Хроники железных драконов - Майкл Суэнвик

Привычным движением сунув тросточку под мышку, Коринд сказал:

— Милая, должен тебе сообщить, я работал на своем веку со многими звездами, с суперзвездами — а ты знаешь, что я льщу только при крайней необходимости, — но ничего подобного я никогда не видел. Ты была просто — ужасна!

— Извини, но…

— Да, да, да! Секс, наркотики, тусовки. Думаешь, я не понимаю? Ты ходишь в лучшие клубы, уходишь оттуда с красивыми мальчиками, делаешь с ними что тебе нравится. — Джейн терпеливо слушала. — Поверь, киска, я все это прекрасно понимаю. Но послушай меня. Твои богатство и сомнительная известность получены в кредит. Они тобой не заслужены и держатся на ожиданиях. Все это может исчезнуть в один миг. Это все равно что мчаться на машине, наращивая скорость. — Он значительно поднял брови. — Ты бодра и переполнена энергией. Выглядишь чудесно. Веселишься как никогда в жизни. Но рано или поздно врезаешься в дерево. И тогда приходится платить по всем счетам. Понятно я говорю?

— Д-да, — тоненьким голоском проговорила Джейн.

— Ну и хорошо. Пойди теперь домой и отоспись.

— Коринд, я пошла бы, честное слово. Но я договорилась с фатой Инколоре…

Глаза Коринда блеснули. Он стукнул тростью по полу и повернулся на каблуках. Через плечо крикнул:

— Эй, кто-нибудь, сократите путь для фаты Джены, у нее важная встреча в городе.

Несмотря на все колкости, Коринд был в сущности очень милый. Жаль, что пришлось его обидеть. Джейн надеялась, что он не стал ее врагом. Эта мысль беспокоила ее всю дорогу до Триденты.

* * *

Вход в резиденцию Инколоре — а точнее было бы сказать, в физическую составляющую проекции резиденции Инколоре на данную местность — был скромен и малозаметен. Дверь открылась от одного прикосновения и бесшумно закрылась за ее спиной. Джейн неуверенно прошла через полутемный вестибюль-пристройку и вступила в удивительную галерею. Здесь витали тени, и величественные своды смыкались высоко над головой, теряясь в полумраке. Вдоль серых гранитных стен высились стройные ряды белых колонн, слабо светящихся в серой дымке. Сначала Джейн думала, что эти колонны мраморные, но, прикоснувшись к одной из них, почувствовала тепло и живую гладкость слоновой кости.

В изумлении она снова посмотрела вверх, на своды, и у нее голова пошла кругом: она поняла, что стоит внутри грудной клетки какого-то гигантского существа, чьи отполированные ребра послужили каркасом гранитной постройки. Как могло существовать такое животное? Как его не раздавила собственная тяжесть? Откуда бралось столько пищи, чтобы прокормить его? У него, наверное, был замедленный обмен веществ. Наверное, оно двигалось мучительно медленно, и проходили столетия, пока у него мелькала мысль, тысячи лет, пока оно делало еле заметное движение.

— Вот и ты!

Фата Инколоре энергичным шагом вышла в коридор, натягивая перчатки.

— Пошли?

— Пошли. Почему бы и нет? — Джейн продолжала с любопытством глядеть на колонны. Она не могла от них оторваться. Инколоре заметила это.

— Моя прародительница.

— О! — Джейн последовала за хозяйкой в крытую террасу за правым рядом колонн. Оттуда они на открытом лифте, где тоже было полутемно, поднялись в верхнюю галерею. Узкий коридор вел в еще более глубокую тень. С каждым шагом они все дальше удалялись от входа.

— Я думала, мы куда-то хотели пойти, — сказала Джейн.

— Да. В то место, которое я хотела тебе показать.

— Вы не попросите кого-нибудь сократить путь?

Инколоре шла впереди — серый силуэт в любую минуту мог затеряться среди теней. Она шла быстро, длинными шагами, и Джейн приходилось бежать, чтобы не потеряться.

