Падшие в небеса.1937 - Ярослав Питерский

Он подскочил из-за стола и сурово уставился на Клюфта. Смирнов замахал руками:

– Послушайте, гражданин следователь. Я же признался. Я признался! Ну, зачем все переводить в такую плоскость? А? Не надо!

Но Маленький не слушал его бормотания. Он хлопнул по столу ладонью и гневно сказал:

– Я тут смотрю, вы пользуетесь тем, что ранены?! И ведете себя совсем вызывающе! Я ведь могу вам напомнить, что такое наша тюрьма?!

– Бить будете, – ехидно буркнул Павел.

– Нет, бить вас тут никто не будет! А то, я вижу, вы только и ждете этого! Спровоцировать меня хотите? Как Полякова? Не удастся! – Маленький сел на место.

Макнув перо в чернильницу, несколько раз постучал рукой о стекляшку и более спокойно спросил:

– А вы вот тут мне свои бредни рассказываете из библии, надеетесь, что я их в протокол занесу. Я занесу. Занесу. Но в одном случае, если вы мне скажете, где эта самая библия? А? Вы можете мне назвать страницу? Где находится эта глава?

Павел пожал плечами. Назвать страницу он не мог. Маленький переиграл его. Библия, ее нет и не было никогда! Дело раздули на пустом месте! В самом полном смысле «на пустом»! А что если просто взять и сказать этому высокомерному лейтенанту, кто ему подсказал эти строки из библии? А? Пусть ищет этого Иоиля! Пусть!

«Пусть попробует его найти! Пусть тогда и говорит с ним! И посадит его в камеру! И допросит его! Нет!» – Павел испугался своих мыслей.

Он так вожделенно стал желать несчастья богослову! С таким остервенением! «За что? За то, что этот самый странный богослов сказал ему несколько слов из библии? За это стоит его упрятать в тюрьму?! Отдать под суд?! Посадить в камеру?! И потом отправить в лагерь? Нет! Это ведь я сам пустил его домой переночевать! Это ведь я сам написал те слова! Это ведь я сам так проникся ими? Причем тут тот странный человек в грязно-зеленом плаще? Он виноват лишь за то, что сниться мне? И всегда прав в своих убеждениях? Но ведь за это нельзя желать человеку несчастья и горя! Нельзя желать ему мук?!»

– Вы что-то хотели мне сказать?! – крикнул Маленький.

Павел вздрогнул. Он словно очнулся, покачал головой:

– Нет, ничего…

– Нет, так, где же книга? А?

Смирнов хлопнул себя по лбу ладошкой. Он заговорил таким тоном, как будто находился с друзьями в ресторане или на пикнике:

– Друзья мои! Я ведь совсем забыл! Совсем! Я ее сжег! Вот посмотрите протокол осмотра моего кабинета! Там будет четко указано куча пепла на разносе! Ее ваши оперативники действительно нашли! Посмотрите! – Смирнов довольно кивнул на папку с делом на столе у Андрона.

Тот недоверчиво полистал дело. Петр Ильич нетерпеливо ждал, поглядывая то на стол, то на Павла, и подмигивал ему. Клюфт молчал. Ни один мускул не дернулся на его лице.

– Уведите. Уведите арестованного Смирнова, – после паузы скомандовал конвоиру Андрон.

Солдат в углу лениво встал с табуретки и поплелся к центру кабинета. Смирнов испуганно смотрел на Маленького. Но, не дождавшись его слов, нервно спросил:

– Это что, все? Все? Вся «очная ставка»?

– Да, а что? – не глядя на него, Андрон что-то строчил в протоколе.

– Нет, но, а зачем, зачем все это спрашивали тогда? И что вообще ничего не дадут мне прочитать, протокол не дадут прочитать?! Что вы там пишете?

Солдат толкнул Смирнова в плечо, показывая, чтобы тот поднялся со стула. Маленький отвлекся и посмотрел на редактора:

– А что вам показывать-то? Что? Вы же расписываться, как я понимаю, не будете? – усмехнулся Андрон.

