Шекспир. Биография - Питер Акройд

Вот в каких нездоровых условиях появился «Глобус». Построить его здесь было смелым и мудрым решением. Николас Бренд, хозяин земли, на которой сооружали «Глобус», приходился родственником королевскому казначею. Репутацию он имел безупречную. Список доверенных лиц, участвовавших в переговорах о сделке, может многое рассказать о сложных социальных связях в елизаветинском обществе. Один из них, кузнец Томас Сэвидж, был родом из Раффорда в Ланкашире, где, как полагают, Шекспир в молодые годы служил у сэра Томаса Хескета школьным учителем и актером. Жена Сэвиджа происходила из многочисленного семейства Хескетов. Возможно, это было простым совпадением, однако оно все же наводит на размышления. Другим поручителем был купец по имени Уильям Левесон, участник колониальной экспедиции в Вирджинию, к которой имел отношение граф Саутгемптон. Таким образом, два давних покровителя Шекспира оставили след и в его дальнейшей карьере.

Джайлз Аллен, естественно, пришел в крайнее раздражение, обнаружив, что театр, стоявший на его земле, исчез. Он попытался взыскать с Бербеджей по суду восемьсот фунтов за причиненный ущерб. Дело рассматривалось два года в различных инстанциях. Но Бербеджи действовали строго в рамках закона, и Аллен не получил компенсации.

Строительство «Глобуса» шло не так быстро, как предполагалось. И Бербеджи решили привлечь к делу новых компаньонов. Они образовали группу из пяти пайщиков, поделив расходы; пайщики при этом становились совладельцами нового театра. Одним из них был Уильям Шекспир, ему отныне принадлежала десятая часть театра, в котором он играл и для которого писал пьесы. Теперь связь драматурга с театром стала настолько крепкой, насколько это вообще возможно. Его компаньонами были ведущие актеры труппы лорда-камергера: Уилл Кемп и Томас Поуп, Джон Хемингс и Огастин Филипс. Благодаря этому новому предприятию все они постепенно превратились в довольно богатых людей.

Питер Стрит обязался завершить работы за семь месяцев, хотя в его заявлении, скорее всего, просто проявился извечный оптимизм строителя. «Глобус» возводили на заболоченной почве, а потому требовался особенно прочный фундамент; в землю вгоняли деревянные сваи, через канаву перекинули мост для публики. На это отвели шестнадцать недель. К маю 1599 года в официальном документе уже значился «domus» с примыкающим садом в приходе Спасителя в Саутуорке «in occupation Willielmi Shakespere et aliorum», занятый Уильямом Шекспиром и другими; имя Шекспира, вероятно, особо выделено потому, что он переехал туда первым. Достаточно любопытное здесь слово «domus» может означать как сам театр, так и примыкающий к нему дом. Шекспир, обосновавшийся в непосредственной близости от театра, — такую картину представить совсем не трудно.

Ты знаешь — где живу я: принеси Бумаги и чернил мне[292]

Не приходится сомневаться, что Шекспир жил на южном берегу реки, однако где именно, точно не известно. Редакторы Джона Стоу описывают окрестности театра «Глобус» в восемнадцатом веке как «длинную и широкую полосу земли, со всех сторон окруженную канавами, где к маленьким домикам с крохотными садиками перед ними ведут неширокие мостики». Жизнь в Саутуорке, куда переехал Шекспир, вряд ли была полезнее для здоровья. Тем не менее для него было важно постоянно находиться там, где он работал. Теперь он поселился поблизости от своих товарищей по Глобусу, Томаса Поупа и Огастина Филипса. Филипс жил со своей большой семьей у реки. Именно в Саутуорке тогда обосновались многие актеры. Шекспир стал также соседом Эдварда Аллейна и Филипа Хенслоу, еще ранее проявивших большой интерес к этим местам. Адрес Хенслоу звучал так: «На правой стороне реки в точности напротив камеры». Под «камерой» подразумевалась расположенная у реки маленькая подземная тюрьма епископата.

