Я сделаю это сама - Салма Кальк

на себя защиту, шагнул... Огонь тут же опал, будто дожидался мага. На земле три фигуры, двое плачут – вдова и дочь твари, третья лежит с закрытыми глазами. И никакой нежити. Анри понял, что снова понадобятся обе руки, отбросил трость, поднял эту третью и шагнул с ней наружу. Наверное, несколько шагов нога выдержит.

Но он уже попросту никуда не дошёл. Как вытащил маркизу из магического огня – так и сел вместе с ней наземь.

Кажется, сегодня можно никуда больше не торопиться. Они уже успели.

41. Посмотри в глаза чудовищ (с)

41. Посмотри в глаза чудовищ (с)

Я пришла в себя на чём-то жёстком. Но не на земле, земля холодная. К утру иней, в тени снег. Тут же тепло и сухо. Надо открывать глаза и понимать, что происходит.

Открывши глаза, я увидела потолок. Деревянный потолок, кое-где с сучками. Хорошо мне известный потолок, я мыла его своими руками, два раза. Второй раз – после пожара.

Пока не двигаюсь – всё в порядке. Ничего не болит. Нужно попробовать пошевелиться. Но осторожно, потому что коты подпёрли мои ноги – с одной стороны и с другой.

Что ж, удалось. Ничего и не болело, но… сил не было. Просто не было. Значит, спасибо тем, кто притащил меня сюда и уложил на лавку.

- Смотрите, маркиза очнулась, - это Северин, откуда-то сбоку.

- И сейчас встанет и куда-нибудь снова побежит, - судя по голосу, Астальдо не сказать, что бодр и полон сил, но язвит, как обычно.

- Далеко не убегу, - я пытаюсь смеяться.

- Вы обладаете невероятной способностью находить приключения, не выходя из собственного двора, - усмехается где-то рядом генерал.

Мне удаётся сесть на лавке и чуть оглядеться.

Так, мы все в зале, всё верно. Столы отодвинули, а в углу у нас тут что-то вроде больничной палаты – лавки в ряд, и на каждой кто-то лежит.

- Все живы, да? – спрашиваю я тихо и хрипло.

- Да, кроме наших знакомцев с теневой стороны мира, - говорит генерал.

Он сидит, опираясь на стену, на соседней со мной лавке, лавка стоит торцом к стене. Здоровая нога опущена на пол, увечная вытянута. И похоже, мне под голову сложили его плащ – хороший плащ, чёрный и суконный.

- Вы хотите сказать, что… их больше нет? – не верю я.

- Асканио сказал – нет. Я ему верю. Верю не в последнюю очередь потому, что мне нравится такое положение вещей.

- Вы его… уничтожили? – вообще тут, конечно, прямо лазарет-лазарет.

Асканио бледный до зелёного цвета, его лавка вдоль стены, и он тоже на ту стену опирается. Полковник Трюшон лежит ещё на одной лавке, его глаза закрыты, а на соседней – Платон Александрович, тоже с закрытыми глазами, этот сейчас кажется совсем юношей, чуть старше Северина. Вроде бы, оба дышат. Рядом Северин, и Меланья поит его чем-то из чашки. Я сразу же понимаю, что у меня тоже горло пересохло. Что я делала-то?

Ох. Сказки местной нежити рассказывала. Или Алёнушка не нежить?

- Так, где Дарья с Настей, и где Трезон?

- Вашей ближней дамы мы не видели, а вдова твари с дочерью целы, только перепуганы. Суровая целительница напоила их обеих каким-то зельем и уложила спать, - сообщает генерал.

- Алёнушка увела Трезон, - говорю я.

- Та неживая дама, которую вы тут прикормили? – он снова усмехается.

- Она спасла нас сегодня. Трезон пыталась увести Дарью с дочкой, и на неё смотреть-то было страшно, не просто прогонять. И уж конечно, она не собиралась уходить по доброй воле и без добычи.

- Про Трезон что-то говорил Алёшка, - подняла голову Меланья. – Вроде она там с кем-то у ворот разговаривала, а потом ушла.

- И где тот Алёшка?

- Пошёл воду греть на кухню, сейчас вернётся.

- Да так согреем сейчас, – начала было я, но меня прервал господин Асканио.

- Вы для начала с лавки поднимитесь.

- Хватит ехидничать, нам тут всем, как я понимаю, досталось. И нужно разобраться, что это было-то.

- Вы бы не болтали, оба, - вошла Дуня, и казалось, что её странно белое лицо ещё страннее обычного, и ещё сильнее похоже на маску. – Господин маг, вам что было велено? Лежать. Вот и лежите. Пока не оклемаетесь. Женевьева, ложись-ка тоже, тебе господин генерал вон какую щедрую подушку пожаловал, сказал – раз уж вы живы, вас нужно устроить с комфортом.

- Благодарю вас, - кивнула я генералу, тот улыбнулся.

Дуня пошла к полковнику Трюшону, осматривала его, что-то делала. Асканио не сводил с неё прищуренных глаз.

- Мы, конечно, очень хотим знать, что было у калитки, но теперь, я думаю, рассказ может подождать до завтра, - сказал генерал.

- Наверное, вам нужно сегодня остаться здесь? Вас не потеряют наверху? Мы сейчас придумаем, что постелить, - так, надо позвать Марью, пусть распорядится.

- Госпожа Мари и госпожа Ульяна уже занялись, - генерал прямо не сводил с меня глаз. – Скажите, что вы делали там – с нежитью?

- Я же сказала, - отмахиваюсь. – Да, у Трезон не было тени. И я не знала, что делать, и даже про возможность облить кипятком не подумала. Когда на вас так смотрят – почему-то думается очень плохо, - вообще мозги отказывают, если честно.

- Честно, не знаю, что можно испытывать в таком случае. У меня единственный способ разговора с нежитью – бить. Жечь, - уточнил он со своей обычной усмешкой.

- Я не умею жечь, - пожала плечами я. – Поэтому пришлось сначала звать на помощь, а потом сказки рассказывать.

- Говорю ж я, она безумна. Какие ещё сказки! – шипит со своей лавки господин Асканио.

- А мне кажется, госпожа маркиза вполне в уме, - продолжает усмехаться генерал, или улыбаться? – Рассказывайте, маркиза. Кого вы звали, и что из этого вышло.

Я рассказала – про страшные глаза Трезон, про её слова о муже и о том, что ей тут всё надоело, про горсть крошек от печенья.

- Это от вас привезли тогда. Положи я его на стол – давно бы съели, не я – так ещё кто-нибудь.