Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

— Вот ведь плесень.

— Зато свобода, — разводит руками Палыч. — А не как у нас. Не могу об этом, противно. Ну, а ты, Игорёк… Наставлять я тебя не стану, указывать как лучше тоже. Однако совет всё же дам. Парень ты умный, просто думай. Но думай не только о себе, а про окружающих не забывай. Любят они тебя, обе. Сильно любят. Да и ты, неравнодушен, это видно. Так что, соберись, выпрямись, ну и пригласи куда-нибудь. Пообщайтесь, узнайте друг-друга. Понимаешь?

— Спасибо Иван Палыч. Вы мне очень помогли. Но я не об этом поговорить хотел.

— А о чём? — удивляется директор.

— Я всё понимаю, правила тут другие. Запечатление это. Да оно случилось, как с Леной, так и с Таней. И я готов принять это, я сам этого хочу. Но не могу.

— Убеждения?

— Нет, Иван Палыч, другое. Вчера к нам Таня приходила. Состоялся разговор, о том что мы будем жить вместе. У меня приступ случился. Меня так выворачивало, что кричал от боли. Бился в припадке… Сегодня, смотрю на Таню, а мне как будто гвоздь в голову вбивают. Что со мной? С вами так же было?

— Нет, — качает головой директор. — Хм, очень странно. Ты знаешь что… Есть у меня несколько сослуживцев, видные доктора, я свяжусь с ними, разузнаю. А ты особо не распространяйся. И старайся ни о чём не думать. То есть не зацикливайся. Не волнуйся, мы найдём способ помочь тебе.

— Спасибо. Я пойду?

— Иди, но если будут ещё вопросы, ты знаешь где найти меня.

Выхожу из директорской, сую руки в карманы и топая к курилке прихожу к очень интересным выводам. Сначала, когда-то давно, многожёнство посчитали необходимостью и применили. Посмотрели на результат, увидели прогресс и решили развить. Что получилось и получилось неплохо. Дико? И да, и нет. Если бы государство, пошло на другие меры, например здоровых и одиноких женщин репродуктивного возраста, согнали бы в лагерь где провели бы искусственное оплодотворение, а потом ещё и ещё и так пока население не восстановится… Эффективно, но ещё аморальнее. Это уже не забота о населении, а скотство. И ведь они могли так поступить. Именно так… Однако выбрали другое и изменили понятие семьи. И если верить Палычу, а ему можно верить, то если сразу всё это показалось местным зверством, то потом все втянулись. И втянулись, судя по всему очень хорошо, спасибо опять же запечатлению. Правильно ли это? Не мне судить. Я по прежнему, но уже в меньшей почти незаметной степени, почему-то считаю это аморальным. Но если бы такой выбор встал передо мной… Я поступил бы также. Фермы где выращивают людей, потом специальные лагеря где их воспитывают… Ничто не заменит семью и родительскую любовь. Так что… Не знаю кто именно разработал и принял указ сто шестьдесят девять, но человек он умный потому как такие проблемы надо решать, пусть даже таким образом. Поддерживаю…

Кого ты поддерживаешь, решала? Ты свои проблемы, которые и не проблемы вовсе, решить не можешь. А ещё в государственные дела лезешь. Да любой другой, на моём месте, от того как я сейчас живу, ни на секунду бы не впал в уныние. А наоборот, жил бы и наслаждался. Дом, деньги, две красавицы… Три. То есть четыре. Блин, любой другой… Но ведь любым другим от этого не больно? Как я понимаю никого кроме меня не корёжит от мыслей о большой семье. Да и не вижу я чтобы у кого-то башка раскалывалась. Ну ходят по улицам, не только парочки, но и троечки-четвёрочки. Никто из парней не мучается. Никто не бледнеет и за голову как я не хватается. Все счастливы. Все кроме меня. А что со мной? Надо покурить. Я просто не могу понять.

— Скворцов, — вывернув из-за угла и уперев указку мне в грудь Нестерова Маргарита Андреевна. — Куда направляешься?

Белая брюки, фиолетовая не закрывающая живот кофта. Огромные зелёные глаза… Выглядит потрясающе. Так потрясающе, что… Если бы не боль, зная о том что мы запечатлены друг на друга, я бы уже не справился с собой и… Но боль, всё меняет. Отшибает весь романтический настрой.

— Маргарита Сергеевна, здрасте, — улыбаясь учителю истории здороваюсь. — Потрясно выглядите. А я… Уроки закончились…

— Не закончились. Сейчас история. В класс. Шагом марш!

Понимая что сегодня спорить с ней бесполезно, сворачиваю и созерцая замечательную задницу утянутую белыми брюками иду за ней. В классе встаю за свою парту и…

— Вольно, садитесь, — командует Маргарита. — Ну что, молодцы. Программу закончили как и в прошлом году