Владимир Красно Солнышко. Огнем и мечом - Наталья Павлищева

— А если я в полон заберу? — князь чуть наклонился к ясноглазому личику. Девчонка сделала страшные глаза, в глубине зрачков искрились смешинки:

— На что я тебе?

Тут князя окликнули, он обернулся, увидел, что зовут по делу, махнул рукой, мол, сейчас буду, и пообещал синим глазам:

— Еще свидимся!

Ответить девчонка не успела, конь уже уносил князя вперед. Некогда ему с каждой встречной разговаривать, надо торопиться, ждут дела в Новгороде.

Перед волоками им пришлось немного задержаться, поджидая санный поезд, что следом вез княжий скарб. В санях книги, которыми Ярослав очень дорожил, потому решил подождать от греха подальше и сопровождать дорогую кладь самому. Татям, что поджидают путников, книги ни к чему, но разорят, и погибнет великая ценность.

Ильмень проехали поздно вечером, совсем не хотелось ночевать в снегу почти рядом с городскими стенами. Потому подогнали уставших лошадей и разбудили стражу. Лошади, не хуже людей стремившиеся под крышу в тепло и к корму, торопились как могли. А вот стража долго не могла поверить, что среди ночи прибыл из Киева князь. Ехавший первым дружинник Евсей подскочил к воротам Городища, забарабанил в них изо всех сил. Со всех сторон залаяли собаки, постепенно послышались и людские голоса. Княжий терем на высоком крутом берегу стоял темный, ни в одном оконце не видно света. Ярослав вздохнул — не ждали князя. Темная махина терема почему-то сразу не легла ему к душе. Первой мыслью было: «Поставлю себе другой. И на другом берегу!» Утром он увидел, что и терем не так велик, и другой берег не так хорош, но передумывать почему-то не стал, его двор действительно вырос на Торговой стороне.

Из-за ворот наконец послышался сонный голос:

— Кто такие?

— Князь Ярослав Владимирович приехал! Открывай!

Несколько мгновений за воротами было тихо, потом заскрипели засовы и в открывшееся маленькое окошко сунулась чья-то всклоченная голова:

— Чего?!

Евсей заорал:

— Чего пялишься?! Открывай, князь на морозе ждет!

Стражник позвал кого-то в помощь, и они принялись возиться с засовами, выбивая клинья, которые не позволяли воротам распахнуться.

— Да чего вы там? — все сердился дружинник. — Возитесь, точно старый дед возле своей бабки!

— Сейчас, сейчас… — дозорные, видно, испугались гнева прибывших, а от спешки получалось только медленней. Наконец половина ворот приоткрылась, в нее просунулось лицо стражника. Правильно делал новгородец, что стерегся, Евсей схватил его за нечесаные космы и живо вытащил наружу. Заорав благим матом, стражник пытался вырваться из огромных лап дружинника. Князю надоела эта возня, он окликнул Евсея:

— Пусти, пусть вторую половину открывает. Не то будем до утра тут стоять.

Новгородец уже увидел большой санный поезд, сопровождавший князя, понял, что это не простой купец и заюлил:

— Проходите, гости дорогие…

— Гости! — фыркнул Ярослав. — Сначала полночи в собственный терем не пускают, а потом гостями зовут!

Стража наконец пустила князя с сопровождающими в городище, засуетились разбуженные холопы, понабежали бояре, все завертелось вокруг Ярослава, мешая толком понять, рад он приезду или нет.

Поднятый с ложа среди ночи, быстро пришел Коснятин — сын Добрыни, стал распоряжаться так, словно князь приехал к нему в гости, а не править. Ярослава покоробило хозяйское обращение родственника, привык уже в Ростове чувствовать себя главным. Здесь же по всему видно, что старший брат Вышеслав сидел за Добрыней, а потом Коснятином тихо-тихо, как сам Ярослав сидеть не собирался. Но у него хватило ума сразу не показывать своей воли, смолчал, только кивал в ответ на распоряжения и рассказы сына Добрыни. Надо приглядеться к боярам, к епископу, к самой жизни вольного города. Хотя какой он вольный, если делает все, что из Киева ни прикажут?

Позже, лежа без сна с закинутыми за голову руками и прислушиваясь к потрескивавшим в печи поленьям, Ярослав раздумывал, как вести себя утром, как сделать так, чтобы не только Коснятин, но и все остальные поняли, что в Новгород прибыл Хозяин, что воли, какую знали при Вышеславе, не будет. Он князь и должен здесь править, а не следить за отправкой дани в Киев. Новгород силен, он вполне мог бы обойтись и без Киева, если бы нашел другие торговые пути, не по Днепру. Сейчас Ярослав понимал, зачем Добрыня поддерживал князя Владимира в его походе на Волжскую Булгарию, и радовался своему решению поставить на Волге Ярославль. Этот город хорошо поможет тем же новгородским купцам в их путях к Хвалисскому морю. Вспомнился Ярославль, волжский берег в закатном солнце, тихий плеск воды, а еще огромные рыбины, которых вылавливали меряне. И впрямь мало где такие водятся, говорят вот еще в Сурожском море. Но Сурож далеко, а Ярославль рядом.

Мысли невольно перекинулись на Сурож. Туда уехал брат Мстислав. Не самое простое княжение, печенеги всегда рядом и всегда готовы напасть. Горячий и беспокойный сын Мальфрид будет там на месте, ему бы все как деду Святославу — на коне и в походе. Нет, Ярослав другой, его дело править, а не воевать. Хотя, если придется, то и за меч возьмется. А вот умиротворять, как отец, Ярослав не сможет, не лежит душа, должны же люди сами видеть, если он поступает правильно!

Молодой князь, сам того не сознавая, оценивал правление своего отца. Он почти сознательно отбрасывал в сторону убийство дяди Ярополка, понимая, что по-другому князь просто не мог, не потому что должен был мстить, а потому что иначе не стал бы великим князем, остался сидеть в Новгороде под рукой старшего брата. Где-то в глубине души шевельнулась мысль, что Новгород поставляет великих князей Руси, значит, придет и его черед? Но Ярослав не первый, даже если не брать в расчет Изяслава, то Святополк имеет больше прав на Киев, всем ведомо, что он Ярополчич. Что же тогда? Делить Русь с братом или идти на него войной? Князь постарался отбросить такую мысль, но она упорно возвращалась.

Только к утру Ярослав решил, что думать о Киеве пока рано, надо взять в руки Новгород, а это будет не очень легко, тем более, рядом нет опытного Блуда. Для себя он понял, что если справится с непокорным вольным Новгородом, то сможет стать и великим князем Руси. А для этого именно сейчас надо выкинуть все мысли о Киеве и думать только о Новгороде. И с Коснятином ссориться никак нельзя.

Утром, увидев сына Добрыни, Ярослав невольно поморщился, у отца в Новгороде будут десятки глаз и ушей, это не Ростов, князь Владимир всегда будет знать, что и как делает сын. Заметив его недовольство, Коснятин нахмурился, ишь ты какой! Здесь сын Добрыни хозяин, каким был при жизни его отец, и не молодому князю поперек опытного боярина вставать! Это не укрылось от Ярослава, сработала привычка, воспитанная Блудом, поспешил исправить оплошность, поморщился снова и объяснил боярину:

— В дороге пришлось с татями столкнуться, немного ногу поранил, как наступлю, так точно по горячим углям…

Коснятин снисходительно усмехнулся: всем известно, что Ярослав хром с рождения, чего уж тут на татей сваливать? Но и тут молодой князь его перехитрил, взялся за левую ногу, мол, эта побаливает, и с удовольствием заметил, как призадумался боярин, вспоминая, на какую же ногу хром князь. Ярослав, не теряя времени даром, велел созвать бояр и старших людей Новгорода, чтобы познакомиться сразу со всеми. Но для начала отправился к епископу.