Анастасия, ты прекрасна! - Владимир Атомный

может всему конец прийти? Есть что по делу сказать?

— Спасибо Вам, — проговорил я и услышал гудки.

Стало ещё хуже. Даже звон какой-то появился в ушах. Я словно погрузился на глубину, такое испытываю давление. Хочется завыть и заскулить.

Приехали. Дом Быковых — это гигантский особняк за городом. Мы вышли. Я получил тычок в спину, чтобы быстрее шёл. На крыльце встретил ещё один мужик — уже седой, но с цепким холодным взглядом.

— Как прошло?

— Без лишнего шума, — отозвался главный группы захвата.

— Шеф в фойе, проходите.

Мы встретились взглядами — к груди словно ледяной лист стали прижали. Жалости ждать не придётся.

В регионе и стране Быков прославился, как самый успешный бизнесмен, так сказать, новая волна. По сути он обладал качествами, что позволили не умереть в разборках прошлого десятилетия и сколотить крепкую команду. Меня встретил полный ненависти взгляд. Может если где-то на задворках существа ещё оставались клочки надежды, то их тут же разорвало. Быков видел смерть не одного конкурента, и ещё несколько сотен людей отправили на тот свет его головорезы. Моя жизнь добавит всего лишь единичку к общему числу.

В просторном холле особняка спокойно разместилась бы рота головорезов. Сейчас здесь двое бойцов, начальник, его заместитель, и Настя с отцом. Получив тычок, я оказался перед его глазами. На ковре. Быков сидит в кресле и испепеляет взглядом. Рослый, немного полноват, изуродованное шрамами лицо. Голова обрита налысо.

На стекле столика лежит чёрный пистолет. Я заметил его перед тем, как Быков схватил оружие и цедя матерки наставил на меня.

— Папа! — закричала Настя. — Не надо!

— Заткнись, дура! — яростно проговорил он. — Что это ещё за говнюк? Ты где его нашла?!

— Не убивай его, пожалуйста!.. — заревела Настя, у меня сердце заболело, словно его кто-то рвёт. От безвыходности, я едва не вцепился зубами в ворот рубашки, что наспех натянул недавно.

— Валер, удалось кое-что узнать, — заговорил старший. — Он не Соколов, а Орлов. Но это важно по другой причине — несколько лет назад, некий Орлов Александр Сергеевич задолжал Седому десяточку зелёных, а потом скрылся. Так что, мы непростую поймали рыбку.

— Погоди, — хмуро глянул на подчинённого Быков, — нашему Седому, Валерьянычу?

Седой эс-бэшник кивнул. Оба посмотрели на меня. Я тут же получил очередной тычок от охраняющего рядом быка.

— Это так.

— Мерзкая же ты с-с-су… — сдержался Быков, бросив взгляд на Настю. — Так… так… это выходит, что нам надо этого… говнюка сдать сначала Седому, а прикончить когда вернёт.

— Папа!

Быков метнул на дочь гневный взгляд и кивнул заместителю главы. Тот подошёл и стал настаивать, что ей лучше уйти; что нам надо поговорить. Настя в ответ отказалась, и тогда её силой уволокли наверх, отчего весь дом наполнился криком и слезами. Страх и отчаяние во мне сменил гнев. Если будет хоть шанс отомстить — я сделаю это!

— Короче, Петрович, — посмотрел на главу службы безопасности Быков, — о том, кем оказался этот пиздюк — никому. Пошёл Седой нахер, но портить отношения не хочется. А тебе, гандон, просто повезло, что мы тебя в лесочке закопаем. Без процедур у Седого. Он должок бы нашёл как вернуть, потом бы передал тебя нам, помятого. Чуешь, сука, какой я благородный? — поднялся Быков с дивана и быстро приблизился. Я тут же получил удар в живот и скрючился, упав на гранитный пол. Меня подняли.

— Что ж ты, сука, сделал-то? Ты какого хера к моей дочери клинья подбивал? Ну! Было между вами что-то сегодня? Признавайся, сучёнышь! — прорычал Быков, схватив меня за лицо.

— Я вашей дочери ничего плохого не сделал, — с трудом проговорил я. — Мы…

— На, сука! — снова ударил он в живот. От боли я скорчился и застонал. Трусы быстро намокли от вырвавшейся струйки мочи.

— Ах-хах! — заржал тот, что сбоку. — Обоссался уже.

Сознание плывёт. В животе режущая боль и пламя. С трудом удаётся дышать и то мелко.

— Всё, увозите. По стандартной схеме, но отмудохайте перед этим, — донеслось мне. Поволокли наружу.

Далее багажник джипа, где я смог более-менее прийти в себя. Попробовал размять онемевшие руки, стянутые хомутом, как и ноги. Я пошевелился, но ударить в крышку багажника или ххотя бы дёрнуться не смогу, — живот тут же отзывается жуткой болью, что накатывает тошнота и меркнет сознание.

По ощущениям ехали минут двадцать, но быстро. На кочках меня подбрасывало и изо рта невольно вырывались стоны и даже вскрики боли. Братки с передних сидения на это отзывались ржанием.

Затем меня выволокли и потащили в лес. Бросили возле берёзы. Один сходил за лопатами, а второй курил и играл во что-то на смартфоне.

— Ну всё, фраер, пиздец тебе пришёл, — ухмыльнулся один. — Санёк, давай ты начинай, а то мне стрёмно.

В меня прилетел удар ногой, выбивая дыхание и последний громкий вскрик. Дальше удары посыпались чаще, но даже от сильной боли я почему-то не теряю сознание. Каждый так или иначе вспыхивает фейерверком страдания. Кажется, я даже заплакал.

В какой-то момент понял, что больше не бьют. Меня трясёт, дышать очень тяжело, а изо рта струится кровь. Сквозь звон доносятся голоса, но слов не разобрать. Затем меня схватили, тело снова переполнилось болью и наконец-то пришло забытье.

Картинки сменяют друг друга. Я то тону в черноте, то оказываюсь в ярко освещенных местах, где бывал при жизни. Вот учительница начальных классов; сам класс. Вновь американские горки метания сознания и темнота.

Веки, как тяжелые плиты, но с огромным трудом удалось приподнять их. Тут же закрыл и снова провалился в бессознательность. Опять пришёл в себя. В комнате полумрак. Это… больница. Палата больницы. В противоположном углу сидит медсестра. Она словно почувствовала и подняла глаза от экрана смартфона. Тут же подскочила и ко мне.

— Александр, вы меня понимаете? Хорошо слышите? Моргните два раза, если да.

Я дважды моргнул.

— Прекрасно, — осветилась она. — Вы в частной клинике. Вам сделали операцию и теперь всё будет в порядке. Понимаете?

Я опять моргнул.

— Сейчас я позову доктора, — заглянула она в глаза.

Буквально через минуту появился сонный мужчина. Едва не подбежал к кровати.

— Слышите меня?

Моргнул.

— Я рад. Не переживайте, вы в лучшей клинике. Мы вас обязательно вылечим. Маша, дренаж! — показал он пальцем вниз. — Так, как у нас с мочой… отлично, отлично. Сейчас ещё капельница будет, укольчиков немного. Вот там кнопка, если что. Но Машенька от вас ни на шаг. Отдыхайте и ни о чем не беспокойтесь.

Я моргнул и почти тут же заснул.

Ещё недели полторы провёл в реанимации. Оказалось, что необычное ощущение