История Консульства и Империи. Книга II. Империя. Том 3 - Луи Адольф Тьер

штурм, самый яростный из всех когда-либо случавшихся, по крайней мере в то время. Бреши были завалены трупами французов, но город устилали, в гораздо большем количестве, трупы испанцев. Французские солдаты, поддавшись чувству, присущему любым взявшим город штурмом войскам, смотрели на Таррагону как на свою добычу и рассыпались по домам, предаваясь более разрушениям, нежели грабежу. Но постепенно порядок восстановили, пожары потушили, и можно было приступить к подсчету потерь и трофеев. Французы захватили более 300 орудий, бессчетное количество ружей, снарядов, всякого рода боеприпасов, два десятка знамен и 10 тысяч пленных во главе с самим комендантом Контрерасом. Помимо пленных, гарнизон потерял не менее 6–7 тысяч убитыми и ранеными. Последний штурм был самым кровопролитным. Потери осаждавших оказались также весьма значительны: они потеряли не менее 4300 человек, в том числе 1000–1200 убитыми, а 1500–1800 человек были настолько изувечены, что уже никогда не могли вернуться в строй.

Взятие Таррагоны стало истинным подвигом и имело огромное значение: оно отняло у каталонских повстанцев их главную опору, отделило их от повстанцев валенсийских и должно было оказать на весь Иберийский полуостров огромное моральное воздействие, которым французы могли бы воспользоваться, если бы в ту минуту были готовы обрушиться на испанцев всеми своими силами. К сожалению, при исключительной озабоченности Наполеона другими замыслами, единственным результатом этой великой победы стало открытие дороги в Валенсию. Генерал Сюше получил приказ взорвать Таррагону, ибо из занятых крепостей Наполеон хотел оставить в этой части Испании только Тортосу, да и Тортосу согласился сохранить только из-за устьев Эбро. Однако Сюше, посовещавшись с генералом Роньей, решил сохранить верхний город и приказал взорвать только укрепления нижнего города. В верхнем городе он оставил гарнизон в тысячу человек, снабдив его достаточным запасом боеприпасов и продовольствия, и постарался ободрить и вернуть в город жителей. Оставив свой осадный парк на хранение в Тортосе, он отослал главные подразделения к тем постам, с которых их отозвал, дабы они продолжали подавлять банды, вновь осмелевшие во время осады. Сам же Сюше, с одной пехотной бригадой, пустился в погоню за маркизом Камповерде, чтобы разогнать его корпус, прежде чем тот успеет погрузиться на корабль, но догнать его не смог и нашел только тысячу раненых, эвакуированных морем из осажденной Таррагоны. Он выдвинулся вслед за маркизом по Барселонской дороге, а тот, обнаружив что-то вроде бунта со стороны валенсийцев, которые захотели вернуться к себе, был вынужден с ними расстаться и погрузить их в Матаро на английские корабли. Сюше вместе с Матье, который вышел из Барселоны, подоспели в Матаро в ту самую минуту, когда заканчивалась погрузка.

Оказав все возможные услуги Каталонской армии, генерал Сюше вернулся в Сарагосу, чтобы привести в порядок дела своего губернаторства. В Сарагосе его поджидал маршальский жезл – справедливая награда за услуги; ибо если памятные осады в Арагоне и Каталонии большей частью были обязаны офицерам инженерных частей и доблестным солдатам Арагонской армии, в немалой степени они были обязаны и военной мудрости главнокомандующего.

Месяцы июль, август, а иногда и сентябрь в Испании делались месяцами бездействия. Англичане во время этих жарких месяцев были неспособны двигаться; даже французские солдаты, более проворные и привычные к лишениям, нуждались в отдыхе после беспрерывных маршей. Вернув в Гренаду часть войск бывшего 4-го корпуса и послав подкрепления в Ронду под командованием генерала Леваля, маршал Сульт вернулся в Севилью, чтобы заняться, наконец, осадой Кадиса.

Весь остаток августа прошел в почти полном бездействии. Сульт предоставил небольшой отдых своим войскам, которые с 80 тысяч уменьшились вдвое из-за тягот переходов и боевых потерь; Мармон по-прежнему стоял лагерем на Тахо у Альмараса; Сюше спокойно готовился к экспедиции в Валенсию, которую Наполеон предписал ему совершить вслед за покорением Таррагоны; генерал Бараге-д’Илье, занятый исключительно блокадой Фигераса, теснил обратно в крепость испанцев, пытавшихся из нее ускользнуть.

Лорд Веллингтон разрабатывал сентябрьские операции, и в его планы входило не что иное, как покорение Сьюдад-Родриго и Бадахоса. Ведь лучшее, что он мог сделать, освободив Португалию от присутствия французов, – это захватить Сьюдад-Родриго или Бадахос, а по возможности и обе крепости, ибо они были ключами к Испании с севера и с юга. Став обладателем этих крепостей, он мог воспрепятствовать вторжению французов в Бейру или в Алентежу, и ему было нетрудно при первом же удобном случае самому вторгнуться в Кастилию или в Андалусию. Захват этих крепостей был средством закрыть свои ворота и настежь распахнуть ворота противника. У Веллингтона имелась и другая причина для подобных действий: следовало сделать, наконец, хоть что-нибудь, ибо после освобождения Португалии он уже полгода не добавлял ничего значительного к своим предыдущим подвигам. Таким образом, и военные, и политические причины вынуждали Веллингтона захватить Бадахос или Сьюдад-Родриго, без обладания которыми оставались невозможны какие-либо значительные операции в дальнейшем.

Но это была задача не из легких, ибо следовало полагать, что перед Бадахосом английский генерал по-прежнему найдет соединившихся Сульта и Мармона; если же передвинется к Сьюдад-Родриго, то найдет там Мармона, получившего в подкрепление всех, кого только смогли собрать из армий Центра и Севера. В обоих случаях он рисковал наткнуться на слишком значительные силы. Следуя своему обыкновению, лорд Веллингтон хотел сражаться только наверняка, то есть на почти неодолимых оборонительных позициях и с численным превосходством, которое в соединении с правильным выбором участка делало результат настолько надежным, насколько это вообще возможно на войне.

Поскольку в ту минуту его солдаты были несколько обескуражены яростным сопротивлением Бадахоса, он решил предложить их усилиям другую цель и задумал передвинуться на Сьюдад-Родриго. К тому же он весьма точно подметил, что Мармон, двигаясь от Навальмораля к Саламанке на помощь Сьюдад-Родриго, имел меньше шансов присоединить к себе достаточные силы, чем при движении в Эстремадуру на помощь Бадахосу, ибо в последнем случае его всегда мог поддержать Сульт, располагавший куда бо́льшими средствами, чем Бессьер в Кастилии, и лично заинтересованный в обороне Бадахоса. И поэтому прежде Бадахоса стоило попытаться захватить Сьюдад-Родриго; однако там у Веллингтона не было ни осадного парка, ни закрытого места, где он мог его спрятать, отчего он никак не мог утешиться в том, что французы взорвали у него на глазах Алмейду. При нападении на Бадахос он располагал двумя обширными закрытыми складами – в Абрантесе, куда английский флот доставил огромное количество снаряжения, и в Элваше, куда можно было попасть из Абрантеса прекрасной сухопутной дорогой.

Тем не менее, не падая духом от этих затруднений, Веллингтон приказал скрытно перевезти в окрестности Сьюдад-Родриго парк тяжелой артиллерии, отправляя орудия одно за другим, а затем предусмотрительно пряча их в деревнях. Кроме того,