Сам Шекспир, возможно, на время нашел приют в одной из многочисленных гостиниц по соседству. Например, «Слон» находился на углу переулка Лошадиной Подковы, всего в нескольких ярдах от «Глобуса». В «Двенадцатой ночи», написанной спустя год или два после переезда Шекспира в Саутуорк, Антонио замечает:

Мы остановимся в предместье южном,

В «Слоне» — гостиниц лучше не сыскать…[293]

Но это, может быть, просто шутка. Если он поселился «у камеры» — в Клинке, что следует из отчетов о неплательщиках налогов на жилье, то, вероятно, жил на длинной улице, идущей вдоль Темзы, к северу от парка Винчестерского дворца. На этой улице жил и Хенслоу. В несохранившейся записи Аллейна, которую цитирует ученый восемнадцатого века Эдмунд Мэлоун, было сказано, что Шекспир жил рядом с Беар-Гарден, то есть в нескольких сотнях ярдов от Хенслоу. Эдмунд Мэлоун утверждает также, что Шекспир оставался там до 1608 года, то есть около десяти лет. Для странствующего драматурга это большой срок. Так что его, пожалуй, следует называть джентльменом из Саутуорка, а не джентльменом из Стратфорда[294].

Саутуорк на протяжении многих столетий ассоциировался с публичными зрелищами. Здесь нашли гладиаторское копье-трезубец — свидетельство того, что в давние времена неподалеку от «Глобуса» находилась римская арена. Ближе к концу шестнадцатого столетия на римской арене устраивали травлю собаками привязанных быков и медведей, выступления борцов и акробатов. Она также служила сценой для театральных представлений. Когда в церкви Сент-Мэри-Овери (ныне известной как собор Саутуорка) в 1547 году шла заупокойная служба по Генриху VIII, громкие голоса актеров, игравших спектакль по соседству, заглушали слова молитвы. Тридцать один год спустя Тайный совет обратился в суд графства Сарри с жалобой на то, что в этом районе устраивают слишком много всевозможных зрелищ. Сохранились данные, что в самом Пэрис-Гардене проводились средневековые «народные празднества»; за этой затейливой формулировкой часто скрывались грубые развлечения и жестокие виды спорта.

Среди других развлечений особое место занимала травля животных. Это была излюбленная забава англичан, отличавшаяся крайней жестокостью и наводившая ужас на гостей с континента. Венецианский путешественник пишет о двух сотнях собак в «засаде», готовых броситься по сигналу на быка или дикого медведя. Была еще такая игра: слепого медведя хлестали кнутом; известны случаи, когда обезумевшее животное срывалось с цепи и бросалось в толпу людей. Когда Шекспир включал в «Зимнюю сказку» знаменитую ремарку: «убегает, преследуемый медведем», публика могла отчетливо представить себе эту сцену.

В Саутуорке арена для травли быков существовала до 1542 года, а новую выстроили на Бэнксайде в 1550-х годах. Шекспир, живший в Клинке, вероятно, слышал рев, несущийся с арены. Вход стоил пенни, а если добавить еще одну монетку, можно было получить хорошее месте на галерее. В 1594 году Эдвард Аллейн добился аренды площадки для травли медведей в Пэрис-Гардене по соседству с «Глобусом» за 200 фунтов. Несколько лет спустя они с Хенслоу выкупили главную контору «Королевских забав с быками и медведями». Медвежьи арены служили не дешевой альтернативой театрам, а дополнением к ним. Каждую неделю по четвергам и воскресеньям театры не работали, зато были открыты арены, где устраивали травлю медведей. Несколько позднее Аллейн с Хенслоу построили поблизости от «Глобуса» «Театр Надежда» который был одновременно театром и помещением, где травили медведей: зверей травили по вторникам и четвергам, спектакли играли в остальные дни (кроме воскресенья). Это было единое предприятие, и управляли им одни и те же люди. От костюмов актеров порой шел звериный запах. Атмосфера лондонской жизни особая, воздух каждого квартала пронизан едва уловимым запахом; сейчас можно не колеблясь сказать, что в том районе, где Шекспир жил и работал, насилие и жестокость были делом привычным. Возможно, поэтому Саутуорк исправно поставлял королевству солдат, больше, чем любой другой район Лондона, за исключением самого центра. Больше трети его жителей работали лодочниками, а лодочники славились по всей Англии как задиры и грубияны.