Площадь согласия. Книга 2. Навстречу счастью - Наталья Батракова

То, что давно пора открывать свое дело, Лида пыталась втолковать ему и раньше, но лишь после разговора с Алексеем все сдвинулось с мертвой точки. А ведь Радченко с первой минуты понял, что Соколовский не бредит идеей создания медицинского центра. Он вообще подкупал внутренней чистотой, какой-то детской непосредственностью и, похоже, принадлежал к так называемым «ботаникам» — людям, погруженным в науку, далеким от мировых и бытовых проблем.

«Он — врач, ученый, бизнесмена из него не получится, — сделал вывод Алексей после первого же делового разговора. — Придется подыскать толкового менеджера и бухгалтера. Можно привлечь к работе и Лиду. Почему бы нет?»

Но Лида наотрез отказалась заниматься чем-то, кроме детей и дома: она вжилась в роль матери, и это интересовало ее больше всего на свете. Алексей и не подозревал, насколько сильны в ней эти заложенные от природы чувства.

— Что-то случилось? — усевшись на заднее сиденье и отдышавшись после быстрой ходьбы, спросила Лида. — Что-то не получается с центром?

— С центром все в порядке. Я о другом, о чем обещал тебя не спрашивать. У меня возникли новые неприятности, и мне кажется, что к ним причастен тот же человек… Ты до сих пор считаешь его другом?

— Нет, не считаю.

— Тогда в чем дело? — не сдержавшись, повысил голос Алексей. — Ты его покрываешь, он продолжает безнаказанно творить свои черные делишки, а я не могу нормально работать!.. Хорошо, — снова продолжил он после паузы, но уже гораздо спокойнее. — Хорошо. Я не буду уточнять, кто он, но ты должна ответить на мои вопросы «да» или «нет». Он тебе угрожает?

Лида отрицательно покрутила головой.

— Он что-то знает о тебе и шантажирует? Верно?

Плечи женщины дрогнули, она виновато опустила глаза и тихо вымолвила:

— Я должна подумать… Прости, пожалуйста… Я позвоню.

— Здорово изменилась Лидия Иннокентьевна, — проследив за скрывшейся в метро женской фигурой, заметил Чернов. — Три года назад это была совсем другая женщина.

— Три года назад все мы были другие, — вздохнул шеф. — Давай в офис. Мы должны выехать из Москвы не позже двух…

…Лишь к концу третьей недели пребывания в больнице Максим более-менее успокоился: кажется, его снова ни в чем не заподозрили. Более того, каждый день звонили, навешали, завалили продуктами холодильник в палате. Конечно, это было приятно, но он прекрасно понимал: все до поры до времени. Кто знает, какими возможностями располагают люди Кушнерова в Нью-Йорке, на что способен банк, у которого обманутый клиент попросит помощи?

Опасаясь слежки, Цеховский не покидал больше пределов больницы и проходил усиленный курс лечения. Хотя волнений хватало: пока Семенович не предпринял никаких активных действий, надо было подлечиться и делать ноги. Когда Радченко узнает, что его подставили (а рано или поздно ему непременно объявят войну), Цеховскому несдобровать. В лучшем случае погонят в три шеи…

«Нет, господа хорошие! — думал он, отдыхая после процедур. — Я получу все, что мне причитается за годы труда. Осяду с семьей где-нибудь в Бразилии, сменю фамилию, имя… Кто меня станет искать? Я же не враг человечества, как бен Ладен, которого ищут и не могут поймать. Подумаешь, обвел вокруг пальца двух зарвавшихся нуворишей».

Однако волнение с каждым днем нарастало, давление продолжало скакать, но оставаться в больнице еще неделю, как советовали доктора, не хватало терпения. Пообещав, что будет соблюдать постельный режим, в четверг утром он вынудил заведующего выписать его домой, а около полуночи помчался на тайную квартиру.

То, что он увидел на экране компьютера, повергло в шок: электронная почта изобиловала запросами банков о дополнительных договорах, требованиями оригинальных инвойсов. Неприятные новости тут же отозвались тупой болью в затылке, пульсацией в висках.

Трясущимися руками Максим достал из нагрудного кармана таблетки. Как же он жалел в тот момент, что все затеял! Конечно, он предполагал, что одна из цепочек может оборваться, но сразу три!.. Бороться за застрявшие платежи было уже поздно: если время активизации неведомого управляющего счетом совпадет с его выпиской из больницы, он первым попадет под подозрение!

«Надо сворачиваться, — с тоскою понял Максим и, выйдя из кратковременного ступора, первым делом отослал распоряжение на закрытие счетов, куда должны были поступить застрявшие суммы. — Сволочи! Кругом сволочи! — подумал он о приятеле, продавшем ему офшоры. — А ведь убеждал, что не будет никаких проблем! Придется забрать компьютер и поработать дома, — решил он, чувствуя, как с каждой минутой усиливается усталость. — Пора менять номер телефона и квартиру. Здесь опасно появляться».

Быстро собрав вещи, он внимательно осмотрелся по сторонам, погасил в квартире свет, тихонько вышел за дверь и выглянул на лестничную площадку.

«Деньги забыл забрать», — запоздало вспомнил он о тайнике, в котором хранились припрятанные на черный день тридцать тысяч.

Но едва он сделал шаг назад, как снизу послышался шум, топот бегущего по лестнице человека, заработал лифт. Мгновенно забыв о деньгах, Максим рванул наверх, на ходу включил фонарик, отыскал ключ от чердака, с трудом попал в замочную скважину, заскочил внутрь, закрыл замок на два оборота и под гулкие, сотрясающие тело удары сердца заспешил в конец черного и длинного, как туннель, чердачного помещения.

Добравшись до двери крайнего подъезда, он облегченно вздохнул, спустился на лифте на второй этаж, выглянул из окна во двор и, убедившись, что все спокойно, чуть скрипнул дверцей неосвещенного подъезда. Неслышно пробравшись вдоль стены дома, завернул за угол и растворился в темноте…

…В четверг поздно вечером Чернов с шефом возвращались домой за город.

— Я проеду мимо? — спросил Владимир и, не дожидаясь согласия, свернул в сторону Большой Грузинской.

Направление и цель Володиного маневра Радченко понял без лишних слов: квартиру давно никто не посещал, свет в окнах не загорался, телефоном давно никто не пользовался… Что ж, пусть проверяет…

Владимир же в этот момент досадовал: зря он согласился с Дубровым ввести круглосуточное наблюдение за квартирой лишь с завтрашнего дня. Сегодня Цеховского выписали из больницы, а интуитивно Чернов поддерживал Кушнерова: каким-то образом в этом деле замешан и Максим.

Медленно проезжая вдоль дома, Чернов безошибочно зафиксировал взгляд на девятом этаже и… резко нажал на педаль тормоза: почудилось, что ли? Какое-то странное свечение в том месте, где должно быть окно квартиры…

«Может, отблеск? Надо проверить», — решил он, снова двинулся с места и свернул в запруженный машинами двор.

Задремавший на заднем сиденье шеф тут же открыл глаза.

— Точно, свет! Свет на кухне! — услышал он возглас.

На какой кухне и что за свет — Алексей сообразил сразу. Дрема в мгновение ока улетучилась. Тем временем Владимир попробовал протиснуться на машине к нужному подъезду, но, поняв, что это бесполезно, заглушил двигатель и открыл дверь.