– Так, я не пойму, не пойму, я буду. Буду расписываться, но под своими показаниями. Под своими. Я хочу, чтобы именно это и занесли в протокол.

– Я и занес, – равнодушно буркнул Андрон и протянул листок редактору.

Тот неуверенно приподнялся со стула и взял бумагу в руку. Бегло, словно боясь, что у него отберут протокол, принялся читать. Глаза бегали по серой бумаге. Павел наблюдал за Смирновым, и ему стало его жалко. Очень жалко! Этот человек хотел забрать часть несуществующей вины на себя! Но что в итоге? Что?! Обман, какой-то фарс!

Смирнов сглотнул слюну. Он недоверчиво посмотрел на Андрона и спросил:

– И вы теперь это в дело вложите?! Да?!

– Да.

– А арестованный Клюфт, с ним-то теперь все понятно?!

– Все. С ним давно все понятно, – Андрон пожал плечами и выхватил из рук Смирнова протокол.

Тот покосился на Павла и закивал головой:

– Я понял, понял. Все. Все понятно.

– Зря вы, зря… – шепнул Павел и тяжело вздохнул.

– Нет! Ничего не зря! Ничего! – Смирнов встал в полный рост и, расправив плечи, повернулся в сторону двери.

Конвоир толкнул его в спину. Но Смирнов, обернувшись, растерянно посмотрел на Андрона и погрозил ему пальцем, словно учитель нерадивому ученику. Редактор грозил пальцем, надув губы и мыча, как глухонемой. Конвоир толкнул его посильнее. Он пихнул его в бок. Смирнов вздрогнул и, отмахнувшись, сложил руки за спиной. Он шел к двери покорно, шел, низко опустив голову, и что-то бормотал под нос. Что-то выговаривал сам себе. Возможно, даже ругался. Но никто на это уже не обращал внимание. Никто! Даже Павел. Он сидел и смотрел на следователя, который лениво ждал, когда за Смирновым закроется дверь.

Клюфт видел. Видел! Он чувствовал, что сейчас что-то произойдет. Этот человек собирается ему что-то важное сказать. Что-то очень важное! Не зная почему, но Павел чувствовал это. Его сердце тревожно билось.

– Забавный у вас начальник был, – добродушно сказал Андрон.

– Почему «был»?! – дерзко переспросил Клюфт. – Вы что, его уже приговорили к смерти? Он ведь еще живой!

– Да нет. Нет, конечно. Просто он уже не начальник…

– Ах, это? Ну да. Он уже не начальник. Как Поляков… – презрительно вымолвил Клюфт.

Ему захотелось нагрубить Маленькому. Сказать ему опять, какую-нибудь гадость. Заставить молодого и наглого следователя нервничать. Срываться и кричать. И, возможно, заставить избить себя. Пусть! Пусть бьет! Пусть покажет свое бессилие!

– Вы интересный человек, Клюфт. Интересный. На вашем месте любой другой здравый человек себя бы так не вел. Вы ведь имеете еще шанс! Имеете. Но почему-то не пользуетесь им, – Андрон закурил.

Клюфт уже привык к этой традиционной для допроса процедуре: закурить медленно и степенно, значит, взять паузу. Подождать и посмотреть, как ведет себя арестованный. Обдумать следующий вопрос. «Размять папиросу», так сказать, гильзу, «раскатать табак» «помельче». Они менялись. За три месяца с момента первого свидания. Павел становился опытным арестантом, а он, его ровесник и противник, Андрон Маленький – опытным следователем. Оба матерели. И оба это понимали. Выдержка, кто кого? Психологическая дуэль. И «закурить папиросу» тут – не последний элемент игры. Павел покосился на бело-синюю пачку «Севера». Следователь курит другую марку. Более дешевую. Он курит ее недавно. Клюфт это понял, потому, как Андрон делал не глубокие затяжки. Значит, табак крепче и ниже качеством и пока его легкие не принимают такого едкого дыма. Клюфт ухмыльнулся и растянулся в наглой и вызывающей улыбке: