Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ - Джеймс Райзен

Парк Ноттовэй, графство Фэйрфакс, Виргиния. 23 ноября 1987 года

Боб Хансен уверенно шел по тропинке, ведущей к небольшому пешеходному мостику в тихом уголке оживленного парка. Он наклонился и заметил темное углубление под мостом. Это был один из его излюбленных тайников, который КГБ, надо отдать должное его фантазии, назвал «Парком». Последний рекомендованный ему тайник с кодовым названием «Ан», расположенный в более отдаленном парке в западной части графства Фэйрфакс, Хансену не понравился. Он был очень далеко от его дома в Вене, штат Виргиния, требовал слишком много усилий, слишком много возни, недостойной солидного агента ФБР. С учетом его новых служебных обязанностей, шести детей и активной общественной деятельности в рамках католической религиозной организации «Опус Деи» Хансен был очень занятым человеком, и у него не было времени для соблюдения сложных процедур, связанных с обеспечением безопасности. Используя псевдоним «Б», он только что написал своим кураторам в КГБ резкое письмо, призывая их вернуться к более удобному «Парку».

«Поймите, что я одет в деловой костюм и не могу ходить пешком по грязи глубиной в дюйм, — писал он в письме 19 ноября. — Предлагаю снова использовать первоначальное место». В сентябре он уже критиковал место «Ан» и писал КГБ: «Я уже не молодой человек, и у меня нет времени использовать предлагаемые вами отдаленные тайники. Я знаю, что это заставляет вас менять привычные методы работы, но мой опыт показывает, что более простым способом мы на самом деле можем достигать лучшей безопасности».

И вот теперь Хансен снова был у тайника, расположенного неподалеку от его дома, где он чувствовал себя гораздо удобнее. Но, самое главное, он был совершенно удовлетворен своим положением руководителя аналитического отделения ФБР по Советскому Союзу. Это положение давало ему доступ практически ко всем оперативным и аналитическим документам, имеющим отношение к Советскому Союзу, которые готовились контрразведывательными подразделениями ФБР. Одним из интересных документов, попавших к нему на стол в первый же месяц после его возвращения в Вашингтон, был отчет сотрудника ЦРУ Джека Платта о поездке в Гайану с целью восстановления контакта с Геннадием Василенко. Джек, как полагалось, направил копию своего отчета в ФБР, которое вместе с ЦРУ вело разработку Василенко под кодовым наименованием «Монолит», и вскоре она попала к Хансену.

В тот вечер в парке Ноттовэй Хансен передавал своим кураторам копию отчета Платта вместе с другими секретными документами, включая подробный перечень секретов КГБ, которые Виталий Юрченко сообщил ЦРУ и ФБР до своего любопытного возвращения в Москву. Туго завернутые в пластик документы он оставил в углублении под мостом, где его уже ждал другой пакет от КГБ с 20 тысячами долларов и письмом, в котором ему сообщали, что на его счет в советском банке положено еще 100 тысяч долларов. В письме также был перечень вопросов, на которые Хансен должен был ответить к следующему разу.

Через улицу от парка Ноттовэй в нескольких ярдах от того места, где Хансен склонился к тайнику, находились аккуратные участки с хорошо ухоженными домами, где жили со своими семьями десятки работников ЦРУ, ФБР и министерства обороны. В двух кварталах от этого места жил один старший офицер контрразведывательного подразделения ЦРУ, и почти каждый день он совершал пробежку по парку вдоль дорожки, ведущей мимо тайника «Парк». Как и Боб Хансен, он специализировался по Советскому Союзу, и через несколько лет это странное совпадение их образа жизни сослужит ему дурную службу и чуть не разрушит его карьеру и жизнь.

Гавана, Куба. 11 января 1988 года

Руки появились как бы ниоткуда, они скрутили Василенко, повалили так, что он сильно ударился головой о пол маленького кубинского домика, и из раны хлынула кровь. Работники службы безопасности КГБ ждали Василенко в этом доме, куда он должен был приехать из аэропорта, как он предполагал, в обычную командировку по делам КГБ. На самом деле в Гаване он попал в совершенно неожиданную жестокую засаду.

Высокий, спортивный и, что самое главное, любящий повеселиться (может быть, даже слишком), Геннадий Василенко был заместителем резидента в столице Гайаны Джорджтауне, этом латиноамериканском захолустье, где ему было невыносимо скучно, особенно после его предыдущей гораздо более интересной командировки в Вашингтон. Ему нечем было особенно заняться в Гайане, кроме как думать об охоте, женщинах и выпивке, не обязательно в такой последовательности, и в то же время принимать какое-то участие в не очень активных попытках Советского Союза и Кубы вмешиваться в революционные процессы в Южной Америке. Василенко командировали в Гавану, где, как ему было сказано, он должен был в защищенном помещении местной резидентуры КГБ в советском посольстве подготовить контрразведывательный раздел годового отчета гайанской резидентуры. Он решил, что ему не потребуется много времени для описания отдельных мероприятий, проводившихся в Джорджтауне, где не случалось почти ничего, что бы заслуживало внимания, с тех пор как члены культовой общины в Джонстауне в 70-х годах совершили массовое самоубийство, выпив отравленный прохладительный напиток «Кулэйд»[64]. Таким образом, у него будет масса свободного времени в Гаване. Он надеялся, что это позволит ему повидать старых друзей и узнать последние новости КГБ. Он договорился, что его местный коллега встретит его в аэропорту, и планировал провести у него несколько дней.

Однако в аэропорту его встретил офицер безопасности КГБ и сообщил, что его друг неожиданно уехал. Офицер безопасности предусмотрительно подыскал Василенко другой дом, где он сможет остановиться. Но как только он вошел в этот дом, оказавшийся конспиративной квартирой КГБ, там была засада. Василенко даже не позволили перевести дух и сразу же подвергли допросу.

— Вы знаете г-на Платта из ЦРУ? — потребовал ответа допрашивавший.

Василенко пожал плечами.

Джек Платт. Значит, вот в чем дело, подумал он, пытаясь прийти в себя после побоев. Конечно, я знаю Платта, ублюдки. Джек, что ты наделал?

Джек и Геннадий. Американский и русский шпионы дружили с 1977 года, иногда они были почти неразлучны, что нарушало все правила холодной войны в отношении братания с врагом. Это была дружба, придававшая человеческое лицо холодной войне между ЦРУ и КГБ и показывавшая, что личная дружба может выжить в условиях жестких игр, которые вели шпионы с той и с другой стороны.

Платт работал в советском отделе ЦРУ и занимался поиском кандидатов на вербовку, когда один советский перебежчик, бывший однокашник Василенко по учебе в разведшколе КГБ, сообщил, что тот работает под дипломатическим прикрытием в советском посольстве в Вашингтоне. Геннадий не мог представить, что когда-то станет шпионом КГБ. У него была душа спортсмена. Это был типичный студент, мечтавший попасть в советскую олимпийскую сборную по волейболу. Он родился в 1941 году и в период обучения в автодорожном институте в начале 60-х годов стал одним из лучших советских волейболистов. В 1964 году, казалось, ему было гарантировано место в советской олимпийской сборной на играх в Токио, но травма плеча лишила его этой возможности.