Князь Изгой - Яр Серебров

дробления известняка поставили пружинные дробилки. Для рыхления глины одновальный рыхлитель: вал из бревна, вращается на подшипниках в дубовом ларе, хомуты с шипами стянуты на сварку и винты.

Учитывая, что печей потребуется на порядок больше, чем в первый сезон, заготовке стройматериалов уделял особое внимание. Начала работу печь для жжения угля и отгонки смолы. Поставили две минские реторты, втрое большего размера, чем на базе для получения смолы и вара. Под рядами навесов досушивали кирпич сырец и колотые брёвна. Начали возводить фундаменты печей обжига кирпича, шахтной и кричной печи, горнов, домны. Со скрипом, с массой проблем, но работа шла и без моего животворящего пинка.

Закончив инспекцию проектов, собрал звено «геологов» и отправился в верховья Легощи. Насколько помню руды там залегают аккурат на водоразделе Ока-Дон. Мелкая река Туровец, она же левый приток Дични, нашлась быстро. Руды здешние до сорока процентов железа содержат. Фосфора мало, а в качестве вишенки на торте германий и серебришко, по слухам. Кстати, из-за последнего в девяностые вокруг Верховского месторождения какая-то мутная история с губернатором вышла, в итоге пшик. Лицензия на добычу железа не досталась никому, а может и конкуренты из КМА подсуетились. Кто его знает, добыча руды бизнес доходный.

Знал, что глубина залегания пластов железняка от семи до сорока метров, а значит ручными бурами делу не поможешь. Благо, за время моего путешествия сковали несколько ударных стаканов и желонок установок ударно-канатного бурения трёх типов.[2] Стали им бить разом в семи точках и уже на третий день вышли на ржавую землю. Но одно дело найти, а другое оконтуривание и исследование глубины пласта. Требовалось найти оптимальное место чтобы не слишком глубоко шахту бить, а пласт был богатый и протяжённый. Но с таким инструментом, за недельку справимся. Хорошо, когда есть возможность концентрировать усилия.

Седьмицу приводил стройку в порядок: организовывал сложные работы, вразумлял контролёров, замерял углы укладки земляного полотна лежнёвки. Следил за возведением пристроек при плотинках и занимался сотнями и сотнями мелочей, что то и дело всплывали. А чтобы мелочи в следующий раз не всплывали, ставил контролер на расшивку узкого места или писал технологические карты. Говоря новоязом, активно сокращал зону ответственности, чтобы в текучке не закопаться.

* * *

Крепко сбитый мужчина с окладистой бородой, уже в годах, одетый в богатую парчу и меха, встречал перед калиткой. Ипат! Догадаться не составило труда, мужик как две капли воды походил на своего брата, Добрына.

Купец степенно поклонился:

— Здрав буде, Мстислав Сергеевич!

— Долгие лета тебе и твоему дому, Ипат сын Молчана…

Собрались в узком кругу, Ипат, кузнец и ваш покорный слуга. Пропустив по чарке мёда и поговорив о здоровье и погоде, начали толковать о деле.

— Обсказал брат про твою беду и ряд с Богданом смотрел, — Ипат выложил на стол договор, — всё чин по чину. Вот токмо…

— Что? Неужто мзды мало положил?

— Нет. Что-ты, что-ты! — Ипат замахал руками. — Вовсе не в том дело. Богдан по скудоумию своему торг порушил, оттого я в убытки вошёл.

— Ты к чему вёдешь то? Ужель думаешь, я тебе буду твои убытки покрывать? Ежели не по нраву что, — я выложил на стол кучу золотых монет. — Долга на мне осталось четыре десятка рублей новгородских. Хочешь, забирай. Но знай, товар заповедный без тебя и твого сына буду продавать.

Ипат замялся, раскраснелся. Видно, что по-своему хотел выстроить разговор.

— Не об томе, княже, речь. Землю по реке Легощь, выкупил, да грамоты заповедные на железо, песок да леса вымучил. Всё обставил, как в письме оговорено.

— Разве Тихоня на сие дело не передал пятнадцать рублей?

— Так-то оно так. Одна беда, в немилости ты у дяди свого. А мы что, люди малые. Придут за тобой, а нас смахнут и не заметят, аки букашек со стола. Потому надо бы долю справедливую обговорить. Животом и своим, и своей семьи отвечаю.

— Долю значится хочешь?

— Половину. Тако по справедливости будет.

Добрын от такой наглости, только рот открывал, а я рассмеялся и хлопнул Ипата по плечу.

— Губа у тебя не дура. Хочешь половину доли от всех задумок. Тако?

Ипат усердно закивал.

— Добро! Оцениваю тайны сии, механикусы да прочие расходы в двадцать тысяч рублей. Есм у тебя половина от сей суммы?

Ипат только глаза выпучил и тяжело задышал.

— Понятно, я так и подумал. Значится так. Ряд с твоим сыном, от имени Прохора на год заключён, а значит, что буду тута до зимы. Не веришь, смотри пункт три-десть на семь. Сам посуди. Ежели Богдан мне землю внайм сдал, каков с него спрос? Болтать не надобно, что князя на постой встал и всё. Не знаешь ты ничего. Прохор я, с Погоста на Море и стой на этом.

— Касаемо новин на Легощи. Грамоты сии на себя взял?

Ипат кивнул:

— Тако куда дешевле, ибо с гостей дальних мытари вдвое больше мзды возьмут.

— А ежели продашь права на земли и грамоты сии?

Он запрокинул голову и начал что-то проговаривать, едва шевеля губами и улыбнулся:

— Семь рублей, может восемь как ни крути возьмут.

Отсчитав девять рублей, пододвинул слитки Ипату:

— Перепишешь на нужного человека, с тебя спросу с меньше будет. Сам понимаешь, ныне у меня сил нет. Что князь Дмитрий, что дядя мой… Ежели захотят дело отнять, что им твои грамоты? Думай крепко Ипат. Ежели боишься, значится в Рязань к сестре уеду. Разумею тамошние гости не откажутся мошну в пять раз менее, чем за два лета поднять.

— В пять раз? — Ипат зашёлся в кашле.

— А может и более. Товары заповедные видал? Самоков, краски, нити? Держи, — протянул гостю красочный каталог. — Дарю!

Ипат несколько минут перебирал страницы, смачивая пальцы слюнями.

— Лепо, княже. Лепо!

— Тута цена для особых гостей, — я указал на оптовую колонку прайса. — Для тебя и Богдана, от неё десятую часть скину.

Слыхал, жалишься, что торговлю укладом тебе порушил? — я усмехнулся. — Дам добрый совет. Более не занимайся сим делом. Продай мне крицы и уклад, что есм и успокойся на этом. На речке Легощь нашёл я руды доброй видимо-невидимо. Куды боле, чем во всём княжестве вместе взятом.

Ипат вскочил, наклонился ко мне всем корпусом, вцепившись в край стола.

— И за меньшее живота лишат!

— Ежели язык держать в узде, никто не прознает, что за зиму руды подниму сорок тысяч пудов.

— О-х-х-х! — два брата синхронно выдохнули и едва не повалились со стульев.

— Мстислав Сергеевич, объясни дуракам, зачем тебе потребна эдакая прорва криц? Это же сколь механикусов треба…