От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945 - Альберт Праун

мобильного средства противотанковой обороны. Штурмовые орудия должны были быть заранее отведены за Волгу, чтобы не подвергать их риску. В этом случае Модели не устроил бы планировавшийся подрыв несущих балок моста, как прежде уже один раз это проделали русские. Он потребовал взорвать каменную опору моста. Такие неожиданные приказы были вполне в духе Модели, и относиться к ним требовалось серьезно. В саперном батальоне капитана Раутенберга не имелось никаких расчетных таблиц дли подрыва такого мощного каменного строении. Была предпринята попытка самим решить этот вопрос. Мы использовали имевшиеся у нас заряды и разбросанные повсюду неразорвавшиеся русские и немецкие снаряды 30-сантиметрового калибра[124]. Весь этот взрывчатый материал, весом порядка 3 тонн, разместили на льду у подножия опоры. Проводившиеся работы в четырех гренадерских полках интересовали Модели в меньшей степени. Он понимал, что в успехе этой операции больше всех должен был быть заинтересован сам командир дивизии.

То шел снег, то начинало таять. Сложились неподходящие условия для предстоявшего отхода подразделений на расстояние до 150 км. Было непонятно, следовало ли воспользоваться колесным транспортом или предпочесть сани. Было решено воспользоваться обоими видами транспорта. Нам особенно помогли финские сани, легкие и в форме лодки, которые одинаково надежно перевозили и раненых, и пулеметы или столь любимые нами аппараты связи.

2 марта половина личного состава пехоты была отведена за Волгу. Оправдало себя решение оставить отдельные артиллерийские части для огневого прикрытия, в то время как наши соседи отвели тяжелые батареи, чтобы не потерять их. Этого мы тоже не хотели, однако не были так боязливы и могли положиться на наших бравых канониров и выносливых лошадей.

Противник начал проявлять активность. Трижды за последние дни русские штурмовые части атаковали арьергард. Два раза они были отбиты в контратаке. Было убито 60 русских, шесть из них полегли уже в немецких окопах. В 129-й дивизии был 1 убитый и 4 раненых. От соседей справа поступили тревожные сообщения: прорвавшийся враг угрожает перерезать основной путь марша-отхода. Они попросили об артиллерийской поддержке, так как половина их батарей уже была отведена. 129-й артиллерийский полк на фланге действовал эффективно. Составленный ранее «план передвижения» был оставлен без изменений.

В предрассветных сумерках 2 марта 1943 г. начался отход арьергарда. В 20:30 основная часть дивизии переправилась за Волгу. Подрыв моста был намечен на 21:50. Он прошел удачно. В черной водной пучине исчезло без остатка все большое строение. Я наблюдал за последствиями взрыва и оставил первым из последних берег судьбоносной для немцев реки.

Три пехотные роты, призванные обеспечить беспрепятственный подрыв моста, отошли без потерь по льду. Противник не продвинулся ни на одном из направлений. Саперный батальон подорвал последний городской бункер и пожарную каланчу, которая выполнила для нас свое предназначение и не должна была послужить врагу в качестве наблюдательной точки.

Две последние оставшиеся церкви взрывать не стали. В одной из них оставались под замком семьдесят стариков и детей, им была оставлена солома для постели и пропитание. Все лица, способные передвигаться, были несколько дней ранее эвакуированы. Они не должны были видеть основные маршруты отхода войск. Газета «Правда» 7 апреля 1943 г. сообщала: «Перед отступлением Покровская церковь была заминирована, 200 гражданских лиц были загнаны внутрь. Это было сделано для того, чтобы не сохранилась память о времени немецкого господства. После того как люди были загнаны в церковь, двери ее были заперты. Немцы, однако, не успели взорвать церковь, потому что солдаты победоносной Красной армии в результате стремительного наступления предотвратили готовое совершиться злодеяние».

Это сообщение не соответствовало действительности, как и заявление ТАСС от 3 марта 1943 г.

Я доложил по телефону командующему генералу об эвакуации Ржевского плацдарма и подрыве моста через Волгу. Немецкие разведывательные самолеты подтвердили на следующий день правильность донесения. Отход продолжался в течение двенадцати беспокойных и тревожных дней и ночей. План Моделя был сложен. Оборонительные рубежи для дивизий менялись. Прохождение подразделений через вражеские территории, использование произвольно выбранных маршрутов отхода, постоянно менявшиеся задачи в связи с активными наступательными действиями сильного противника – все это приводило к многочисленным трениям. Когда ночью совершался отход с очередного оборонительного рубежа, я до рассвета стоял вместе с командирами полков и наблюдал за прохождением маршевых колонн до тех пор, пока последний командир не докладывал о том, что его последняя рота или батарея прошли. Затем приходил черед саперным батальонам, минировавшим местность.

Войска вновь обретали во время передвижения уверенность в себе, которая легко терялась в однообразии окопной жизни. Противник появлялся на лыжах и в аэросанях, стремился догнать и нанести нам поражение. 129-й дивизии трижды приходилось в течение от одного до трех дней вести ожесточенные бои на оборонительном рубеже. Артиллерийский полк каждый раз оказывал огневую поддержку. Его проволочная и радиосвязь помогали ему на марше обеспечить сосредоточенный огонь всех двенадцати батарей.

Новое средство разведки – боевая радиоразведка – привело к потрясающим результатам. Русские получили по ленд-лизу от американцев большое количество аппаратов радиосвязи и воспользовались ими, как всегда, безалаберно. Их открыто посылаемые по радиосвязи сообщения и приказы и радиопереговоры сразу же попадали в распоряжение их противника, то есть нас. Это давало возможность для получения уникальной информации не только о сложившейся обстановке для ведения точного огня, но и о намерениях и планах русских, которые могли быть перечеркнуты благодаря своевременно принятым контрмерам.

Два приемника были настроены на известные русские частоты. Их обслуживали радисты батальона связи. Рядом с ними работали русские хиви в качестве устных переводчиков. Обер-лейтенант Берниус, офицер информационно-разведывательной службы штаба, переводил мне русскую речь на немецкий. Они позволяли наметить ориентир на местности для ведения массированного огня батарей артиллерийского полка, командир которого полковник Вюстенхаген стоял рядом со мной у стереотрубы. Часто мы узнавали о планах наступления и направлении движения войск.

К сожалению, наш командующий, командир 27-го армейского корпуса генерал Вайс, оставил нас, чтобы принять на себя командование 2-й армией. Его заместитель был нерешителен в руководстве. При Вайсе, после семи месяцев успешной совместной работы, каждый знал свои обязанности. На его слово можно было безусловно положиться.

12 марта 1943 г. мы заняли новые позиции, которые Модель приказал основательно оборудовать, хотя предстояло еще много работы. Однако войска были довольны тем, что наконец-то примутся за конкретное дело. Посты охранения, выставленные в предполье, давали возможность отдохнуть пару дней. В селе Рядки я построил все имевшиеся в распоряжении подразделения дивизии и в торжественной обстановке вручил Железные кресты. Затем музыканты дивизии сыграли парадный марш, и бойцы прошли мимо меня строем.

Здесь у нас сменилось армейское