Жуков. Взлеты, падения и неизвестные страницы жизни великого маршала - Алекс Громов

ТАСС уполномочен заявить, что эти утверждения и упоминания зарубежной печати являются либо результатом недоразумения, либо проявлением клеветы на советское командование. Агентству ТАСС известно, что со стороны польских кругов в Лондоне, ответственных за события в Варшаве, не было предпринято ни одной попытки, чтобы своевременно предупредить и согласовать с советским военным командованием какие-либо выступления в Варшаве. Ввиду этого ответственность за события в Варшаве падает исключительно на польские эмигрантские круги в Лондоне…»

Тем временем Сталин велел Жукову оценить ситуацию на подступах к Варшаве, чтобы понять, возможно ли оказать военную поддержку повстанцам. Оказалось, это практически невозможно: «Чтобы оказать помощь восставшим варшавянам, советские и польские войска были переправлены через Вислу и захватили в Варшаве Набережную. Однако со стороны Бур-Комаровского вновь не было предпринято никаких попыток установить с нами взаимодействие. Примерно через день немцы, подтянув к Набережной значительные силы, начали теснить наши части. Создалась тяжелая обстановка. Мы несли большие потери. Обсудив создавшееся положение и не имея возможности овладеть Варшавой, командование фронта решило отвести войска с Набережной на свой берег».

* * *

Жуков в своих мемуарах предельно лаконичен: «По заданию Верховного к Бур-Комаровскому были посланы два парашютиста офицера для связи и согласования действий, но он не пожелал их принять».

Владимир Карпов раскрывает эпизод куда более подробно: он, работая в разведке, был дружен с одним из тех посланцев, Иваном Колосом.

«Выполняя задание командующего, Колос с радистом Димой, ночью, с небольшой высоты спрыгнули с самолета. Летели они на двух так называемых «кукурузниках», потому что каждый берет всего одного пассажира. Прыжок был совершен с небольшой высоты, Ваня говорит, что он раскрыл парашют уже перед самым приземлением. И от этого произошел очень сильный удар о землю. Да, собственно, и не о землю, он упал на развалины, на груду кирпича, обломки какого-то здания. Ударился очень сильно, потерял сознание. Как выяснилось потом, повредил руку и получил небольшое сотрясение мозга. Его нашли повстанцы. Повезло, это были бойцы Армии Людовой… Эти отряды возглавлял майор Сэнк. С ним дальше Колос и взаимодействовал».

Иван Колос по радио сообщал советскому командованию об обстановке в польской столице и способствовал координации усилий, предпринимаемых советскими войсками и восставшими. Официальной встречи с Комаровским не было, но тем не менее пообщаться с лидером Армии Крайовой Колосу удалось. Владимиру Карпову он рассказывал об этом так: «…меня принял сначала заместитель Бур-Комаровского генерал Монтер в своем кабинете. И когда мы с ним беседовали, дверь распахнулась, сопровождаемые адъютантом, в кабинет вошли два человека в штатском. Генерал Монтер поднялся. Встали и мы. Адъютант подвинул вошедшим два кресла. Они обменялись со мной молчаливым поклоном… Второй из пришедших накинул поверх пиджака полувоенного покроя просторный плащ. Этот человек был крупнее, довольно тучен и краснолиц. Отодвинув кресло, он уселся подальше от стола, закинул ногу на ногу и с вялым интересом поглядывал на нас сквозь дымчатые очки».

Этот второй и был генерал Комаровский. Колос сообщил об идеях советского командования относительно освобождения Варшавы. Монтер высказался в том духе, что с ответом следует подождать и вообще непонятно, почему «Советы вступают в какое-то сомнительное отношение с кучкой самозванцев, засевших в Люблине».

Колос вежливо возразил, что далеко не все офицеры Армии Краевой считают участников Люблинского комитета самозванцами, а сейчас следует задуматься прежде всего о том, как объединить усилия повстанцев, Красной Армии и Войска Польского для освобождения Варшавы.

Бур-Комаровский яростно воскликнул: «Никакого Войска Польского, кроме того, что сражается здесь, не существует!»

На этом переговоры были прерваны.

А Жуков, оценив события на фронте, был вынужден констатировать, что немедленное наступление не имеет шансов на успех. Войска измотаны, коммуникации растянуты. Еще до получения известий о начале восстания было ясно, например, что танкам не хватает горючего. Следовало дать передышку, подтянуть тылы и только тогда начинать наступление на Варшаву.

Жуков высказал свое мнение Сталину в телефонном разговоре. Верховный был явно недоволен, приказал Жукову вернуться в Москву и доложить все лично.

«Я развернул карту и начал докладывать, – вспоминал Жуков. – Вижу, И. В. Сталин нервничает: то к карте подойдет, то отойдет, то опять подойдет, пристально всматриваясь своим колючим взглядом то в меня, то в карту, то в К. К. Рокоссовского. Даже трубку отложил в сторону, что бывало всегда, когда он начинал терять хладнокровие и контроль над собой.

– Товарищ Жуков, – перебил меня В. М. Молотов, – вы предлагаете остановить наступление тогда, когда разбитый противник не в состоянии сдержать напор наших войск. Разумно ли ваше предложение?

– Противник уже успел создать оборону и подтянуть необходимые резервы, – возразил я. – Он сейчас успешно отбивает атаки наших войск. А мы несем ничем не оправданные потери…

– Вы поддерживаете мнение Жукова? – спросил И. В. Сталин, обращаясь к К. К. Рокоссовскому.

– Да, я считаю, надо дать войскам передышку и привести их после длительного напряжения в порядок.

– Думаю, что передышку противник не хуже вас использует, – сказал Верховный. – Ну, а если поддержать 47-ю армию авиацией и усилить ее танками и артиллерией, сумеет ли она выйти на Вислу между Моддином и Варшавой?

– Трудно сказать, товарищ Сталин, – ответил К. К. Рокоссовский. – Противник также может усилить это направление.

– А вы как думаете? – обращаясь ко мне, спросил Верховный.

– Считаю, что это наступление нам не даст ничего, кроме жертв, – снова повторил я».

Сталин гневался, выгонял военачальников из кабинета «подумать еще»… Жуков не знал, о чем пишут западные газеты, прямо называвшие советского лидера предателем, обвинявшие его в бездействии – он ничего не сделал, чтобы помешать немцам подавить Варшавское восстание и истребить его участников. Сталина такая репутация вовсе не устраивала, посему он снова и снова требовал от Жукова и Рокоссовского организовать немедленное наступление. Но в конце концов был вынужден согласиться с их доводами и объявить свое решение: советским войскам оставаться в обороне.

Помощь восставшим тем не менее оказывалась – с самолетов в занятые повстанцами кварталы Варшавы сбрасывали оружие, продовольствие, медикаменты. Однако восстание потерпело поражение, видимо потому, что немцы направили против его участников значительные силы. Генерал Комаровский капитулировал, получив самолет, на котором отправился в Швейцарию. Его люди, те, кто уцелел, оказались в концлагере под Варшавой. Партизаны Армии Людовой сдаться отказались и, продолжая сражаться, уходили из города по подземным коммуникациям…

Однако до сих пор сохранилось представление о том, что советское руководство могло помочь повстанцам, но не сделало этого. В польском фольклоре популярна баллада, написанная от имени танка Т-34, который стоит на другом берегу Вислы и не понимает, почему его не ведут в бой…