Турнир - Денис Юрин

– Ваше Сиятельство, молю вас, – видя, что граф призадумался, стал развивать успех инквизитор. – Дайте свершиться небесному правосудию! Прикажите благородным рыцарям преклонить колени и погрузиться в молитву. Небеса подскажут им, кто перед нами: высокородный Дитрих фон Херцштайн или присвоивший его имя негодяй; доблестный воин и честный слуга короля или мерзкий обманщик, жаждущий крови истинно верующих?!

– Да будет так! – кивнул граф Дюар после долгого раздумья. – Турнир все равно осквернен колдовскими чарами и не может быть продолжен. Рыцари соберутся здесь, на месте ристалища, и покажут нам правду мечами. Обвиненного оруженосца держать под стражей, но вреда не чинить. Кто до него хоть пальцем дотронется, лишится головы! Кто слово недоброе скажет, распрощается с языком!

Произнеся недолгую речь, повелитель Мелингдорма величественно поднялся с кресла и покинул ложу. Народ зашумел, но по большей части не потому, что был недоволен решением господина, а просто потому, что не понимал сути происходящего. В последний раз Суд Небес, о котором многие простолюдины и слыхом не слыхивали, вершился в графстве Дюар лет тридцать назад. Во всей округе почти не осталось живых очевидцев того, как Небеса простирают над головами людей свою длань и изъявляют волю через звон скрещиваемых мечей. Лишь рыцари знали, что им следует делать, и Дарк имел кое-какое представление о старом, почти позабытом обычае. Благородные воители должны за час принять решение, а затем подтвердить его уже не на турнирном, а на ратном поле. От Аламеза же более ничего не зависело, моррону оставалось лишь уповать на то, что всемогущие Небеса проявят к нему благосклонность и подтвердят откровениями во время молитв его невиновность.

* * *

Обычно минуты во время ожидания тянутся медленно, но час, который Дарк просидел у себя в палатке, пролетел как миг. Моррону показалось, что он едва успел опуститься на лежак и закрыть глаза, как пришел Октар, державший в руках уже не турнирный, а остро заточенный боевой меч. Вслед за слугой в палатку зашел сержант стражи. Служивый не был многословен, он лишь сказал: «Пора!» и мотнул головой в сторону входа, как будто приглашая подозреваемого в колдовстве воина прошествовать на место предстоящей экзекуции. Впрочем, различия между обычной казнью и предстоящим Судом Небес практически не было. По сути, моррона вели даже не на суд, а на зачтение приговора, уже вынесенного мелингдормским рыцарством. Если бы благородные господа сочли его невиновным, что, впрочем, вряд ли, он мог бы беспрепятственно покинуть город и попытать счастья на следующем турнире – завоевать «белые шпоры». В противном случае приговор был бы немедленно приведен в исполнение дюжиной-другой закованных в сталь палачей. Последний, неблагоприятный исход казался моррону более правдоподобным, так что практически он шел не на судебное разбирательство, а на жестокий бой. Но прежде ему пришлось бы выслушать довольно много бестолковой, не имеющей ничего общего со славным воинским делом трепотни о долге, о чести, о вещих видениях во время молитв и о предназначении рыцарства.

Дарк Аламез, известный собравшимся как Дитрих фон Херцштайн, вышел к зрительским трибунам молча и бодро. Повинуясь приказу сопровождавшей его стражи, он прошествовал почти до первого ряда скамей и встал, куда указал ему сержант. За час на месте неожиданно прерванного рыцарского состязания практически ничего не изменилось, и как показалось моррону, число зрителей не сократилось, а наоборот, увеличилось. Впрочем, чему удивляться? Хоть турнир преждевременно и закончился, не дойдя даже до середины, но представление продолжалось. К тому же новое действо обещало быть куда более захватывающим и красочным, нежели уже привычные поединки.

