Ковчег детей, или Невероятная одиссея - Владимир Липовецкий

Колонисты входят в воду и выносят своего кумира на берег. Его несут десятки рук, а Коле Егорову кажется — под ним все еще море.

Австриец прыгает с лодки и обнимает юношу:

— Поздравляю! Но признайся, сегодня медузы были на твоей стороне.

Егоров хлопает себя по ноге:

— Видишь красное пятно? Они и меня поцеловали.

— А я приглянулся сразу двум, — вздыхает австриец, показывая на свои ноги.

— Не иначе, эти медузы были сестричками, — отвечает, смеясь, Коля Егоров.

Сегодня, много лет спустя, я размышляю: зачем американцам понадобилось устраивать этот заплыв накануне отъезда? Кто его придумал — утонченный и дальновидный Аллен или предприимчивый Бремхолл? Наверно, вместе придумали. Вскоре детям предстоит заплыв через океан. Даже через два океана. Пусть привыкают…

Егорову набросили на плечи халат. Он принимал цветы и поздравления. Но среди многих лиц не видел своего друга Юру Заводчикова. Вот кто по-настоящему оценил бы его победу.

А Юра в это время находился на другой стороне бухты. Ему тоже вручали цветы. Он принимал их из рук двух девочек, двух сестричек — Оли и Жени Колосовых.

Они познакомились еще в то время, когда колония жила на Урале. Однажды Юра увидел в парке двух девочек, идущих ему навстречу. Одна — худенькая и черноволосая. Другая — светлая, с косой через плечо. Юра отступил на обочину аллеи и, спрятавшись за дерево, стал наблюдать за ними.

Девочки уселись на скамейку. Черноволосая положила рядом с собой цветы и стала их перебирать, веточка за веточкой. А ее подружка тем временем безучастно теребила косу, будто это посторонний предмет, вовсе ей и не принадлежащий.

Синие глаза и золотая коса заставили его сердце сжаться и испытать волнение, какого он еще не знал. Он даже забыл, куда и зачем шел. Но подружки были всецело заняты своими разговорами и не замечали мальчишку, который уже не в первый раз проходил мимо, пытаясь привлечь к себе внимание.

У Юры не было опыта знакомства с девочками. А познакомиться очень хотелось. И вот что он придумал. Побежал в дальний угол парка и украдкой нарвал целую охапку сирени. Куда больше, чем следовало бы подарить.

Увы, цветы от него приняла совсем не та девочка, ради которой он старался. Руки протянула черноволосая.

— Спасибо. Какой удивительный запах! Это мои любимые цветы, — сказала она, погрузив лицо в сирень. — Жаль только, что они так рано отцветают. Вы тоже колонист?

— Да.

— А как вас зовут?

— Юра. Юрий Заводчиков.

— Никогда не слышала такую фамилию. Наверно, ваш папа работает на заводе?

— Вовсе не на заводе. Он фельдшер.

— А наш папа бухгалтер.

— Почему — наш?

— Потому что мы с Олей сестры. А меня зовут Евгения, но лучше — Женя. Так проще.

— Вы совсем не похожи…

— Все так говорят. Я неугомонная. Мама меня называет — цыганенок. А Оля у нас… тихая, спокойная…

Юра повернулся к Оле, надеясь, что она что-то добавит или возразит. Но девочка по-прежнему была занята своей косой.

— А где вы в Питере живете? — не унималась Женя.

— На Петроградской стороне.

— А мы живем на Миллионной.

— Знаю, знаю вашу улицу… Она рядом с Невским проспектом. Помню, я там книги покупал.

— Ах, Юра… Оставим этот разговор, не то я заплачу. Не лучше ли нам прогуляться? Да и обед скоро.

Юра с пониманием посмотрел на Женю. Она и в самом деле готова была заплакать от нахлынувших воспоминаний.

…Через несколько дней старшие колонисты отправились в поход к лесному озеру. Его зеркальная гладь была темно-зеленой, того же цвета, что и пушистые ели, росшие по берегам. Подрагивал лишь пробковый буек как предупреждение, что в любую минуту озеро может проснуться и показать свой нрав.

Тишина и уединение повлияли на детей куда больше, чем наставления воспитателей. Они притихли и благодаря этому смогли многое увидеть и услышать.

…В сухой траве неутомимо стрекотали кузнечики. Звук топора отзывался на том берегу гулким эхом. Высоко в небе, что-то высматривая, кружила большая птица. Другие птицы расположились по веткам стоявшего неподалеку дерева. Они сидели друг за дружкой, как в амфитеатре, чистили перышки, поворачивали в разные стороны свои острые головки. И при всем этом зорко, как и положено птице, наблюдали за пришельцами.

Песчаная отмель, где остановились дети, пахла рыбой и водорослями. На кольях сушились сети. Из их ячеек кое-где торчали окуни. Застрявшая в сетях рыба пришлась очень кстати. То, чем пренебрегли рыбаки, пригодилось для ухи. Хвороста было достаточно, и вскоре запылал костер.

Незаметно наступил вечер. И чем дальше темнело, тем ярче становился огонь. Дети, согреваясь его теплом и светом, пели и плясали, обжигались печеной картошкой, ссорились, а утомившись, засыпали тут же, рядом.

Юра бесцельно мерил шагами берег, не находя себе достойного занятия, пока не дошел до мостков, где была привязана дюжина лодок. Теперь он знает, что делать. Несколько дней тому назад он тайком нарвал сирень. Теперь же без спросу возьмет лодку и сделает девочкам новый подарок. «Рыбакам нечего беспокоиться, — утешал он себя. — Дальше озера лодке некуда деться».

Юра не стал медлить и вскоре причалил к тому месту, где находились сестры. Наверно, в наши дни его поступок сравнили бы с угоном автомобиля. Но чего не сделаешь, когда влюблен.

Внезапно Оля почувствовала, как ее тронули за плечо. Тронули осторожно и нежно. Можно было подумать, что это ветка, которую пошевелил ветер. Она оглянулась и встретилась глазами с Юрой Заводчиковым.

До этого они шли через лес к озеру весь день. И держались вчетвером: сестры Амелины — Ксения и Екатерина — и две сестры Колосовы — старшая Евгения и она, Оля.

Юра постоянно вертелся возле них, угощал ягодой, дарил цветы и пахнущие смолой шишки. Рядом было много других девчонок. Почему же именно они заслужили такое внимание? Но каждая из сестер, с улыбкой и благодарностью принимая лесные подарки, втайне относила ухаживание мальчишки на свой счет. Между собой это не обсуждалось. В девочках, пока не осознанно, уже жило чувство женского соперничества и ревности.

И вот это робкое прикосновение у костра.

— За мной! — сказал он тоном заговорщика и приложил палец к губам.

Дети и воспитатели, ослепленные костром, не заметили, как Оля шагнула в лодку. Она заняла место на корме. Сам же Юра сел за весла, лицом к ней.

Через четверть часа лодка была уже далеко от берега и костра. Мальчик уверенно работал веслами и гнал лодку к середине озера. Его гибкое тело, как пружина, откидывалось назад. А затем, делая новое движение, он медленно наклонялся к скамейке, где сидела Оля. И тогда, приближаясь, видел совсем рядом ее глаза и волосы, окрашенные луной в голубой цвет.