеко не самым разумным выходом из положения.

– Понимаю ваше удивление. – Одиссей бросил быстрый взгляд на Агамемнона, словно мысленно советуясь со своим шефом, после чего вновь обратил свой взгляд на нас. – Надеюсь, урок, который мы вам преподнесли, не пропал даром?

Одиссей не спеша прошелся по комнате.

В голове моей было пусто, как в межзвездном пространстве. Я даже не пытался строить предположения на тот счет, какие планы имеют относительно нас Одиссей с Агамемноном. В руке у меня по-прежнему был зажат клиппер, но я не собирался приводить его в действие. Не потому, что был уверен в продолжающейся заблокированности прибора, а по той простой причине, что мне все это уже смертельно надоело. Все. Я устал и хотел, чтобы эта история наконец-то закончилась. Пусть все наконец сведется к единому знаменателю, даже если для меня он окажется со знаком минус.