Александр Беляев - Зеев Бар-Селла

Поэтому более чем вероятно, что идеей вынести в заглавие место небесного тела в астрономической номенклатуре (планета, звезда) и соединить его с именем-аббревиатурой Беляев обязан повести Палея: «Планета Ким» — «Звезда Кэц».

Возможно, однако, что не все обстояло так просто.

Беляев был искренне увлечен личностью и идеями Циолковского, причем задолго до начала их переписки.

Еще в 1930 году Беляев публикует вдохновенный очерк «Гражданин Эфирного Острова», в котором называет Циолковского «космическим человеком», описывает многочисленные его изобретения и проекты переделки природы… А в 1935 году Циолковский прислал Беляеву свои брошюры, изданные им в Калуге на собственные средства и практически никому не известные: «Цели звездоплавания», «Будущее Земли и человечества», «Растение будущего», «Монизм Вселенной»…

Сегодня привычное представление о Циолковском — материалисте, восторженно встретившем Октябрьскую революцию, сильно поколеблено. И первая встреча с пролетарской революцией чуть было не стоила ему жизни — в 1919 году Циолковского приняли за резидента деникинской разведки и арестовали. Через два дня, 19 ноября, доставили из Калуги в Москву, на Лубянку. Первый допрос состоялся лишь 29-го, а за это время сокамерники обучили старика, что говорить следователю. Поэтому Циолковский не стал рассказывать о своем истинном отношении к большевистской власти, а с порога заявил: «Сторонник Советской республики!» На все прочие вопросы отделался незнанием. И 1 декабря 1919 года следователь Ачкасов пришел к заключению:

Слава богу, начальник Особого отдела Московской ЧК Е. Г. Евдокимов оказался умнее Ачкасова и поперек заключения наложил резолюцию красными чернилами:

И Циолковского освободили.

Но прав-то ведь оказался Ачкасов. Потому что не был Циолковский сторонником Советской республики! И забредшему к нему деникинскому разведчику признавался:

Когда же Циолковский стал потчевать гостя чаем, в дом ворвались чекисты, и выяснилось, что «деникинец» подослан ЧК…[344]

А в 1940 году доброго следователя Емельянова расстреляли. Но жалеть его не надо — отпустив Циолковского, он еще многих успел отправить на тот свет… Одно липовое Шахтинское дело чего стоит!

Материализм Циолковского тоже вызывает множество вопросов — толковал Евангелие от Иоанна, верил, что Вселенная управляется Высшим Разумом… С учетом этого и идея космических полетов предстает совсем в ином свете — выход в Космос означает превращение человека в Бога[345].

Для Беляева — выпускника духовной семинарии по первому разряду — разобраться в истинных устремлениях Циолковского труда бы не составило.

А тогда и Кэц — это не просто название небесного тела, составленное из первых букв имени прославленного ученого. Это и слово, причем слово библейское.

Дело в том, что по-древнееврейски (а Беляева этому учили) קץ (кэц) означает «конец», причем не просто «конец», но такой, за которым уже ничего не следует: קץ הימים (кэц ha-ямим) — буквально: «конец дней», а на самом деле, «конец времени», и העולם קץ(кэц ha-олам) — «конец света», короче — Апокалипсис. И значит «Звезда Кэц» — это не что иное, как Звезда-Полынь. Восход ее предвещает конец этого мира и приход мира нового, того, где человек сбросил с себя иго земного тяготения и стал Человеком космическим.

Сказанное может, конечно, показаться натяжкой. Но вот глава, повествующая о том, как главный герой Артемьев, он же рассказчик, проходит предполетную санобработку. Герой очистился от микробов и:

Несколько шагов по трапу, и герой оказывается:

Глава же носит название «Чистилище». В кавычках. То есть ирония. Равно как и просьба доктора к отлетающим:

«Передайте мой привет небожителям».

Шутки шутками, но слова выбраны самые точные: отрешение от всего земного, гроб, чистилище и встреча с небожителями, то есть смерть и прибытие в Царство Небесное. То самое царство, какое наступит на земле сразу после конца света и Страшного суда[346].