Лабиринт смерти - Филип Киндред Дик

– Скажите мне честно, — спросил у него Бэббл, пристально на него глядя, — вы на самом деле видели Странника–по–Земле?

– Да, — ответил он. — И мне из первых рук известно о тайных военных лабораториях на Терре, например…

– Да, кого–то вы на самом деле видели, — согласился с ним Бэббл. — Этому я верю. Кто–то, для вас совершенно незнакомый, подошел к вам и открыл вам глаза на то, что и так для вас должно было быть совершенно очевидным — а именно, что выбранный вами ялик был совершенно непригоден для дальнего космического рейса. Но у вас сознание было уже подготовлено — потому что так вы были воспитаны еще в детстве — к тому, что если к вам подойдет незнакомец и предложит помощь, о которой вы вовсе не просили, то этот незнакомец обязательно должен быть одним из Боговоплощений, то есть одной из Манифестаций Божества. Судите сами: то, что вы увидели, было как раз тем, что вы ожидали увидеть. Вы решили, что это был Странник–по–Земле, потому что по существу «Библия» Спектовского повсеместно рассматривается как универсальное, пригодное для всех случаев жизни, объяснение всему происходящему. Я же так не считаю.

– В самом деле? — удивленно спросил Сет Морли.

– Да, нисколько. Незнакомцы — истинные незнакомцы, самые при этом обычные люди — весьма часто встречаются в нашей жизни и столь же часто дают хорошие советы. Ведь для подавляющего большинства людей характерны добрые намерения. Окажись я там с вами, я бы тоже не остался в стороне, обязательно бы вмешался и убедил бы вас в том, что ваш корабль не годится для отправления в космос.

– Но в таком случае, вы были бы орудием Странника–по–Земле, то есть, по сути, временно были бы им. Такое случается с кем угодно. Это одна из составляющих чуда.

– Чудес не бывает. Это доказал еще Спиноза много веков тому назад. Чудо было бы признаком слабости Бога, допустившего нарушение естественного порядка вещей. Если Бог вообще существует.

– Но ведь вы нам сами говорили чуть раньше, сегодняшним же вечером, что вы встречались со Странником–по–Земле семь раз. — Подозрение охватило Сета Морли. Он уловил явное противоречие в словах Бэббла. — И с Заступником тоже.

– Я подразумевал под этим, — спокойно ответил Бэббл, — что оказывался в таких житейский ситуациях, когда совершенно незнакомые мне люди поступали точно так, как поступил бы Странник–по–Земле, если бы он существовал. Ваша ошибка характерна для множества людей: ее возникновение обусловлено тем, что нам время от времени выпадает встречаться с представителями негуманоидных разумных рас, некоторые из которых, те, кого мы в обиходе зовем «богами» и которые родом с так называемых «Обителей Богов», настолько нас превосходят во всех отношениях, что мы в сравнении с ними оказываемся в положении, ну скажем, примерно таком, в каком оказываются перед нами кошки или собаки. Собаке или кошке человек кажется Богом — он ведет себя так, как должен был бы вести себя только Бог, делает то, что может быть прерогативой лишь Бога. Но эти квазибиологические сверхразумные формы жизни, развившиеся на планетах, называемых нами «Обителями Богов»

– такой же продукт естественной биологической эволюции, как и мы. Со временем и мы, возможно, подвинемся в своем развитии столь же далеко, даже еще дальше. Я не утверждаю, что это случится обязательно, я ограничиваюсь констатацией того, что это вполне возможно и для нас. — Тут он решительно потряс пальцем перед самым носом Морли. — Не они создали эту вселенную. Они не являются никакими такими Манифестациями Божества. Все, чем мы располагаем, это их устные заверения в том, что они являются Манифестациями Божества. Почему мы обязаны им верить? Естественно, если мы спрашиваем у них напрямик: «Вы являетесь Богом? Это вы создали Вселенную?», — они отвечают утвердительно. Мы сами поступали точно таким же образом — европейцы в шестнадцатом или семнадцатом столетии говорили туземцам Северной и Южной Америки точно то же самое.

– Но и испанцы, и англичане, и французы были там колонизаторами. Им было выгодно выдавать себя за богов. Возьмем, например, Кортеса. Он…

– У форм разумной жизни с так называемых «Обителей Богов» точно такие же мотивы.

– Такие же? — Он почувствовал, как все больше и больше начинает упрямо ожесточаться. — Да ведь они подобны святым. У них самые добрые намерения; они прислушиваются к нашим молитвам — если, разумеется, они до них доходят, — а затем поступают так, чтобы выполнить то, о чем мы их молим. Как случилось это, например, с Беном Толлчифом.

– Они послали его сюда на погибель. Разве это справедливо?

Это на самом деле вызывало у него острое ощущение беспокойства, оно возникло еще с того момента, когда он впервые увидел неподвижное, мертвое тело Толлчифа.

– Может быть, они этого не знали, — произнес он, чувствуя себя очень неловко. — Ведь Спектовский прямо указывает на то, что Божество не является всеведущим. Взять хотя бы такой пример. Ему ничего не было известно о существовании Форморазрушителя или о том, что он будет разбужен как раз теми концентрическими кругами излучения энергии и материи, из которых и составилась вселенная. О том, что Форморазрушитель войдет во вселенную и, тем самым с течением времени станет одним фактом своего существования так искажать миропорядок, который сотворил Наставник по своему собственному образу и подобию, что сам перестанет являться его подобием.

– Ну вы прямо, как Мэгги Уолш. Она говорит то же самое, — д–р Бэббл разразился резким, отрывистым смехом.

– Мне никогда раньше не доводилось встречаться с атеистом, — произнес Сет Морли. На самом деле он встречался с одним, но это было очень давно. — В наше время такое мировоззрение является весьма странным, поскольку мы располагаем неопровержимыми доказательствами существования Божества. Я могу еще понять широкое распространение атеизма в прошлом, когда религия основывалась на слепой вере в то, что нельзя увидеть… Но теперь, как указал Спектовский, все это стало явным и осязаемым.

– Странник–по–Земле, — язвительно отпарировал Бэббл, — есть нечто вроде антитезы «Человеку ниоткуда». Вместо того, чтобы способствовать благоприятному протеканию событий… — тут Бэббл неожиданно осекся.

Отворилась дверь в лазарет. На пороге стоял мужчина в мягкой синтетической куртке, штанах из искусственной кожи и в высоких сапогах. Лет ему было около сорока, у него было мужественное волевое лицо с высоко поднятыми скулами, большими яркими глазами и густыми черными волосами. В руке у него был карманный фонарь, который он сразу выключил. Он так и стоял на пороге, глядя на Бэббла и Сета Морли и ничего при этом не говоря. Просто молча стоял и ждал. Этого жителя поселка, подумал Сет Морли, я еще не видел. А затем, увидев выражение лица Бэббла, понял, что и Бэббл видит его впервые.

– Кто вы? — хрипло спросил Бэббл.

Мужчина отвечал спокойно, не повышая голоса.

– Я только что сюда прибыл на своем ялике. Меня зовут Нед Расселл. По профессии — экономист. — Он протянул руку Бэбблу, и тот машинально пожал ее.

– А я уже посчитал, что все в сборе, — удивленно произнес Бэббл. — У нас здесь тринадцать человек. Предполагалось, что именно столько здесь будет поселенцев.