Выцветание красного. Бывший враг времен холодной войны в русском и американском кино 1990-2005 годов - Елена Гощило

холодной войны со стороны ЦРУ, а в качестве врагов теперь вместо правительства рассматриваются богатые, плутоватые промышленники. И никто не поспорит с тем, что и Гретков, и его наемный убийца Кирилл – злодеи. С другой стороны, само ЦРУ является рассадником двуличия и злодеяний. Американские преступники в белых воротничках проникли в организацию, предав хваленые американские ценности, что показано на примере высокопоставленного чиновника Эбботта. Как мы узнаем, он нанял убийцу, который отправил его коллегу по ЦРУ Конклина (Крис Купер), чтобы прикрыть свои следы (см. «Идентификация Борна»), и он без колебаний призывает Греткова уничтожить Борна («Убейте Борна, и вы убьете все это расследование»). Более того, большинство высокопоставленных мужчин в агентстве – завистливые и злые на язык сексисты, которые защищают свои собственные интересы и стреляют в Памелу Лэнди, единственную женщину, занимающую значительное положение и явно превосходящую их по интеллекту, проницательности и эффективности[443]. Если она и особенно Борн правы, когда борются с этими силами зла, то у российской стороны также есть поборник справедливости и нравственности в лице Нески, который рискует и погибает, разоблачая правонарушения со стороны как Греткова, так и Эбботта. В конечном счете, хотя в фильме и представлены гнусные русские, критика Америки здесь гораздо весомее, поскольку один из главных американских институтов оказывается сомнительным и коррумпированным. И несмотря на то, что это чисто жанровый фильм, критика эта более приемлема и умна, чем в «15 минутах славы». В этом плане «Превосходство Борна» напоминает «Дело фирмы» с его толковым русским героем и негативным изображением американского правительства.

В обзоре различных фильмов с участием русских Александр Осипович привел слова известного российского кинокритика Е. М. Стишовой, москвички, которая пишет в основном для «Искусства кино»:

Меня беспокоит не негативизм этих портретов, а чудовищная примитивизация русских в американских фильмах. На уровне коллективного бессознательного они, похоже, не признают русских человечными. <…> Я не видела ни одного голливудского фильма, где русские были бы представлены как европейцы [Osipovich 2004].

Несмотря на возвращение «Превосходства Борна» к набору антагонистов времен холодной войны, безусловно, принципиальная приверженность Нески честной деловой практике и сохранение лица его дочерью-подростком при получении ужасных новостей от человека, убившего ее родителей, квалифицируют и отца и дочь не только как «полностью человечных», но и фактически более достойных, чем практически все американцы, изображенные в фильме. Читатели романа Роберта Ладлэма (1986) могут задаться вопросом, почему фильм заменил азиатских заговорщиков русскими, и наш ответ будет таким: эту замену продиктовало лучшее знакомство зрителей с бывшим врагом времен холодной войны.

Реакция дочери Нески Ирины на искупительное признание Борна

В своем идиосинкратическом и несколько бессвязном, но все же наводящем на размышления обзоре «Превосходства Борна» Джеймс Бауман провел параллель между стремлением Борна искупить вину перед Ириной Нески и «чувством вины и угрызениями совести [демократов] из-за того, как они осуществляли руководство Америкой. Конечно, в фильме нет ничего противоречащего утверждению, что тайная деятельность ЦРУ и, следовательно, попытки распространить американскую власть на весь мир, морально оправданы». Он приходит к выводу, что «мы [американцы] призваны к действиям ценой разрушительного бремени вины – и лишь для того, чтобы обнаруживать, по крайней мере время от времени, что настоящие плохие парни, которыми мы должны заняться и с которыми нужно справиться, наняты дядей Сэмом» [Bowman 2004]. Такова, на самом деле, если не предпосылка трилогии о Борне, то вывод, который она имплицитно подразумевает. Несмотря на обилие иностранных локаций, эти картины в большей степени касаются внутренних проблем Америки и критикуют их так же, как и «15 минут славы». В этом смысле они представляют тенденцию, которую мы обнаружили в российских кинопроизведениях 2000-х годов – смещение акцента с иностранных противников на домашние проблемы.

Заключение

От любви к разлуке

Как мы и утверждали в этой книге, на протяжении первых примерно пятнадцати лет после распада Советского Союза как в популярных, так и в менее известных российских и американских фильмах, изображающих бывшего врага времен холодной войны, отражались превратности политических отношений между двумя странами. Первоначально идеализируя Америку как гостеприимный рай с безграничными возможностями, готовый принять своего новоиспеченного партнера и предоставить ему всю необходимую финансовую помощь, российские фильмы фиксировали и постепенный процесс разочарования. Этот процесс завершился клеветой на «уродливого американца», чей якобы грубый материализм противопоставлялся хваленой духовной глубине россиян – точка зрения, которая была наиболее ярко выражена в «Сибирском цирюльнике» Михалкова (1998) и «Брате 2» Балабанова (2000), но еще раньше ощущалась (хотя была представлена не в столь грубой формулировке) в фильмах Астрахана 1990-х годов и в «Американской дочери» Шахназарова (1995). Более того, «новые русские» как клоны и суррогаты «помешанных на деньгах американцев» выводились на экране в упрощенном и негативном свете. Исключение составил лишь Маковский в «Олигархе» Лунгина (2003), и это не случайно, так как на трактовку, представленную режиссером в этом фильме, вероятно, в какой-то степени повлияли годы его проживания за границей[444].

Несмотря на то что многие из этих фильмов выступают против американцев, сами они базируются на конвенциях голливудского кинематографа, и, в случае с «Братом 2», даже заимствуют сцены из таких пропитанных мачистским героизмом боевиков, как «Рэмбо». Отношение к чернокожим американцам также ухудшилось, проделав путь от восприимчивости «Такси-блюза» (1990) к неприкрытому расизму «Брата 2».

В то время как российское кино шло по нисходящей кривой, в Голливуде наблюдалась тенденция к более последовательному изображению бывшего врага как примитивного и неумелого («Армагеддон», «Изгой»), неизменно уступающего в умственных способностях («15 минут славы») или боевых навыках («Превосходство Борна») своим американским коллегам, которые вновь и вновь спасали страну и мир[445] от опасных, но в конечном счете некомпетентных фанатиков, происходящих из России или бывших союзных республик («Самолет президента»). Тем не менее в нескольких фильмах было проведено различие между русскими и советскими людьми и их правительством: в «Охоте за “Красным Октябрем”», в «Русском отделе», в «К-19» и особенно в «Цене страха» – этом редком случае отказа от «утирания носа», где мудрый российский президент свободен от паранойи и воинственных устремлений. В большей степени направленные на демонстрациию американского превосходства, чем на демонизациию бывшего антагониста, эти фильмы в своем большинстве принадлежали к жанру боевика, по определению связанного с актерами, способными зарабатывать деньги, и гиперболизирущего мастерство, боевые навыки и невероятные способности героя-мужчины преодолевать или разрушать любые препятствия. Этот акцент на супермене объясняет наличие счастливого финала, практически обязательного для данного жанра и для голливудского киномейнстрима