Несущие Свет. Противостояние - Дмитрий Воронин

— Может, он нашел выход? — хмыкнул Дроган.

Я серьезно кивнул.

— Когда имеешь дело с Высоким замком, лучше не исключать никаких возможностей. И вот еще что… если вдруг ты и в самом деле найдешь путь наружу… не возвращайся. Беги. Я в принципе допускаю, что замок может тебя отпустить, но не стоит из каких-то там благородных побуждений пытаться вытащить меня. Не выйдет.

— Послушай… — Он явно не знал, что сказать. — Если выход найдется… не обижайся, ладно? Не поминай злым словом. Ты говорил, что там, снаружи, прошло уже несколько лет, семья наверняка считает меня погибшим. Дочка… дочку жалко. Золота у них на безбедную жизнь хватит, но ведь в доме мужчина нужен. И ребенку — отец.

— Я все понимаю… и тоже прошу тебя, Дроган, — не надейся. Мне иногда кажется, что чем больше верить в спасение, тем больше шансов потеряться в Лабиринте навсегда. Если ты не вернешься через два… нет, через три дня, я пойду тебя искать. Еды бери побольше, с запасом.

Он ушел, и провожать его я не стал. Дверь в подвалы замка, которые я называю Лабиринтом, всегда открыта, и дорогу туда Дроган знает. Когда-то там было несколько полутемных комнат, слабо освещенных почти вечными магическими лампадами. Сейчас замок порядком разросся, а Лабиринт и вовсе стал огромен. Иногда я и сам подумываю о том, чтобы нагрузить мешок припасами и отправиться на исследование этого подземного мира. Просто чтобы убить время.

Но я боюсь. Мне почему-то кажется, что, если я отправлюсь в Лабиринт не ради поиска пропавшего собеседника и даже не в надежде обнаружить выход, а из одного лишь любопытства, я никогда не найду дороги назад. Или же Лабиринт выпустит меня из своих объятий полумертвого от голода и усталости.

Колонна растянулась на несколько лиг. Тропа была узкой, больше подходящей для козьих копыт, чем для людских ног. И все же через перевал шли люди… Эти седые камни уже много веков не видели такого количества людей — десяток за десятком, сотня за сотней шагали воины, волоча за плечами тяжелую поклажу. На их лицах были написаны усталость и злоба, сквозь зубы вместе с паром дыхания прорывались негромкие ругательства, а взгляды, бросаемые на командиров, пылали жаждой мести.

Эммер — равнинный мир. Ближе к побережью долины переходят в предгорья, а там — и в настоящие горы, но горы эти никому особо не нужны. Вернее, есть те, для кого скалистые кручи — источник и пропитания, и даже богатства. Но к чему эти заснеженные вершины воинам? Кавалерия предпочитает ровные, как стол, поля — именно там закованная в сталь конница может показать всю мощь своего удара, разогнаться, врезаться в ряды противника, словно нож во влажный, рыхлый снег. Да и пехота — не лучники и пращники, а элита, тяжелая латная пехота, прекрасно осознающая непоколебимую мощь плотного, щит к щиту, строя, — не любит узкие горные тропы. Ведь здесь в случае опасности придется сражаться, не чувствуя поддержки товарищей. По сути — сражаться в одиночку. На узкой тропе, где с одной стороны отвесная скала, а с другой — пропасть, даже небольшой отряд способен остановить продвижение целой армии.

Где-то в середине колонны раздался вопль, затем — грохот осыпающихся камней. Оступившийся солдат покатился вниз с тропы, увлекая за собой поток щебня. К счастью для него, самое опасное место осталось позади, и он отделался лишь в кровь разбитым лицом и порядком счесанными руками. Ему кинули веревку — влезть вверх по мелким, готовым в любой момент сорваться лавиной камням без помощи, да еще и с тяжеленным мешком за плечами, было немыслимо. Но и с веревкой получилось не ахти как — пару раз он падал, после чего товарищи одним дружным рывком буквально выдернули его на тропу.

В иное время этот маленький эпизод послужил бы поводом для множества подначек и довольно злых шуток. Но сейчас все слишком устали… неловкий солдат отер кровь, вновь занял свое место в строю и мерно зашагал вперед, изредка сплевывая красноватую слюну с разбитых губ.

Там, в долине, за армией идут обозы… Быки или лошади, впряженные в огромные телеги, волокут провиант, припасы, палатки и детали стенобитных орудий. Пехота идет налегке — высланные вперед дозоры вовремя предупредят латников, и те успеют разобрать с телег свое оружие. Солдат, отшагавший несколько часов в полном боевом облачении, — никуда не годный боец. Солдат, не получивший на привале горячую еду, — никуда не годный боец. Солдат, в кровь сбивший ноги… да, он плохой солдат, раз допустил это, но если уж неприятность произошла, безногий солдат — не боец.

Там, в долине, за армией воинов едет еще одна армия… армия поваров и шлюх, интендантов и писарей, кожевенников и кузнецов, лекарей и могильщиков. Любой полководец знает, что солдат — тот же меч. Если хочешь, чтобы оружие не подвело тебя в бою, не забывай ухаживать за ним между сражениями… Ухаживать как следует — и клинок отплатит тебе, не провернется в потной ладони, не сломается от удара о край щита, не затупится, рассекая кирасу врага.

Те, что шли сейчас через горы, были хорошими солдатами. Умели терпеть холод и голод — провизии с собой взяли в обрез, и любая задержка в пути могла стать катастрофой. Владели любым оружием — но брать с собой пришлось то, что полегче. Специально учились ходить по горным тропам…

— Эй, десятники! — крикнул офицер, возглавлявший колонну. — Связаться по десять! И передайте команду дальше…

Солдаты торопливо опоясывались веревками. Десятники следили, чтобы узлы были затянуты как следует — сейчас от прочной веревки и надежного узла жизнь зависела сильнее, чем от меча или щита. Команда была дана не зря, тропа снова становилась опасной, еще одна пропасть — и узкий карниз, нависающий над ней.

Эти горы не без оснований считались непроходимыми. Отряд, вышедший из гуранского лагеря, уже сократился на дюжину бойцов, и никто, от рядовых до командиров, не сомневался, что это — не последние потери. Просто каждый надеялся уцелеть. А потому сейчас все старательно вязали узлы. До привала далеко — предстояло пройти еще много лиг, и, если повезет, уже через день отряд спустится в долину, где можно будет отдохнуть.

Офицер первым ступил на карниз, сделал осторожный шаг, затем еще один… солдаты гуськом двинулись следом, стараясь, насколько возможно, не приближаться к краю тропы и не смотреть вниз. По словам проводников, шедших впереди и уже добравшихся до относительно безопасного места, это был самый трудный участок — дальше должно быть полегче. Правда, холод останется с отрядом на протяжении всего перехода, да и развести огонь на этих камнях было не из чего… но лучше жевать холодное вяленое мясо, мерзнуть и рвать сапоги о стылые камни, чем…

Чем стоять плечом к плечу с добрыми друзьями, видя, как к тебе стремительно приближается набравший скорость клин белых рыцарей. Выдержать удар орденской кавалерии могла бы разве что каменная стена… Поэтому желающих принять участие в опасном горном переходе хватало — солдаты искренне верили, что их ждет пусть и опасная, но не слишком долгая прогулка — а затем перед ними предстанут беззащитные инталийские села, ослабленные баронские замки, в которых останутся лишь воины увечные или слишком старые, чтобы принять участие в битве с Гураном. Легкая добыча и никакого риска.