Солнце цвета крови - Дмитрий Казаков

— Артур и Дракон!

Прибрежные заросли раздались, выпуская отряд пеших воинов. За то, что викингов просто не перестреляли из засады, стоило благодарить только сырость.

— Одину слава! — завопил Вемунд, обрушивая секиру на голову ближайшему противнику.

Тот упал, но другие окружили лошадь толстого викинга, меч вонзился ей в брюхо. С истошным ржанием животина дернулась и повалилась на землю.

Ивар выхватил меч, отразил направленный на него удар. Тут же кто-то запрыгнул в седло сзади, попытался вонзить кинжал в шею. Лезвие бессильно проскрежетало по кольчужной сетке.

Ивар ударил затылком, услышал сзади хруст и понял, что попал в лицо. Но порадоваться своей победе не успел — кто-то дернул за ногу, и он, нелепо выгнувшись, брякнулся на землю. В шее что-то противно хрустнуло, в глазах вспыхнули звезды, на диво многочисленные и яркие.

А затем стало просто темно.

Очнулся Ивар от холода. Его знобило, он лицом лежал в чем-то мокром и донельзя противном. Затылок ломило, в голове угнездилась тупая боль. Думать и двигаться было так же сложно, как черпать воду вилами.

Открыв глаза, он обнаружил, что вокруг темно. Повернул голову, обдирая кожу о сырой, слежавшийся песок, — так стало чуть светлее, зато головная боль усилилась, заставляя мир перед глазами мутиться, покрываться пленкой несуществующего тумана…

В двух шагах несла воду река, по течению плыли первые опавшие в этом году листья, похожие на крошечные лодки. Дождь покрапывал, устилая водную гладь редкими плевками, над миром сгущался тихий сырой вечер.

Опираясь на подламывающиеся руки и с отвращением ощущая, что промок насквозь, Ивар сумел подняться. Замутненным взором обвел прибрежный склон и увидел тело лошади Вемунда, а также несколько человеческих, все в снаряжении воинов короля. Это могло значить только одно — викинги отбились и проигравшим бриттам было не до павших соратников.

Собственной лошади Ивара не было, как и заводной, испуганные животные могли убежать в лес, а могли попасть в чужие руки. Впрочем, особой разницы не было. Все, с чем он остался, меч в руке. На поясе отыскалась фляга с родниковой водой.

Ощупав затылок, Ивар понял, почему его не добили после того, как он свалился с коня. Весь шлем сзади был липким, а волосы свалялись в колтун, склеенные чужой кровью. Той самой, что потекла из сломанного носа воина, который запрыгнул в седло сзади. Ее набралось достаточно, чтобы все выглядело так, словно кровища хлестала из разрезанной шеи викинга.

В горячке боя никто не стал разбираться. Лежит весь в крови и не шевелится — значит, мертвый. А потом схватка переместилась дальше, и воинам Артура стало не до оглушенного викинга. Но и свои сочли его погибшим.

Если уцелели сами.

Такая мысль обдала спину холодом. Ивар поспешно отогнал ее, сунул меч в ножны и принялся думать, что делать дальше. В любом случае, выжил кто еще или нет, нужно пробираться к драккару. В одиночку это сделать будет даже легче.

Изо всех сил борясь с тошнотой и головной болью, Ивар обшарил тела. Полезного ничего не нашел, зато снял все мешки с седла Вемунда. Там обнаружилось кое-что, могущее пригодиться в дороге. Закинув груз за спину, он поспешно двинулся вдоль реки. Оставаться на месте сражения было опасно.

От встречи с врагами его спасло только то, что бритты шагали не скрываясь. Ивар услышал впереди голоса и тут же упал, откатываясь к откосу у берега. Нырнул за его спасительный выступ и застыл, стараясь хоть что-нибудь услышать сквозь бешеный стук сердца.

До затаившегося викинга доносились шорох шагов и чей-то разговор.

— …не люди, а чудовища! — говорил кто-то испуганным голосом. — Люди так не могут сражаться!

— Как видишь, могут! — ответил другой, судя по всему, куда старше и опытнее. — Хотя зарубили восьмерых, еще трое могут не дожить до завтра. И все это — ценой одного трупа.

— Ничего, их все равно убьют! — фальшиво радостным голосом сообщил третий. — Сотни воинов прочесывают лес. Им не уйти, если только…

Голоса удалились, стихли, растворились в неназойливом шепоте дождя.

«Прочесывают лес». — Эта фраза гвоздем засела в башке, усиливая боль. — И наверняка на этом берегу. На том никто нас не ждет…»

Он сумрачно поглядел на не такую уж широкую полосу воды. Ивара бил озноб, а река даже на вид казалась холодной. «Ничего, в Вальхалле согреюсь!» — решил он и торопливо начал раздеваться.

Когда привязывал мешки и оружие к спине, зубы стучали, а кожа покрылась мелкими противными пупырышками.

Но вода, к большому удивлению Ивара, оказалась теплой. Пальцы ног погружались в упругую поверхность илистого дна, водоросли с затаенной лаской касались предплечий. Зайдя поглубже, викинг без плеска погрузился в серые волны и поплыл.

Над рекой стемнело, и другой берег возвышался монолитным темным утесом. Доносилось глухое уханье филина, где-то ниже по течению плескала, играя, рыба. Силы подозрительно быстро утекали из измученного тела.

В тот момент, когда Ивар ощутил, что сейчас утонет, нога его цапнула дно. Пошатываясь, он выбрел на берег, и вот тут холод вцепился в тело с новой силой. Заныли лязгающие зубы, заломило поясницу, по коже табунами забегали мурашки.

Ивар поспешно натянул на себя одежду и, хватаясь за сырые стволы, двинулся прочь от реки. Перед глазами все плыло, голову просто разрывало от боли, хотелось только одного — лечь и умереть.

Добравшись до крошечной, с большой стол, полянки, он бросил мешки и едва не упал рядом с ними.

— Врете, твари! — процедил сквозь сжатые зубы, не очень понимая, кого именно имеет в виду. — Я вам не дамся!

Шатаясь, точно пьяный, насобирал хвороста, трясущимися пальцами долго пытался разжечь огонь. Пропитанные водой ветки отказывались гореть, наконец одна затлела. С замиранием сердца Ивар смотрел, как разгорается крошечное пламя.

Вскоре костер пылал, от него исходило успокаивающее тепло. Даже запах дыма казался уютным. Ивар жевал кусок сыра, чувствуя, как наливается тяжестью тело и с неодолимой силой тянет спать.

Он так и уснул, сидя возле костра.

Пробудился Ивар от торжествующего птичьего пения. Над лесом занимался сырой и тусклый рассвет, в мышцы вгрызался лютый холод, а неподалеку, в зарослях, невидимый пернатый певец чирикал, словно в первый день весны.

Голова гудела, будто с похмелья.

— Надо идти, — сказал он сам себе, словно уговаривая. Подняться удалось только со второй попытки, а мешок показался таким тяжелым, точно в него положили наковальню. Жуя на ходу, Ивар вышел к реке и двинулся вдоль нее на юг, время от времени останавливаясь и прислушиваясь. В этот момент он не сумел бы отбиться и от воробья.

На ходу стало теплее, от так и не высохшей со вчера одежды повалил пар. Ноги переставлял с некоторым трудом, но все же заставлял себя двигаться дальше. Голова болела по-прежнему, а вот тошнота пропала. Ивара начал мучить голод, но, к счастью, в мешке Вемунда провизии оказалось достаточно.