Обратный отсчет: Равнина - Токацин

продухами загудело. Подавив желание посмотреть на огненный шар, Гедимин развернулся к двери и едва не налетел на Вепуата. Тот обхватил его за плечи и уткнулся лбом в грудь.

— Надо же мне было так натупить…

— Они могли улететь, если им не нравились твои бусы, — отозвался Гедимин, неловко гладя сармата по спине. — Нападать было незачем. Ну ничего, больше на холм не сунутся.

— Надо было показать им что-нибудь неогненное, — вздохнул Вепуат, всё так же держась за чужую броню. — Ледяные штучки. Или металлические. Можно ведь сделать, чтобы звенело приятно. Надо к следующему разу…

— Следующего раза не будет, — перебил его Гедимин, отодвигая от брони и заглядывая в глаза. — Хранитель не пустит их на холм.

Вепуат вздрогнул.

— Храни… Это его вспы… Это не ты был? Он? — его глаза стремительно расширялись. — Он сам? Или ты…

Гедимин пожал плечами.

— Я там ничего не успел. Не думал, что хранитель всту… — он осёкся и отвёл взгляд. — Он последнее время был сонный, а тут… Кут’тайри говорил — его позвало Пламя. Я нашёл его в коридоре… а ведь там холодно — купол сорвало, выстудило…

Вепуат ошалело мигнул.

— Так он ещё и бегал по холоду? — он быстро оглянулся на запертую дверь. — Яд-дро Сатурна… Не хватало ещё ему заболеть… Позвало Пламя? А он не объяснял…

Гедимин качнул головой.

— Не спрашивал. Некогда было, — он смотрел на Вепуата с нарастающей тревогой. — Пойдём. Тебе нужно лечь. И до завтра никуда не бегать.

— Да я в порядке, — Вепуат незаметно, как он думал, оперся о печь и криво ухмыльнулся. — Только немного шатает. Блокатор, чтоб его… Ты… ты скажи от меня «спасибо» хранителю. Сорванный купол при минус ста пятидесяти… Понятно, почему Айзек был в ярости. Думал, он меня на субстрат перемелет…

Гедимин на его ухмылку не ответил, только угрюмо сощурился.

— Идём. Ляжешь в лаборатории.

…Айзек был в отсеке — стоял у стола, сложив руки на груди, и задумчиво разглядывал литейную станцию. Вепуат, увидев его, едва заметно вздрогнул и быстро спрятался за столом — на расстеленном там матрасе. Гедимин, пока ему помогал, каждую секунду затылком чувствовал недобрый взгляд командира — и его тянуло опустить височные пластины и перестать чувствовать неощутимое.

— Вепуата признал хранитель, — сообщил он, выпрямляясь.

— Да уж наверное, — отозвался Айзек; его взгляд не смягчился. — Ночью поедет на медосмотр. Буду настаивать на полной проверке мозгов. То, что он сегодня сделал, — явно не от здоровой головы.

Вепуат из-под стола обиженно хмыкнул, но промолчал.

— В кочевников не стреляй, с летучими не говори… Слишком много правил, — Гедимин недовольно сощурился. — Что там была за дрянь? Что она делает с мозгами?

Айзек пожал плечами.

— Если Кут’тайри вам не объяснил, то я не возьмусь. Не общайся с ней с открытыми висками. Очень простое правило, даже ты запомнишь.

Часть 31

18–24 дни месяца Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

18 день Пустоты, месяц Льда. Равнина, Сфен Земли, долина Элид, Элидген

Полоса инея на стене постепенно таяла.

— Вот как… — пробормотал Айзек, настороженно глядя на «бластер» в руках Гедимина. — Что ж, где тепло, там и холод. Неопасно?

— Тут самая слабая ледышка, — ответил Гедимин, направляя сопло «бластера» на ладонь. — И линза дрянь. Не шлифовал раньше лёд. Так себе он шлифуется.

Айзек сдержанно хмыкнул.

— Хватит! Тут и так не жарко, — он придержал переключатель, помешав Гедимину его выдвинуть; ладонь так и осталась «неотмороженной». — Ты после вчерашнего решил, что нам не хватает холода?

Гедимин недовольно сощурился.

— Пищеблоку пригодится холодильник. Управляемый и без… населения. Не то, что вот это, снаружи.

Айзек вздрогнул.

— В пищеблок? Ты эту штуку когда собрал? Вчера? Сколько часов испытаний?

— Она неопасная, — пробормотал Гедимин — и сам понял, что звучит совсем не убедительно.

— Само собой, — кивнул Айзек. — Поработай с ней до конца месяца, а там посмотрим. Выпариватель тоже филкам не давай. Тут медотсека нет, оторванные руки не пришьют… А это что за подствольник?

Он занёс палец над полой костью, приделанной под корпусом «ледяного фонаря».

— Предохранитель, — буркнул Гедимин. Из составляющих установки эта деталь больше всего противоречила законам физики, и говорить о ней сармат не хотел. «В поршневых машинах такая штука есть — и они работают. Тут тоже будет,» — думал он ночью, прорезая в костяном корпусе два отверстия и соединяя их костяным патрубком. «Туннель между ледышкой и огненным камнем. Без перемычек, чтоб не закрывался. А то сквозь стекло и переключатель им трудно будет общаться.»

…Высунуться из-под купола Гедимин не решился, только посветил фонарём сквозь прозрачную стенку — и, вздрогнув, уплотнил её до непрозрачности. Ущелья затопил мерцающий газ. Дозиметр у реактора показывал минус семь кьюгенов; хранитель ещё ночью втянул все щупальца и забился в активную зону.

«Сирены молчат,» — Гедимин огляделся по сторонам. «Наружу никто не лезет. Тем лучше. Пойду в долину. Надо в этот раз осторожнее, без взрывов. Этот газ камни вроде не проедает. Лучше он, чем близкий взрыв или обвал.»

— Гедимин! — окликнули его с трапа. У закрывающегося шлюза лаборатории стоял Вепуат, и его золотистая броня горела ярче фонарей.

— Чего не лежишь? Выписали? — Гедимин недовольно сощурился.

— Медик сказал — всё на месте, — Вепуат весело хмыкнул и спрыгнул с трапа, не тратя времени на спуск. — Мне и вчера-то было худо от блокатора. И сегодня рука ещё ноет. Вот же лекарство, мать его пробирка! Придумал же кто-то…

— Помню, как тебе хорошо было вчера, — проворчал Гедимин, вполглаза наблюдая за стеной коридора. «Не