Полуденные врата - Майкл Роэн

– Не встанете ли за штурвал, мистер Джип, чтобы вывести нас из лагуны? Малый вперед, пожалуйста! Очень хорошо!

Я, правда, ничего хорошего вокруг не видел. Проход между рифами казался достаточно широким, но за рифами море не было спокойно. Приближающиеся волны взбивались в густую пену вокруг нашего носа. Однако руки Джипа со спокойной уверенностью перекладывали руль, а за кормой, у нас в кильватере, покачивалась шхуна, и я видел, как там, почти в той же позе, что и Джип, стоял Батанг Сен, за ним возвышалась фигура Те Киоре, а вдоль бортов выстроились матросы с шестами в руках, готовые оттолкнуться от появляющихся на пути рифов. И всё равно было несколько моментов, когда сердце замирало от страха. При встречном ветре и неработающей паровой машине шхуна одна не одолела бы этот проход. Но, как бы то ни было, через несколько минут, показавшихся целой вечностью, мы оказались в бурлящем, покрытом бурунами открытом океане. Ветер стал усиливаться, за нами, словно занавес, сгустился туман и скрыл от нас гору, похожую на мертвую голову, и все, что её окружало. Гром прибоя остался за кормой и быстро замер, как-то противоестественно быстро. А меня разбирало страшное неудовлетворенное любопытство – что же ещё прячется за пределами этого острова? Какие ещё рифы и мели, созданные человеческим воображением, таятся в бездонных просторах Спирали?

Вскоре туман стал рассеиваться, и перед нами вверху и внизу засияла синева Тихого океана. Капитан Феррис обратил свой длинный нос к ветру и осторожно принюхался.

– Мистер Джип, если можно, просигнальте, что мы готовы отдать буксировочный трос.

Раздались гудки, встреченные восторженными возгласами со шхуны; когда трос ослаб, матросы ринулись на мачты, и вскоре, словно цветы, над нами распустились паруса. Даже с поврежденным такелажем шхуна была красива, как сшитый из лоскутов цветок, у которого, словно белый лепесток, сиял на фоне пожелтевших старых парусов новый. Капитан Феррис поднес ко рту переговорную трубу.

– Поднять вымпел! Канонирам готовиться к салюту. По моей команде – огонь!

Темный узел взвился на флагштоке на корме «Сапфира» и распустился красным вымпелом. По очереди прогремели пять восемнадцатифунтовых пушек, стоявших вдоль правого борта, корабль накренился. Допотопные пушки шхуны выпустили клубы дыма в ответ, а обе команды хриплыми голосами приветствовали друг друга. Теперь, когда её руль ожил, шхуна неслась свободная, избавившаяся от преследования и от всех сложностей, в которые я её вверг. Словно конь без узды, она перескочила через нашу кильватерную струю, повернула на восток и устремилась к безопасным портам Явы. Мы с Джеки следили, как она удаляется, и молчали, глядя на гребень паруса, который постепенно уменьшался и, став размером с акулий плавник, исчез за горизонтом.

Шхуна свою работу сделала, что же предстоит нам?

«Сапфир» был быстроходным кораблем. Джип говорил, что это самый быстрый корабль из бороздящих здешние моря, и поверить в это было легко. Корабль шел с предельной скоростью, возможной здесь, где ни один вид промышленности не мог долго продержаться, а вся технология была кустарной и осуществлялась руками одаренных ремесленников. Для кораблей не было готовых запасных частей, не было станков, чтобы их изготовить. Если какая-то деталь изнашивалась или выходила из строя, её делали вручную, и это стоило фантастических затрат времени и денег.

