Союз одиночек - Сергей Иванов

– Ну?

– Что там нашлось про моего сына?

– Впрямую – ничего. Ни фактов, ни точных наводок. Скорее всего Бур не знал конкретики, а строил догадки… Либо черпал где-то откровения – на манер того прорицателя. И разбрасывал по тексту семена, надеясь, что они прорастут. Собственно, он и приехал сюда за вдохновением – чтобы напрямую подключиться к Космосу. Говорят, так и творятся шедевры: передираются без зазрения из вселенского банка. И ведь не ухватишь за руку!..

– А я смогу оттуда что-то вынести?

– Энни, это же не амбар! – хохотнул барон. – А ты не мышка-норушка. И даже не подруга Бура, чтобы понимать его, как я.

– По-моему, ты все же решил торговаться, – заметила она. – Твою жизнь на сведения о моем сыне, да?

– Давай внесем ясность, – предложил Геральд. – Если я верно оцениваю ситуацию, Богомол вертит тобой, играя на материнском инстинкте…

– Я не считаю это инстинктом.

– Детали, – отмахнулся он. – В ином случае ты не стала бы наставлять на меня пушку. Или хватает и твоего страха за себя?

– Ты же знаешь: я не трусиха. И умею оценивать шансы. При других обстоятельствах я бы поставила на тебя. Но здесь за Ульяна слишком многое.

– Выходит, ставишь на него?

– Не знаю, – сказала Энни. – Ты прав: дело не в словах. Но рядом с тобой мне тепло. А вот как станет без тебя? – Она зябко повела плечами. – Ты уверен, что сумеешь меня защитить? В том числе и от Черта.

– А-а! – произнес Геральд. – Ты тоже думаешь, что без Ульяна тут не обошлось?

– Что бы я ни думала, остается сын. Хочешь, чтобы я пожертвовала им ради тебя?

– Вовсе нет, – качнул он головой. – Когда начинают взвешивать, кто дороже да что важней…

– По-твоему, у меня есть выбор?

– А вот это каждый решает сам.

Геральд вдруг испугался, что она все-таки выстрелит. И тогда обратного пути не будет: это – за гранью. А разве нужна ему полная ясность? Да и кто вправе устраивать такие испытания?

– Лучше подумай вот о чем, – сказал он. – Наверняка Черт желает расправиться со мной сам, причем планирует это на будущую ночь. А Богомол велел убрать меня раньше. Как-то не вяжется с версией об их дружбе.

– Да, правда… – Затем она пожала плечами: – И что? Разве это меняет что-то?

– А если я скажу, что у тебя уже другой хозяин? – неожиданно для себя выпалил Геральд, будто и сам смог дотянуться до абсолютного знания. – Видишь ли, Энни, по моим ощущениям твоего сына забрал Лущ. Так что плясать теперь придется под его дуду.

Вот теперь женщина растерялась.

– Гарри, это нечестно, – воскликнула она. – Я же верю тебе!..

– Ты уж выбери одно, милая: либо верь, либо обвиняй в нечестности.

– Что… правда? Или ты придумал это, чтобы вывернуться?

– Знаешь, что я сделал бы, если бы на твоем месте сидел Ульян?

– Ну?

– Я бы испытал судьбу. И думаю, шансы у меня были бы неплохие. По крайней мере пару пуль я бы всадил в него, прежде чем отбросить копыта.

– А в меня, значит, стрелять не хочешь? – покривила Энни губы. – Или за себя боишься?

– Я бы, может, и боялся, – сказал Геральд. – Да нечего.

– Как это?

– По-твоему, отчего я такой храбрый? – спросил он. – То есть, конечно, я в любом случае распушил бы перед тобой хвост, но, может, это выглядело бы не столь эффектно.

– Гарри, я не понимаю!

– Милая, я давно не подставляюсь так. Чтобы меня прибили из собственного оружия!.. На этот случай я принял меры, хотя обошлось недешево. Ты просто не сможешь в меня выстрелить… Нет, только не подумай, что я подсунул тебе пугач! – спохватился барон. – Эта пушечка вполне опасна, но не против…

Вдруг рванувшись, он подхватил с пола Eagle и навскидку выстрелил. Энни вскрикнула, хватаясь за плечо, а Геральд взметнулся на ноги и, в два скачка оказавшись рядом с ней, пальнул снова, уже с обеих рук, – сперва в тело, бьющееся на ковре за дверью, затем в другую фигуру, скрюченную и приземистую, как у шимпанзе, передвигающуюся с неимоверной быстротой. Но все же не быстрее, чем пули Eagles, – они догнали убийцу в прихожей, швырнув о стену, и жалили в спину, пока тот не сполз на пол.

И тогда Геральд остановил себя, прерывисто дыша. Всё, главное – не пережимать! Из предела я не вышел.

От прихлынувшего восторга он чмокнул один из Eagles в разгоряченное дуло, хотя обычно избегал сантиментов. Неслышно прошелся по номеру, заглядывая во все углы, наново проверяя замки. И только затем вернулся к Энни, прихватив аптечку.

Закусив губу, она съежилась на прежнем месте и потерянно озиралась, накрыв плечо окровавленной ладонью. Злосчастный ее пистолет валялся неподалеку, так ни разу и не выстрелив.

– Больно, я знаю, – успокаивающе говорил Геральд, обрабатывая порез. – Зато не опасно. И шрама не останется – заживет, как на суке.

К счастью, Энни не кричала – лишь всхлипывала по-детски. А глаза ее прямо фонтанировали, омывая слезами скулы. Закончив с раной, барон вколол ей в обе ягодицы антибиотики и болеутоляющее. Спросил:

– Чего удивляешься? То от папеньки ласковый привет. Видишь, к чему приводит срывание сроков?

– Ненавижу, – простонала она.

– Ой, да ладно!.. Не растрачивай чувства на посторонних, береги для своих. Скажи спасибо, что чиркнули не по горлу, а лишь зацепили трапецию. Гляди, какая цаца! – кивнул Геральд на нож, выпавший из руки первого гостя.

– Спасибо, – послушно сказала женщина. – Теперь понятно, почему тебя назвали Гепардом. Боже, я так испугалась, когда ты в меня выстрелил!..

– Если бы я выстрелил в тебя, ты не успела бы испугаться, – заметил он. – Все-таки мы слишком увлеклись, раз позволили гостям подобраться так близко. Кстати, в это время мы обычно заняты зарядкой. Видимо, Богомол в курсе нашего распорядка?

Прерывисто вздохнув, Энни отвела глаза. И тут раздалось жужжание видеофона, заставив обоих вздрогнуть.

– Помяни черта, – пробормотал барон. – Так, а теперь умри!.. Сыграй трупнину роль, поняла? Прямо тут, на ковре.

По счастью, к Энни уже вернулось самообладание, а реакция у нее отличная, как и соображение. Без лишних слов она повалилась на руки Геральда, и он мягко опустил женщину на ковер, живописно перекрутив. Постарался, чтобы на виду не оказалась повязка, но была заметна кровь, растекшаяся по спине. Затем присел на край постели, небрежно положив Eagle на колено, и ответил на вызов. Конечно, на экране проступила физиономия Ульяна – такая же вислоусая и замороженная, как годы назад, только еще более погрузневшая, даже обрюзгшая.

– Живой, да? – проворчал он, не удивившись. Затем скосил глаза на Энни, лицезрея женщину со стороны зада. Однако опознал: – Что, и ее кончил?