Пират и язычница - Вирджиния Хенли

– Отойди! Ему требуется хорошая порка! Ясно, что сама ты с ним не справишься! Не хватало, чтобы он принес тебе французскую болезнь! Шляется по улицам с шайкой таких же подонков!

– Придержи язык! Он еще мальчишка! Разве можно быть таким жестоким!

Увидев, что она жалеет юного негодяя, вместо того чтобы наказать, Рурк окончательно вышел из себя:

– Он нуждается в хорошем уроке. Клянусь Богом, я определю родственничка на флот, и там его скорехонько научат манерам и дисциплине! А если попадет на мое судно, я сделаю из него человека!

– Убирайся! Немедленно убирайся! Ненавижу тебя!

Рурк оделся и шагнул к выходу.

– А вы, миледи, срочно начинайте паковать вещи, – бросил он на прощание. – Вы едете домой!

Тон его был столь непререкаемым, что Саммер не нашла в себе сил спорить.

– Даю вам день на сборы, – добавил Рурк, прежде чем выйти.

Саммер долго возилась с братом: промывала подбитый глаз, пыталась отрезвить его омерзительно пахнущим снадобьем из запасов тети Лил и громко сетовала, что не пристрелила муженька как бешеного пса! Подумать только, предъявить ультиматум! Ей! Ну уж нет, она не позволит утащить себя в Корнуолл как малое дитя!

Спайдер был мрачен и зол. Ссора с зятем отнюдь не входила в его планы и никак не улучшила настроения. После того как юноша пришел в себя, брат и сестра долго перебранивались, и он наконец заявил, что съезжает от тетушки и намеревается снять комнату, где сможет спокойно жить, без наставлений и нотаций вечно лезущих не в свое дело баб. Саммер спорила, доказывала, угрожала, но ничто не помогло.

– Хорошо, Спайдер, – наконец сдалась она, – но обещай, что дашь мне знать, где остановился.

Однако Спайдер был неумолим и ушел, так ничего и не пообещав.

– Упрям и туп, как все мужчины! – бушевала Саммер, оставшись одна. – И всему виной Рурк, гореть ему в аду!

В комнату вплыла разодетая в пух и прах Лил Ричвуд.

– Прости, дорогая, не хотела прерывать твое интимное рандеву с мужем. Кто знал, что все закончится ужасным скандалом!

Саммер вздохнула, вдруг поняв, что учиненный ими дебош со стороны должен казаться дешевым фарсом.

– Простите, тетушка, Спенсер совсем от рук отбился! Объявил, что поселится отдельно, так что теперь здесь станет потише.

Лил небрежно взмахнула рукой, украшенной бесценными кольцами.

– Я сама решила перебраться в Саутхемптон и хочу, чтобы ты поехала со мной. Вчера пришло письмо от моей лучшей подруги леди Уортинг, которая настаивает, чтобы я переждала в ее доме, пока проклятая чума не покинет Лондон.

– О, Лил, не могу же я стеснять вашу приятельницу! – запротестовала Саммер.

– Вздор, дорогая, она богата как Крёз и живет в огромном особняке с пятьюдесятью спальнями! Это я познакомила ее с лордом Уортингом, так что оба мне крайне благодарны. Лорд обожает и лелеет молодую жену и, кроме того, неутомим в постели. Брак, заключенный на небесах!

– Совсем, как мой, – ехидно вставила Саммер.

– Нет, у тебя нечто иное: любовь, ненависть, безумная страсть – просто завидно становится!

– Спасибо, что предложили, Лил, но я пока останусь в Лондоне или буду жить при дворе.

– Я точно знаю, что король вместе со всем двором уезжают в Солсбери. Если это так, советую присоединиться к ним, дорогая. Оттуда до Саутхемптона рукой подать.

– Уверена, как только похолодает, проклятая хворь отступит, – повторила Саммер то, что слышала от приятельниц каждый день.

Леди Ричвуд взяла с собой всех слуг и карету, так что Саммер была вынуждена нанимать портшез каждый раз, когда приходилось куда-то отправляться.

Дом совершенно опустел, и Саммер бесцельно бродила по гулким комнатам, пока не сообразила, что в кладовой не осталось припасов. Небо затянуло тучами, поэтому она надела патены и зашагала к Пиккадилли, где находилось множество лавок. Она выбрала такую, в которой можно было купить готовую еду. В тесном помещении царила суматоха и нечто весьма похожее на панику. Продавцы старались перекричать покупателей:

– Последний день, леди, закрываемся, как только будут проданы рубец и свиные ножки. В округе все мрут, как мухи! А видели прошлой ночью комету? Конец света близок! – вещал хозяин. Ему вторила жена:

– Мясник вчера повесил на двери замок… а сегодня уже на том свете, бедняга. У них было девять детей, семья жила над лавкой… всех свезли на кладбище!

Несколько женщин, дожидавшихся своей очереди, торопливо ушли. Саммер достались лишь пироги с мясом и пикули. Женщина за прилавком вытерла передником пот со лба и, взяв деньги, случайно поглядела в окно. Ее черты исказила гримаса ужаса:

– Смотрите… телега с трупами! И это среди бела дня!

В этот момент Саммер горько пожалела, что пришла сюда, а не согласилась на предложение тетушки Лил. Но теперь уже поздно.

Возница позвонил в колокольчик и прокричал:

– Несите своих мертвецов! Несите своих мертвецов!

Все, кто был в лавке, сгрудились у окон, со страхом наблюдая, как поддевают длинным крюком тела и бросают на телегу, словно поленья. Саммер боялась, что потеряет сознание, если сию секунду не выберется на свежий воздух.

Она открыла дверь и выскользнула на улицу. Но воздух оказался отнюдь не свежим. Отовсюду тянуло дымом сожженной утвари и мебели из чумных домов. Саммер старалась идти быстрее, но мешали патены. Пришлось скинуть их и мчаться на Кокспер-стрит что есть духу. Какой кошмар! Ну почему она не поехала с Лил!

В горле совсем пересохло, а мысли путались. Во всем виноват Рурк Хелфорд. Ему следовало бы уверить жену в своей любви и увезти в Корнуолл! А вместо этого он избил беднягу Спайдера и предъявил ей ультиматум. Теперь Саммер умрет от чумы, а вместе с ней и ее драгоценное бремя.

Она тряхнула головой, чтобы немного прийти в себя, и отнесла еду на кухню. Кажется, она больше никогда не сможет проглотить ни кусочка!

Ноги подгибались и тряслись, но Саммер упорно взбиралась наверх, пока не очутилась в спальне. Если сейчас же не лечь, она попросту упадет. Что же, так и надо этому олуху Хелфорду, пусть увидит своими глазами, до чего довел жену! Завтра, когда он придет, ее уже не будет на свете!

Чума поразила ее!

Саммер кое-как слезла с кровати и поплелась к зеркалу. Лицо пылает, и жар сжигает тело.

Она вновь рухнула на постель, лихорадочно ощупывая пах в поисках чумных бубонов, из которых вскоре начнет сочиться гной, но, ничего не отыскав, впала в забытье. А когда выплыла из темноты, почувствовала, что ее поднимают и куда-то несут. Глаза не открывались, но Саммер с ужасающей ясностью поняла, что ее посчитали мертвой и сейчас бросят на телегу. Она попыталась пошевелиться, взмахнуть рукой, но свинцовая тяжесть сковала члены.