– Так было и с паровыми машинами, когда они только появились в Сердцевине, – рассказывал Джип, привалившись к переборке в машинном отделении, следя за огромными балансирами. Их медленное методичное движение казалось странно тихим по сравнению с ревом двигателей внутреннего сгорания и воющими турбинами военных кораблей. – Но долго так продолжаться не могло, не может и теперь. Как ты думаешь, сколько времени понадобится Батанг Сену, чтобы достать новый паровой котел? Конечно, золото, которое ты ему отсыпал, поможет, но всё равно ему придется поискать рабочих-металлистов, которые смогут выполнить такую работу. Держу пари, – продолжал Джип, – держу пари, что на Бали он придет под одними парусами и долго ещё будет обходиться без паровой машины. Настанет время, и то же самое будет с «Сапфиром», если только кто-нибудь не потопит его раньше. Может, и ему придется ставить новые мачты и паруса; или он вынужден будет вернуться в Сердцевину для ремонта, рискуя больше оттуда не возвратиться. – Джип усмехнулся. – И можешь прозакладывать что угодно, но я на «Сапфире» не останусь, если такое случится.

Я знавал парней, которые так вот заглядывали в Сердцевину. С одним я долго плавал от Нового Амстердама до Гесперид. Он наведался в родной порт и голову потерял, увлекся какой-то куколкой, да там и застрял. Я с ним встретился лет через десять, у него выпали все зубы, вылезли волосы, и он меня даже не узнал. И все твердил, словно свихнулся, что жизнь у него скучная, хуже некуда, что он, бедный, нигде не бывал и ничего стоящего не видел. Это он-то, который повстречался с самим «Арго», когда тот возвращался домой, видел даже Золотое Руно у него на мачте и кровь на корме; он, который охотился на слонов к востоку от гор Катскилл, когда ещё ни один краснокожий этих слонов не видывал! Этот парень даже не помнил, что выходил когда-то в море. – Джип глубоко вздохнул и покачал головой.

Джеки молча держала меня за руку, и по выражению её лица трудно было сказать, о чем она думает.

Молл презрительно фыркнула.

– Просто работа этих стальных рук наводит тебя на мысли о Втулке Великого Колеса. Давай-ка вылезай под открытое небо, вдохни свежего воздуха!

Она стала теснить нас вверх по трапу и сама следовала за нами, стараясь, чтобы мы с Джеки все время шли рядом, словно боялась, что любое препятствие может моментально нарушить хрупкую связь между нами. Возможно, она была права. Мы и сами не могли бы с уверенностью сказать, что с нами происходит, – возрождается ли прежняя любовь или возникают новые отношения двух совершенно изменившихся людей. Но тогда нас это не слишком и занимало. Может быть, Джеки прониклась той неуловимой, беззаботной эйфорией, которая охватывает некоторых из попавших на Спираль. У них возникает ощущение, что здесь случиться может все, что угодно, так почему бы этому не радоваться? Похоже, то же происходило и со мной, ведь я, не задумываясь, наслаждался близостью Джеки и радовался обществу двух друзей, на встречу с которыми уже не надеялся. Кстати, эти друзья не были охотниками предаваться размышлениям. Молл, конечно, не забыла, как отчитывала меня из-за Джеки, и теперь не сводила с нас насмешливого взгляда. А Джип просто находил все происходящее смешным. Для меня же эти дни были настоящей идиллией, я никогда такого не переживал.

Теперь их ничто не омрачало – нас никто не преследовал, мы не встречали никакого противодействия. Были, конечно, опасения насчет будущего, но серьезно меня беспокоило одно – наше прибытие на Бали. Молл и Джип не могли остаться там и оказать мне поддержку, ведь капитан Феррис и так позволил им довольно сильно расширить сферу их услуг нам, а они не принадлежали к числу людей, способных его подвести. Те Киоре и остальные догонят нас не так скоро. А Шимп? Теперь он уже не вызывал особого доверия: подавленный, ушедший в себя, он целыми днями, завернувшись в одеяло, медитировал или дремал, сидя недалеко от мостика. Он почти не ел и не пил, маленькие глаза казались усталыми, веки покраснели. Хорошо, что наше путешествие совершалось так быстро, иначе он, наверное, сошел бы с ума.