Таежное дело - Алексей Макеев

— А любой делай, начальник, мне без разницы.

— Ладно. Я сделаю. Только не любой, а единственно возможный. Вывод этот в том, что убийство совершил ты не по своей личной инициативе, а по просьбе давнего своего друга и знакомого Коли Черного, с которым беседовал незадолго до этого по телефону. И вот тут, Толик, начинается для меня самое непонятное. Почему Диму, своего, можно сказать, ближайшего кореша и дружана, с которым ты вместе бухаешь и вообще тесно общаешься, почему его ты готов заложить со всеми потрохами, чтобы скостить себе срок, а Черного — с такой же, заметь, целью — не готов. Дима — ни сном ни духом не при делах, а Коля — реальный организатор. Дима про Бойцова и во сне не видал, а Коля — тот человек, который имел к нему претензию. И, наконец, Дима — твой близкий друг, а Колю ты видишь раз в пятилетку. Так почему же, спрашиваю я, Диму ты готов заложить, а Колю выгораживаешь?

По-видимому, логические построения, которые Гуров использовал в своем монологе, для понимания Басового были сложноваты, поскольку, прежде чем ответить, он снова некоторое время молчал, что-то усиленно соображая.

— Почему это я выгораживаю? — наконец произнес он.

— А что, разве не так? Я, собственно, чего от тебя хочу? Я хочу, чтобы ты рассказал мне о том, кто реально организовал это преступление. Хочу, чтобы у меня появились доказательства, что этот организатор — не ты, и ты дал бы мне возможность посадить тебя только за то, что ты реально совершил, а не за все преступления мира, свои и чужие. Я хочу, собственно, того же самого, что и ты — скостить тебе срок. Но не за счет твоего друга, который и виновен-то всего лишь в том, что оказался в ненужное время в ненужном месте, а за счет того, кто реально был организатором в этом деле. И, честно говоря, мне не понятно, почему ты так упорно отказываешься мне в этом помочь.

На лице у Басового снова отобразилась напряженная работа мысли. Видимо, придя наконец к какому-то выводу, он спросил:

— А если я сдам Колю, мне это зачтется?

— Сдавать тебе, Толик, особенно некого, Черный уже у нас. На него и без твоих показаний улик достаточно. Но облегчить свою участь чистосердечным признанием можешь. Не мне тебе объяснять, как это бывает полезно. И суд добровольное сотрудничество учтет, да и сам ты чужого не понесешь, только за свое сядешь. До этого звонка в начале августа вы с Колей встречались? Или, может быть, созванивались?

— Не-а. Они как уехали, так и пропали. Года три даже слуху не подавали о себе. Черный и звонил-то наугад. Сам потом мне сказал, номер, дескать, старый твой у меня был, но уже столько времени прошло, что и не надеялся тебя по нему найти.

— Но вышло удачно, — иронически усмехнулся Лев.

— Да, нашел, — подтвердил Басовый. — Да я и не менял телефон. Чего его менять? Есть и есть. Вот он и дозвонился. Дозвонился и говорит — так и так, мол, прибыльное дело наклевывается, только «мокроватое» немножко. Нет ли у меня кого на примете. Я обещал подумать.

— О том, кого именно ты должен… убрать, он говорил?

— Нет, об этом ничего не сказал. Только когда уже приехали сюда, объяснил. Да и то так, в общих чертах. Без подробностей.

— То есть тебе было все равно, кого придется убрать?

— А чего мне? Я ему не мама.

— А если бы женщина была или ребенок, тоже бы согласился?

— Не, тут у нас все четко было. Коля сразу сказал, что это мужик и что этот мужик достал его просто беспредельно, поэтому убрать его, от греха подальше, будет даже справедливо. Ну, я подумал-подумал, да и решил, чего искать кого-то, когда я сам здесь? Деньги хорошие, работа не пыльная.

— Да уж… действительно. Кстати, кто должен был звонить во второй раз?

— Звонил всегда Коля. Он конкретно говорил время, когда перезвонит, и в тот раз тоже. Он перезвонил, как обещал, и я сказал, что искать никого не надо, я могу сделать все сам. Тогда он сказал, что нужен кто-то для страховки, сам он стоять «на стреме» не готов. Я предложил взять с собой Димона и Жорика.

— Черный знал их раньше?

— Конечно. Он в трактире всех знал. В общем, я предложил, он согласился. Сказал, что снова перезвонит, когда все будет готово. Через неделю перезвонил и сообщил, что уже выбрал подходящее время и заказал для нас билеты. С оплатой. Нам нужно было только забрать их на вокзале.

— В Москве вас встречал он?

— Да, он. Зачем лишние люди? Лишние глаза, лишние уши. Ни к чему. Он и сам-то светиться не хотел, даже перед ребятами, отзывал меня постоянно в сторонку, чтобы они не видели, как я с ним общаюсь.

— Но ты ребятам сказал, чья инициатива?

— А чего скрывать? Все свои.

— Нож с собой привез?

— Ножик — да, — добродушно и как-то мечтательно-счастливо улыбнулся Басовый. — Это — друг. Я без него никуда.

— А сейчас он где?

— Спрятанный лежит. Тебе, начальник, не найти. Хотя и шустрый ты, похоже, и с понятием. Но про ножик только я знаю. И тебе не скажу.

— После убийства спрятал? Чтобы главную улику не нашли?

— Не-а, не поэтому. Я его всегда прячу, когда забухиваю. От греха подальше. А тогда я ведь при «бабках» был. Отметить — святое дело. Вот и спрятал.

— Понятно. Значит, будет дожидаться тебя на воле.

— Да уж. Он дождется. Обязательно. Это тебе не баба какая-нибудь, которая…

— Как было в Москве?

— А что в Москве? Я ведь уже сказал — приехали, Коля нас встретил, объяснил, что делать нужно, ну, мы и… сделали.

— Квартиру, куда пришли после убийства, найти сможешь?

— Легко. Это Коля специально так подгадал, чтобы от места — от ресторана то есть — пешком можно было дойти, транспорт нанимать рискованно.

— Черный ждал в квартире?

— Да. Он сказал, чтобы сначала я один зашел, он обратные билеты отдаст и рассчитается. А потом уж, мол, пускай ребята заходят. Заплатил мне все, как следует, без обмана и дал ключи от этой квартиры. Пошел я за ребятами, а когда мы вместе вошли, его уж там не было. Выпить, пожрать нам оставил, все по-человечески. И ушел. Утром мы квартиру эту закрыли, взяли такси, на вокзал поехали. Как крутые, с комфортом. Вот и вся история, начальник. Дальше уж ты знаешь. Приехал я домой, не успел попраздновать как следует — ты невесть откуда заявился. Догадливый…

Тем временем сам Гуров дописывал очередной протокол и мысленно уже составлял план нового, последнего в этот насыщенный день, допроса.

После показаний Басового «раскрутить» Колю было не такой уж сложной задачей. Если уж реальный исполнитель, на котором лежит весомая часть вины, согласился сдать заказчика, чтобы облегчить свою участь, то тем более должен был согласиться на подобное предложение сам заказчик, который в действительности и не заказчик вовсе.

Коля не заказывал убийство, он выступал в этом деле как посредник, и брать на себя ответственность заказчика, обрекая себя на соответственный срок в тюрьме, было бы верхом неразумия.