Спасение Рейн - Келси Кингсли

спрятав его в стопке запасных простыней.

Но хотя никто из нас не говорил об этом, мы оба знали, что ни за что не забудем, что пистолет там, пока он не исчезнет.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

ОДИН — ЭТО СМЕРТЬ

Давным-давно, еще в 1600–х годах, некоторые люди верили, что количество воронов в стае может определить их судьбу.

Один означал смерть или катастрофу — что-то в этом роде; два — радость, хорошие события; три или четыре определяли, будет ли у кого-то девочка или мальчик… и так далее.

Об этом я прочитал в одной из книг в библиотеке «Уэйуорда» и, помнится, тогда подумал, что это безумие. Что люди когда-то так мало знали о жизни, науке и просто о том, как все устроено в целом, что они чувствовали, что им нужно посмотреть на птиц на долбанном дереве, чтобы понять, что, черт возьми, происходит, когда Джейкоб или еще какой-нибудь хрен сваливался с летальным случаем чахотки.

Но сейчас, когда мы с Ноем шли к берегу с ящиком для снастей и удочками наперевес, я смотрел на одинокого ворона, который, казалось, следовал за нами, и мне стало интересно…

«Что, если они что-то задумали?»

— Эта птица меня пугает, — признался Ной, не понимая, что творится у меня в голове.

— И меня тоже.

— Ты должен дать ему немного еды. Может, он улетит.

Я покачал головой, глядя на мрачную черную птицу.

— Кормление только заставит его хотеть большего.

— Ну, я имею в виду, что он явно чего-то хочет, — сказал Ной, закатив на меня глаза.

«Ага. Мою душу».

Я внутренне съежился от этой мысли и отогнал ее прочь. Вел себя иррационально и нелепо и знал это. Но я проснулся с жутким ощущением, что что-то должно пойти не так. И что бы ни делал, не мог от него избавиться. Это было то же самое предчувствие, которое мучило меня месяцами, подкрадывающееся, когда я меньше всего этого ожидал. Но это было по-другому. Оно было сильным и всепоглощающим, проникало в мой мозг, и этот ворон не помогал.

Однако, когда свернули с Мейн-стрит на Оук, направляясь к пляжу, мы избавились от этой проклятой птицы. И я попытался воспринять это как хороший знак.

* * *

— Хорошо, дружок. Итак, что ты должен сделать, так это намотать леску, пока она не останется конец примерно на тридцать сантиметров или около того, — продемонстрировал я, а затем жестом попросил его сделать то же самое.

Ной медленно крутил катушку, пока не сделал так, как я велел.

— Вот так?

— Ага. Идеально. А теперь отведи руку вот так, назад, а затем быстро выбрось удилище вперед.

Я сделал так, как сказал, в то время как Ной пристально наблюдал, широко раскрыв глаза, как леска проплыла по воздуху и упала в воду в пяти метрах от меня.

— И не забудь также отпустить кнопку катушки, иначе леска никуда не денется.

Ной кивнул, а затем, с решимостью в глазах, подражая моим движениям, забросил свою приманку на полметра ближе, чем мою.

— Ну как? — спросил он с торжествующей ухмылкой.

Я крепко держал удилище, хлопая его по спине.

— Я бы сказал, чертовски хорошо. В смысле, для твоей первой попытки.

— В следующий раз у меня будет дальше, чем у тебя.

— Да, я бы хотел посмотреть, как ты попробуешь, — пожурил я, ударившись локтем о его руку.

Это был великолепный июльский день на воде. Солнце было достаточно спрятано в облаках, чтобы не ослеплять нас своими лучами, но день оставался теплым. На берегу было очень мало народу, потому что это был полдень вторника, и большинство людей находилось на работе.

Я снял рубашку, как только мы приехали, и Ной сделал то же самое. Было слишком жарко, чтобы этого не сделать. Но теперь я пожалел об этом, когда пара домохозяек, возящихся со своими маленькими детьми, уставилась в мою сторону. Их губы шевелились, они что-то шептали друг другу и смотрели поверх оправ солнцезащитных очков. Я сделал вид, что ничего не заметил, но Ной был менее искусен в искусстве игнорирования, и он не скрывал своих раздраженных взглядов в их сторону.

— Они знают, что мама — твоя девушка, — проворчал Ной.

— Им на это наплевать. Для них это не имеет значения, пока они просто смотрят.

— Но ведь это имеет значение, верно?

Я пожал плечами, потом кивнул.

— Ну, я так думаю. Но у некоторых людей разные представления о том, что нормально, а что нет.

— Ну, я не думаю, что это нормально.

— И именно поэтому однажды ты заполучишь всех дам. Им нравятся хорошие парни.

Мы стояли в почти комфортной тишине, наблюдая, как наши приманки покачиваются вдалеке. Но я слышал, как в голове Ноя крутятся колесики. Видел, как он нахмурил брови в раздумьях. И после минуты наблюдения за тем, как тот жует нижнюю губу, я наконец спросил, что у него на уме.

Ной колебался, кривя губы и склонив голову набок. Потом, наконец, спросил:

— Ты действительно хороший парень?

С моих губ сорвался смешок.

— Чувак, если ты спрашиваешь, значит, я что-то делаю не так.

Он покачал головой и застонал.

— Нет, ты знаешь, о чем я. Я всегда думал, что ты такой, но…

Я повернул голову и посмотрел на него, ошеломленный этим внезапным признанием.

— Но что?

— Но… — вздохнул Ной, его дыхание вырвалось с дрожью. — Мой отец… о-он знал тебя.

Прошло несколько недель с тех пор, как Сет ворвался в дом Рэй. Ной был более сдержанным, чем обычно, более тихим и жестким. Но я полагал, что это из-за того, что он видел. И ни разу не задавался вопросом, как тот мог воспринять то, что услышал из уст отца.

«Как я мог быть таким тупым?»

— Откуда он тебя знает?