— В этом нет необходимости. В моем доме есть двери, ведущие куда угодно. Куда мне надо.

Она остановилась, вытянув руку, и оглянулась через плечо. Ее глаза светились, как у хищника, — ровным, холодным светом.

— Сюда.

Джейн вошла в дверь, и ее ослепил солнечный свет.

Когда к ней вернулось зрение, она поняла, что находится в больничной палате. Запах антисептика, характерные больничные белые занавески. Они были полузадернуты, и перед ними плясали пылинки в лучах света, густого и золотистого, словно мед. Джейн знала, что никаких больниц поблизости от Триденты нет.

В коридоре застучали каблуки. Инколоре закрыла дверь поплотнее. Вновь стало тихо. Дверь, через которую они вошли, исчезла без следа у Джейн за спиной. Посреди комнаты стояла капельница, рядом с капельницей — стеклянный гроб.

В нем спала женщина.

Она была худая, высохшая, истощенная. Сквозь тонкие седые волосы просвечивала розовая кожа. Лицо бороздили морщины. Сначала она показалась Джейн очень старой, потом — не очень, но сильно измученной.

Должно быть, только во сне обрела она печальное спокойствие. Лоб и кожа в уголках глаз были напряжены, словно она всматривалась вдаль. Но в складке губ был покой. Радости на ее лице не было. В нем читалось заслуженное долгой борьбой избавление от страданий.

— Она человек, — сказала Инколоре. — Похищенная, как и ты.

— Не понимаю, о чем вы… — начала Джейн. Но видя, что эльфа смотрит на нее снисходительно, спросила: — Как вы узнали?

— Деточка моя, это же наш семейный бизнес, ты не забыла? От меня ты так же не можешь скрыть свою природу, как и от Горца. — Она коротко рассмеялась: — Не волнуйся, я не выдам твою тайну. Зачем волноваться из-за потери одной, когда их сколько угодно?

Помолчав, Джейн спросила:

— А что с ней?

— Синдром спящей красавицы. — Фата Инколоре окунула окурок в стакан с водой и вытряхнула из пачки следующую сигарету. — Этим часто болеют похищенные люди в определенном возрасте. Ведь их место не здесь. Этот мир отталкивает их или наоборот. В конце концов тебя это тоже ждет. Ты как, не боишься?

— Да. — Джейн всматривалась как зачарованная в лицо женщины. Пыталась понять ее, вжиться в сны, разыгрываемые в театре спящего мозга. — Нет. Не знаю. Кто она такая?

— Ее зовут Элизабет.

— Элизабет. — Джейн попробовала это имя на вкус, прислушалась к его странному звучанию. Она впервые в жизни видела чистокровного человека, не считая самой себя. — Похоже, что у нее была трудная жизнь.

— А как могло быть иначе? — У окна на небольшом столике, рядом со стаканом, послужившим Инколоре пепельницей, и вазой с увядающими цветами, стояла карликовая сосна в глазурованном глиняном горшке. Инколоре подняла горшок, держа его на ладони. — Этому дереву более ста лет. Знаешь, как получают такие деревья?

— Обматывают проволоку вокруг ствола, да? Ограничивают приток воды и питательных веществ из почвы. И еще подрезают.

— Да. А ведь это всего лишь растение. Чтобы воспитать полукровку, нужно затратить труда много больше. Но мы — умелые садовники. Начинают с того, что мальчиков-полукровок поселяют с матерями в маленьких хижинах, в огороженном стеной поселке, специально построенном для них на одном из Южных островов, где вечное лето. Там чудные места, тебе бы понравилось. Жизнь там приятная. На холмах все время звучит смех. И материнская любовь, и сыновняя поощряются. Некоторые матери, правда, отказываются сотрудничать. Тогда их разлучают с мальчиками и посылают на те же заводы, куда отправили их дочерей. Но большинство — да что там, понятно. Богиня не дала им выбора. Они поневоле любят свою плоть и кровь. Они растят сыновей и стараются не думать о будущем.