Лето больших надежд - Сьюзен Виггз

— Тогда пусть он меня им представит.

Оливия ощутила неожиданное чувство солидарности с Дженни, хотя она не могла отрицать, что испытала огромное облегчение, что ей не нужно знакомить их друг с другом. Дженни вернулась в кухню, когда подошли мать Оливии и ее бабушка и дедушка.

— Привет, мама, — сказала Оливия, — бабушка, дедушка. — Она поцеловала каждого из них и вдруг заметила, что ее бабушка бледна, словно мел.

— Бабушка? — спросила она, беря ее за руку.

Гвен Лайтси тяжело оперлась на своего мужа. Он помог ей сесть на скамейку.

— Я позову доктора, — вскинулась мать Оливии.

— Памела, нет, — запротестовала Гвен. — Это не… я буду в порядке. — Она обмахнула лицо веером. — Просто это такой неприятный сюрприз, видеть ее, она так похожа на ту женщину…

Памела нахмурилась, посмотрела на Оливию, потом снова на свою мать:

— Ты видела мать этой девушки?

Гвен не ответила, Сэмюэль махнул рукой:

— Это было сто лет тому назад.

— Ты никогда не говорила мне, что видела ее, — возмутилась Памела.

— Тут нечего рассказывать. — К Гвен начал возвращаться обычный цвет лица. — Она была ужасной женщиной с низкой моралью, и Филиппу повезло, что он от нее избавился.

— У меня идея, — предложила Оливия, заставляя себя безмятежно улыбнуться. — Давайте сегодня будем говорить о Нане и дедушке, хорошо? Именно поэтому мы приехали сюда, верно?

— Конечно. — Памела удивила ее, обняв. — Ты абсолютно права. — Она отодвинулась и стала изучать Оливию. — А ты вся сияешь. Что происходит, Оливия?

Оливия рассмеялась:

— Это длинная история, мама.

Ее мать отмахнулась:

— Тогда расскажи ее вкратце.

— Попробую. Я обнаружила, что у меня есть сестра, восстановила заброшенный лагерь, и да, я влюбилась в Коннора Дэвиса во второй раз в моей жизни. — Она снова рассмеялась над выражением лица матери.

— Коннор Дэвис? Ты имеешь в виду мальчишку, сына Терри Дэвиса?

— Он больше не мальчишка.

— Он тебе не подходит, Оливия. Он не подходил тебе давным-давно и не подходит сейчас.

— Ты ничего о нем не знаешь, мама.

— Я знаю тебя. Не делай глупостей, Оливия.

— О, поверь мне. Я их уже наделала.

— Что ты за задница, — возмущался Джулиан. — Коннор, — ты же так пропустишь церемонию.

Джулиан отвечал за перевозку гостей на понтоне, его перила были украшены гирляндами цветов и зелени. Он оттолкнулся от дока. Маленький траловый двигатель пробудился к жизни, и Джулиан опытной рукой направил понтон к острову, где гости собрались, чтобы послушать свадебные клятвы. Единственными его пассажирами была пожилая пара, которая прибыла несколько минут назад.

— Следи за своими словами, — предостерег Коннор брата. — Ты должен уважать окружающих.

Пожилой мужчина и его жена или плохо слышали, или просто не слушали. Они сидели у перил понтона, глядя на воду, и держались за руки. Есть что-то в парах, которые давно женаты, подумал Коннор. Они знают друг друга до последней клеточки и естественны друг с другом, словно деревья, которые растут рядом так долго, что их ветви переплелись.

Он поправил галстук:

— Я хорошо выгляжу?

Джулиан изучил его критическим взглядом, затем поднял вверх большой палец:

— Почему ты так задержался?

— Мне пришлось поехать в город, чтобы купить кое-что.

— Ах. И что же это?

Коннор постучал по карману на груди, ощущая под пальцами маленькую круглую коробочку из ювелирной лавки «Палмквист».

— Я покажу тебе позже.

Джулиан поднял брови:

— Чувак.

— Если ты скажешь кому-нибудь хоть слово, я…

— Парень, тебе не стоит беспокоиться. В любом случае это никого не удивит, разве что Оливию. — Джулиан сделал паузу. — Это здорово, Кон. Она классная.

Достижение года, подумал Коннор. Она не просто классная. Она чудесная, трогательная и забавная. И он любил ее каждой клеточкой своего тела. Она была той, с кем он хотел бы постареть, разделив свою жизнь с ее жизнью. Все это время она была тем, чего ему недоставало, даже если он не осознавал, что скучает по ней. Он усмехнулся:

— Так ты думаешь, она удивится?

— Кто знает, что думают девушки?

Это заставило Коннора рассмеяться:

— Может быть, тебя научат этому в колледже.

— Может быть. Так что ты думаешь, это будет безумием, если я вступлю в военно-воздушные силы?

— Нет. Ты как раз тот, кого они ищут. — Коннор надеялся, что его брат выдержит экзамен Если парнишка сумеет выдержать армейскую дисциплину армии, это пойдет ему на пользу — он найдет место, где можно применить и свои мозги, и свое бесстрашие.

Джулиан откинул с глаз дреды.

— В любом случае я все равно собирался подстричься.

— Вы опоздали, — заметила Оливия, не глядя на Коннора, пока он садился на складной стул рядом с ней. Она ощущала себя совершенно по-другому, когда он был рядом. Воздух стал каким-то плотным и напряженным, хотя, похоже, это заметила только она одна.

— Прости.

Как и большинство парней, Коннор, похоже, не слишком беспокоился о свадьбе. Она сдалась и посмотрела на него. О боже. Он выглядел словно принц из сказки, в однотонной рубашке, чисто выбритый, его волосы были уложены. Он восхитительно пахнул. Если Коннор Дэвис был самым сексуальным мужчиной из всех, кого она знала, то Коннор Дэвис в смокинге был куда более потрясающим. Возможно, он даже был слишком хорош, это даже пугало, словно он был продукцией Би-би-си.

— Что-то не так? — спросил он, и его дыхание было свежим, когда он наклонился, чтобы прошептать ей это на ухо.

Она поняла, что громко ахнула, увидев его.

— Ты по-настоящему хорошо вымылся, — похвалила она.

— Ха-ха.

— Дорогие возлюбленные, — сказал пастор, — 26 августа 1956 года в этом самом месте мой отец провел церемонию, которая связала узами два сердца воедино. Сегодня, полвека спустя наши дорогие друзья Чарльз Беллами и Джейн Гордон Беллами вернулись, чтобы отпраздновать свою любовь и возобновить узы, которые связывали их всю жизнь, в присутствии самых дорогих им людей. Моего отца уже нет с нами, но сегодня, в ослепительный летний день, я выражаю вам его признательность. Думаю, это радует и Всевышнего, это торжественное празднование бесконечной милости любви.

Оливия знала, что слезы не заставят себя ждать. Не было сомнения, что гости будут плакать. Она и ее кузины и тетушки накрасились водостойкой тушью. Однако они знали, что существуют кое-какие правила, которые они должны соблюдать. Никаких громких рыданий и вздрагиваний. Тем, кто рисковал разрыдаться вслух, были предложены темные очки. Женщины вступили в соглашение, что они не будут смотреть друг на друга во время произнесения клятв, потому что обмен взглядами в этих обстоятельствах мог бы привести к цепной реакции.