Граф Дюар в своей ложе пребывал в приятной компании благородных господ и дам; притихшие зрители, развалившись на скамьях, спали иль ели; слуги скучали. Все вроде бы выглядело как час назад, только вот рыцарей не было видно, да инквизиторов значительно поубавилось. Не смея перечить воле правителя провинции, преподобные отцы сократили число вооруженных солдат до четверых, видимо, по одному охраннику на каждого из священнослужителей.

Сигнал труб, известивший о прошествии отведенного для моленья часа, по сути, мало чего изменил, разве что кое-кто из крестьян проснулся, а другие перестали жевать и решили немного повременить с выпивкой. Но вот когда через пару минут на площадку ристалища вышел старший герольд в сопровождении десятка солдат, зрители замерли в ожидании, а трибуна из затхлого болотца превратилась в море, в море заинтригованных рож, вытаращенных глаз и навостренных ушей.

– Граждане славного города Мелингдорма и жители графства! – обратился к присутствующим вестник воли правителя, после чего развернул свиток и приступил к чтению, лишь изредка отрывая глаза от бумаги, как будто проверяя, слушает ли его еще утомленная долгим ожиданием публика, или уже спит. – Высокородный Дитрих фон Херцштайн был сегодня прилюдно обвинен в колдовстве, но Святая Инквизиция не смогла доказать сговор герканского дворянина с коварным повелителем преисподней, посему, дабы очистить имя участника турнира от позора, или, наоборот, предать его позору, а самого оруженосца справедливому наказанию, Его Сиятельство, граф Дюар, соблаговолил обратиться к Суду Небес! Целый час благородные рыцари, участвовавшие ранее в турнире, предавались раздумьям и молитвам в своих шатрах, дабы снизошло на них откровение Неба, дабы подсказали всемогущие небесные силы, повинен ли в колдовстве юноша или нет. Сейчас благородные мужи предстанут пред вашими взорами и огласят решение Небес, переданное через их поступки, а не уста. Те из рыцарей, кто убежден в невиновности Дитриха фон Херцштайна, встанут рядом с ним. Кто же уверен в обратном, встанет по другой стороне площадки. Коли большинство рыцарей сочтет юношу невиновным, то он будет оправдан перед судом земным и властителями небесными, а его имя не покроется позором, а лишь преумножится уважением, поскольку по милости Его Сиятельства графа Дюара будет представлен оруженосец фон Херцштайн, без дальнейшего турнирного или иного испытания, к белым шпорам и рыцарскому гербу. В любом противном случае, то есть коли сторону фон Херцштайна примет меньшинство благородных господ или совсем никто не примет, то за обвиняемым остается выбор: либо признать вину и отдаться в руки Святой Инквизиции, либо вместе с соратниками доказать свою невиновность мечом. Бой будет насмерть, но сдаваться на милость победителя разрешается всем, кроме самого фон Херцштайна. Победителей ждут почет и уважение, поскольку им благоволили Небеса, пославшие им истинное откровение! Добровольно сдавшихся рыцарей побежденной стороны ждет заточение на год в монастыре, дабы они смогли молитвами, постами и праведным образом жизни вернуть себе прежнюю милость Небес и уважение соотечественников! В случае поражения сторонников обвиняемого самого фон Херцштайна или его мертвые останки ждет сожжение на костре, которое произойдет сегодня же на поляне у реки, где ранее намечался фейерверк в честь завершения турнира. Такова воля Небес, Его Величества Герканского Короля и Его Сиятельства, горячо любимого и почитаемого всеми нами правителя Мелингдорма и его окрестностей графа Дюара!

«Ну вот, смертный приговор и подписан! Судя по радостной роже преподобного палача из Гуппертайля, его воронье инквизиторское уже всем рыцарям головки поклевать да клювами подолбить успело! – пришел к неутешительному выводу Дарк, видя, как расплылась в ехидной ухмылке розовощекая физиономия преподобного Онквирса Варте. – Могу поклясться, мою сторону никто не примет. Честь честью, откровения небесные откровениями, а со Святой Инквизицией шутки шутить дураков нет! Я один, а их более двадцати. Интересно, сколько я продержусь?»