Пелена страха - Рафаэль Абалос

– Я по-прежнему не понимаю, откуда ты можешь настолько подробно знать, что произошло, если действительно не имеешь никакого отношения к этим преступлениям, – наконец заговорила она.

– За последние месяцы я видела много ужасных вещей, я несколько лет живу с этой женщиной, хотя она много старше меня. Она не скрывает свою бисексуальность от мужчин из своей неонацистской организации. У нее в столовой висит картина, где я изображена в обнаженном виде.

Хельга не стала ничего рассказывать о черепах с золотыми глазами.

Вместо этого она достала из сумки коробку с CD-диском и положила ее на стол.

– Что это? – спросила агент Европола, прежде чем открыть коробку.

– Лица реальных нацистов времен войны.

– Очередные фотографии?

– Скорее короткий фильм о первом ритуале «стражей смерти». Не думаю, что, кроме них самих и меня, кто-нибудь еще видел эти жуткие кадры. Они сняты на черно-белой пленке и без звука.

Хельга объяснила, что фильм идет под музыку Рихарда Вагнера. Знаменитый композитор родился в Лейпциге, и идеологи нацизма считали, что его музыка созвучна идеалам национал-социализма.

– Расскажи нам об этом фильме, – предложила Маргарит Клодель.

– Он очень тяжелый. Я не знаю, как описать словами то, что вы там увидите.

Агент Европола открыла сумку, достала внешний дисковод и подключила его к своему Маку. Открыв крышку, она повернула ноутбук, чтобы Мирта Хогг могла видеть экран, и запустила фильм.

Из маленьких колонок ноутбука послышались первые такты увертюры к опере Вагнера. Маргарит убавила звук, чтобы он стал почти неслышным. На черном экране появилось написанное белыми буквами название – «Стражи смерти». Затем возникло изображение башни монумента Битвы народов в Лейпциге. С башни свисали длинные флаги со свастикой. По экрану побежали светлые полосы, подтверждавшие, что фильм снимали много лет назад. Камера медленно наезжала на купол башни, потом пошла по кругу, останавливаясь на каждом из огромных средневековых рыцарей, высеченных из камня. Потом она спустилась ко входу в монумент и, пройдя сквозь черную темноту, показала интерьер круглого зала крипты. Огромные каменные фигуры окружали большой стол в форме шестиугольного саркофага, выполненный из черного мрамора. На нем горело яркое пламя, выходившее из золотого сосуда. У каждой из шести сторон стола, повернувшись спиной к огню, стояли по одной шесть очень красивых девушек. Волосы их были заплетены в косу, уложенную вокруг головы. Обнаженные тела просвечивали сквозь длинные покрывала из черного шелка, которые прикрывали их, как языческих девственниц. Девушки стояли неподвижно, как статуи. На столе за спиной каждой из них поблескивал золотой кубок.

В следующий момент в зале появились шесть человек, одетых в форму офицеров СС. Выстроившись в ряд, они медленно прошествовали в ногу, чеканя шаг. В правой руке они держали горящий факел. На их ничем не прикрытых лицах застыло бесстрастное выражение, взгляд казался пустым. Одним из этих нацистских офицеров была женщина. Они медленно обходили крипту по кругу, и каждый, подойдя к своему месту у черного мраморного стола, поворачивался по-военному и оказывался лицом к одной из шести девушек. Последней свое место заняла женщина, возглавлявшая церемонию. Она слегка повела головой, и все поставили свои факелы на подставки, стоявшие на столе рядом с каждой девушкой. Потом они синхронно сделали несколько шагов назад и, вернувшись на свои места, громко щелкнули каблуками и вскинули правую руку вперед и вверх в нацистском приветствии. Их рты раскрылись в дружном крике.

Женщина, одетая как офицер СС и руководившая ритуалом, заговорила. С каждым словом черты ее лица становились все жестче, взгляд скользил по лицам каменных гигантов, окружавших крипту. Казалось, она фанатично взывает к древним арийским богам.

Закончив свои призывы, женщина подошла к столу и взяла золотой кубок. Все остальные повторили за ней. Словно на праздничном банкете, они предложили свои кубки стоявшим рядом с ними девушкам. И те выпили.

Маргарит Клодель нажала на клавиатуре ноутбука кнопку «пауза». Сдержав вздох, она посмотрела на Хельгу.

– Что будет дальше в этом фильме? – спросила она.

– Почему вы сами не посмотрите?

– Потому что я хочу, чтобы ты мне рассказала.

Хельга провела рукой по волосам, убирая их от лица.

– Они ласкают их и целуют.

– А потом?

– Девушкам связывают запястья и щиколотки и ставят так же, как они стояли вначале. Потом всем, кроме одной, завязывают глаза. Женщина, руководящая ритуалом, берет со стола свой факел. Та девушка, у которой не завязаны глаза, со страхом смотрит на нее. Женщина подносит пламя факела к ее глазам. Она делает это медленно, пока ресницы девушки не начинают гореть, а ее глаза не становятся золотыми от отражающегося в них пламени. Видно, как девушка кричит от боли и теряет сознание. Остальные девушки дрожат и корчатся от ужаса. А потом начинается бойня.

– Что ты хочешь сказать?

Голос Хельги стал глухим. Казалось, еще немного – и она разрыдается. Однако ей удалось справиться с волнением и сделать вид, что ее не трогает то, о чем она рассказывает.

– Другие офицеры поднимают девушку и кладут ее на шестиугольный стол лицом вниз. Женщина достает дагу и несколько раз подряд с силой вонзает ее в спину девушки, пока в ее спине не появляется большое кровоточащее отверстие. Тогда она засовывает в рану руку, вырывает сердце девушки и начинает пожирать его, отрывая куски зубами, как зверь, в то время как мужчины-нацисты насилуют труп.

Следующим утром Сусанна проснулась рано. Бруно спал рядом. Накануне, перед тем как лечь спать, он попытался ее поцеловать, но Сусанна отказалась.

– Нет, не сейчас, пожалуйста. Мне надо подумать, – сказала она.

Бруно повернулся на другой бок и очень быстро уснул, а Сусанна еще долго лежала с открытыми глазами. Наркотики, которые она принимала начиная с выходных, проведенных в Берлине, вызвали ощущение невыносимого беспокойства и мучительной бессонницы.

Пока она одевалась, чтобы пойти в университет, в голове постоянно крутились похожие на галлюцинации сны, терзавшие ее на рассвете, когда ей, наконец, удалось задремать. Ей снилось, что она лежит в могиле и не может ни пошевелиться, ни закричать. Ее открытые глаза видели ползавших вокруг огромных червей. В воздухе стояла нестерпимая вонь от земли, пропитанной гнилью. Пробравшись в могильную темноту, черви начали выпускать липкие слюни. Сначала Сусанна ощутила, как ее кожи коснулось что-то мокрое и противное, а потом почувствовала страшную боль. Черви пожирали ее заживо, как будто она уже умерла. Сусанна проснулась от собственного беззвучного крика. Она лежала вся мокрая от пота и дрожала. Потом она встала, пошла в ванную и посмотрела в зеркало. По лицу полз муравей. В ужасе она вернулась в постель, обняла Бруно и прижалась к нему.