Ветер, кровь и серебро - Виктория Александрова

скулы у Винсента были острее, губы — полнее, да и сам он был куда ниже и тоньше, чем его старший брат. Глаза тоже были другими, точнее, один глаз — правый, в отличие от синего левого, зеленеющий, будто летняя листва. Кристина поразилась самой себе, что за столько лет образ её друга не выпал из памяти и что она сейчас может сравнить двух братьев, найдя сходства и различия. Впрочем, сложно забыть человека, который погиб за тебя.

Приветствуя Винсента и выражая ему благодарность, она пыталась разглядеть в толпе Натали, но не смогла. Наверное, она осталась в Эдите… Жаль, Кристина очень хотела увидеть её.

Когда она спросила, какую награду Винсент хочет для себя, тот лишь улыбнулся.

— Миледи, я прошу вас признать действительным завещание моего отца и, в связи с этим, мои права на Эдит, — сказал он. Голос у него был слишком низким для столь изысканной внешности. — Я могу поклясться, что завещание настоящие и не было подделано. Я лишь хочу, чтобы все присутствующие, — Винсент окинул взглядом зал, — были свидетелями… На случай, если мой брат захочет это оспорить.

— Оно с вами? — поинтересовалась Кристина, впрочем, и без того готовая утвердить права Винсента на Эдит.

Тот поднялся и протянул ей небольшой, очень потрёпанный пергамент — Кристине пришлось встать с трона, чтобы забрать его. Она пробежала глазами по тексту, узнала подпись и печать старого барона Арнольда… Тот и правда признавал своим наследником Винсента в обход Джейми. Того Кристина не знала, да и о причинах, которые побудили почившего барона на такое решение, могла лишь догадываться. Однако завещание было подлинным.

— Оно настоящее, — кивнула Кристина, возвращая его Винсенту. — И, разумеется, я признаю и утверждаю ваши права на Эдит, ваша светлость.

— В таком случае, — Винсент наклонил голову под звенящую в зале тишину, — примите мою клятву, ваша милость.

Он, согласно традиции, поцеловал её руку, а она в знак принятия его присяги сама подняла его с колен. Винсент и впрямь оказался невысоким, ниже многих мужчин, но это ничуть не портило его красоты и стати. Поправив узел его шейного платка, Кристина быстро обняла молодого человека, чувствуя, как начинает колотиться её сердце. Для неё было большой честью наконец-то познакомиться с братом Оскара, а потому она не сдержала волнения.

— Но то воля вашего отца, не моя, — сказала Кристина дрожащим голосом. Винсент взглянул на неё удивлённо, а она отпустила его и медленно вернулась к трону. — Вы можете попросить у меня ещё что-то, ваша светлость.

На бледных скулах Винсента вспыхнул слабый румянец. Он удивлённо взмахнул длинными ресницами, завёл руки за спину и негромко заговорил:

— Миледи, я не знаю, смею ли просить вас об этом… — запнулся и нервно сглотнул. — Но раз уж я по воле вашей и своего отца принял на себя бразды правления, мне нужно их с кем-то разделить, а потом рано или поздно передать наследнику… И есть женщина, которой я бы с радостью отдал свою плоть и душу, да вот только, боюсь, добрые ваши вассалы не захотят признать нашего союза, ибо она… она не из благородной семьи.

Кристина улыбнулась. Она поняла, о ком шла речь.

— Разумеется, я могу позволить вам заключить брак, — ответила она мягко, слыша недоуменные вздохи в зале, — только если та женщина даст своё согласие. Решать за неё я не стану.

— Она уже выразила своё согласие, ваша милость, — с облегчением зазвенел голос Винсента.

Он обернулся и кивнул, и через мгновение к помосту подошла невысокая, хрупкая девушка с длинными светлыми локонами, часть которых на затылке была убрана в небольшой пучок, а остальные свободно спускались до талии мягкими волнами. Голубые глаза её счастливо светились, на щеках горел румянец, она то и дело застенчиво опускала голову и улыбалась. На девушке было шёлковое бордовое платье с отделкой из чёрного бархата на лифе, поясе и рукавах, а на шее висело жемчужное ожерелье.

Кристина с трудом узнала в ней Натали.

Она ведь видела её буквально несколько лун назад, неужели с тех пор она настолько изменилась? Похорошела, повзрослела… Сложно было сказать, что именно поменялось в ней, что-то такое неуловимое… Или это платье (которое, без сомнения, сшила сама Натали), причёска и украшения преобразили её, превратив из крестьянки в благородную девушку, невесту барона? Ведь она и раньше была очень красивой, несмотря на то, что одевалась скромно и не могла позволить себе носить шелка и драгоценности.

Натали присела в реверансе, и Кристине пришлось ответить снисходительным кивком, хотя она вся горела желанием обнять девушку, прижать к себе и уже никогда не отпускать… Но придётся терпеть. Натали теперь уж точно не может быть ни служанкой, ни торговкой-травницей. Возможно, если бы Оскар выжил и остался в Эори капитаном гвардии, а она вышла за него, то смогла бы стать даже экономкой в замке, а Кристина бы видела её и общалась с ней каждый день. Но теперь она станет баронессой, хозяйкой замка, и неизвестно, как часто подруги смогут видеться. Хотя, наверное, почаще, чем последние пять лет…

Кристина тепло усмехнулась. Натали и Винсент вместе смотрелись до того мило и гармонично, держась за руки и улыбаясь, что к её глазам подступили слёзы. Всё же хорошо, что потеря Оскара не сломала Натали, не ввела её в бесконечный ступор и апатию и что девушка в итоге смогла найти счастье и обрести любимого человека в лице брата своего погибшего возлюбленного. Это казалось очень правильным.

Видит Бог, Кристина не хотела отпускать Натали. Но она прекрасно понимала, что так, как раньше, уже не никогда не будет. Она вздохнула и вновь улыбнулась.

— Разумеется, я даю своё согласие, — объявила она.

* * *

В сумрачном уютном кабинете было тихо, но в голове у Кристины до сих пор играла навязчивая мелодия, которую менестрели исполняли в самом конце пира. «Через сотни дорог и бессонных ночей… через годы, эпохи и дни…»[16] Или там было «седмицы и дни»? Она уже не помнила, и чёрт с ним.

Кристина очень устала за этот невыразимо долгий, медленный, тяжёлый день, ей хотелось спать, и горло немного болело… Со временем стало жарко, и она скинула свой плащик, повесив его на спинку стула, и распустила волосы — проклятые шпильки искололи затылок. Начинала болеть голова, но уйти спать Кристина пока не могла. Ей ещё предстояло укладывать Джеймса, что было задачей не из лёгких, особенно после того, как мальчик вернулся из Вэйда.

Из-за вертящейся в голове мелодии, усталости и не затихающего