Среди грабителей и убийц. Воспоминания начальника сыскной полиции - Иван Дмитриевич Путилин

Окружные комитеты

Каждый окружной комитет состоит из пятнадцати наличных членов, присутствующих на месте, и составляет постоянный трибунал своего округа. Заведующий делами округа доносит центральному комитету о ходе дела своего округа.

Эти пятнадцать членов есть собственно чиновники окружных трибуналов, ведущие все внутренние дела своего округа. Они обязаны выбрать для союза еще пятьдесят членов, составляющих, так сказать, подвижной резерв, из которого комплектуются все почему-либо выбывшие члены комитета.

Члены эти не посвящены в тайны союза; их назначение – составлять вокруг себя кружки, стараться всеми путями вводить во все слои населения революционные идеи. Эта первая, т. е. самая низшая, ступень составляет период испытания.

Члены первых ступеней не имеют никаких прав, даже права представления (?) других членов; они обязаны свято хранить свою тайну, терпеливо, в духе покорности и веры дожидаться очереди и всегда быть готовыми к минуте действия.

Им неизвестны не только состав союза, но даже и состав комитета, к которому они приписаны, а также имя того начальника, от которого они получают непосредственное приказание.

Им известна печать своего округа, полученные приказания за этой печатью они немедленно обязуются беспрекословно исполнить, и это делается по отношению их только по истечении известного срока; в первое же время предпринять то, что нужно, или что-либо сообщить – передается через того члена, которым был рекомендован находящийся на испытании.

Сверх того, членам союза запрещается вступать во всякое другое тайное общество, зато никто не мешает им образовать отдельную и независимую сферу действия.

Каждый из членов может выведывать мысли своих знакомых, которые найдет достойными этого, и приобретать их содействие в решительную минуту.

Таким образом, от этих членов союз имеет двойную выгоду: они действуют активно, и они уже подготавливают горючие элементы из состава населения для общего дела революции.

В виде исключения в члены первой категории допускаются иногда и женщины. Нравственная сила союза – агитация.

Агитация

Агитация есть прямая обязанность каждого члена революционной ассоциации, независимо от того, к какой бы он степени посвящения ни принадлежал. Руководители агитации – суть агитационные комитеты, состоящие в ведении каждого из верховников. Эти комитеты посредством своих эмиссаров знакомятся с требованиями, нуждами и желаниями наблюдаемого им сословия, составляют инструкции, рассылаемые центральными комитетами для руководства всем посвященным членам союза.

Агитация есть прямая обязанность каждого члена революционной ассоциации, независимо от того, к какой бы он степени посвящения ни принадлежал. Руководители агитации – суть агитационные комитеты, состоящие в ведении каждого из верховников.

Так, составив себе ясное понятие о желаниях, требованиях, симпатиях и антипатиях старообрядческих толков, агитационный комитет действует обещаниями даровать раскольникам полную свободу вероисповедания и право свободной проповеди своего учения, учреждения митрополит во Владимире и устройства собора в Москве, отмену паспортов, уничтожение (?) идеи о божественном праве царя (который, если останется царствовать, будет именоваться не царем «Божьей милостью», а царем «воли народной»). Органом агитационного комитета служит газета «Вече».

В этом же духе, с указанием на существующее зло от правительственного режима в настоящем, с допущением всевозможных клевет на монарха и правительство, с обещанием благодетельных и широко либеральных реформ в будущем должны, по уставу союза, действовать и все остальные агитационные корпорации, учитывая тот факт, что недовольство государственным строем пустило глубокие корни в современное общество, в самых широких слоях населения, вполне ныне дозревшего до ясного понимания гнетущих его злоупотреблений на почве всякого рода правительственных мероприятий.

Иван Путилин

Убийство Миклухо-Маклай

Кто из петербуржцев не знает знаменитого дома Яковлева, известного более под именем «Яковлевки»?

Эта каменная громада, построенная по всем правилам допотопной архитектуры, грязная, темная, с невозможными дворами и лабиринтами, красующаяся и доныне, выходит на три улицы. Одной своей частью – на Садовую улицу, другой – на Екатерингофский проспект и третьей – на Вознесенский.

В этом доме бесчисленное множество квартир. В некоторых, наиболее грязных, выходящих во двор, так называемых «полуподвальных», ютилась и ютится столичная беднота в лице мастеровых, мелких торговцев, среди которых – благодаря близости к Александровскому рынку – много евреев; в других, несколько почище и попросторнее, с давних пор существуют классически отвратительные меблированные комнаты, душные, пыльные, темные, обитаемые мелкими чиновниками, проститутками (не всегда зарегистрированными) и, к сожалению, многими и многими учащимися в высших учебных заведениях столицы.

В этом доме бесчисленное множество квартир. В некоторых, наиболее грязных, выходящих во двор, так называемых «полуподвальных», ютилась и ютится столичная беднота в лице мастеровых, мелких торговцев, среди которых – благодаря близости к Александровскому рынку – много евреев…

Да, немало людей, занимающих ныне отличное служебное и общественное положение, проводили зарю туманной юности в знаменитой «Яковлевке». Сравнительная дешевизна этих, с позволения сказать, «квартир», центральная часть города, удобство сообщения (конки и омнибусы) – все это гнало туда нашу бедную, заморенную нуждой и часто голодом учащуюся молодежь.

Но были в этом доме квартиры и более барские, «аристократические». Теперь они заняты ресторанами, а в то время сдавались «настоящим» господам.

В одной из этих квартир жила вдова статского советника Александра Васильевна Миклухо-Маклай, фамилия которой стала известной всей грамотной, интеллигентной России благодаря известному путешественнику Миклухо-Маклаю.

Дело о зверском убийстве, которое я теперь заношу в мои записки, произошло в апреле 1888 года. Оно взбудоражило весь Петербург, прибавив лишнюю известность и без того популярной «Яковлевке».

Ровно в 9.30 часов утра знакомый госпожи Миклухо-Маклай, отставной полковник В., позвонил в парадную дверь ее квартиры.

Прошло несколько секунд. Дверь не отворялась. Полковник позвонил еще раз. Тот же эффект. «Что бы это могло значить? – пронеслось у него в голове. – Неужто спят? Странно… Александра Васильевна встает рано, да к тому же она сама просила меня приехать к девяти часам утра, чтобы заняться проверкой счетов, присланных управляющим ее имения. И где же горничная, Надежда? Неужто тоже спит?» И он стал теперь звонить энергичнее, почти беспрерывно.

За дверями царила невозмутимая тишина, которую резко прорезывал звук металлического колокольчика.

Недоумевающий полковник собирался было уже уходить, чтобы от дворников узнать, не уехала ли куда рано утром Миклухо-Маклай со своей прислугой, да вдруг подумал и нажал дверную ручку. К его удивлению, дверь отворилась.

Он вошел в прихожую и громко закричал:

– Надежда! Эй, Надя! Где вы?

Тишина. Безмолвие.

«Что за черт!» – вслух вырвалось у полковника. Из передней он собирался было уже пройти в комнаты, как вдруг остановился, словно пораженный столбняком.

У дверей, ведущих из прихожей в залу, он увидел распростертую окровавленную фигуру прислуги Надежды. Несколько секунд продолжался столбняк ошалевшего от ужаса полковника. И когда, наконец, он прошел, страшный крик